Занавес упал - Дмитрий Видинеев

Константин потянул ее прочь от стола, и она повиновалась. Когда шли к выходу из зала, возмущенный гомон усилился. Старуха, позабыв про статус, выкрикивала матерные слова, а кто-то хохотал как безумный, словно все произошедшее ему представилось розыгрышем.

На улице, прикурив сигарету, Константин спросил:

— Ну что, легче стало?

— Ага, — с усмешкой ответила Дарья. — Осуждаешь?

— Шутишь? Да я едва не взялся аплодировать. Ты высказала им то, что я давно мечтал высказать. Ты просто смелее меня — факт. И намного безумней.

Из ресторана выходили люди. Некоторые с опаской косились на Дарью.

— Я поминки изгадила, — вздохнула она.

— Это были не поминки, а вечеринка толстосумов. Позор. — Константин проводил взглядом типа, похожего на жирного пингвина. Тот, поддерживаемый телохранителем, тяжело дыша и отдуваясь, спустился по ступеням и заковылял к парковке. — Позорище. Я вечером выпью, помяну Розу. И больше не нужно ничего. Поминки должны быть скромными и тихими.

Дарья пожала плечами. Рассуждать на эту тему ей совершенно не хотелось — пресытилась траурными днями выше крыши, а от самого слова «поминки» выть хотелось.

— Паршиво выглядишь, — заметил Константин. — Ты вообще спишь? Как привидение, ей-богу…

— На себя посмотри, — тут же отозвалась Дарья. — Горе, знаешь ли, не красит людей.

— И месть тоже.

— Я живу местью, и ты, кстати, часть этой жизни.

Константин бросил окурок в урну, пристально поглядел на Дарью.

— У меня ощущение, что ты сейчас опять от меня что-то потребуешь. Патроны к травматике закончились?

— О нет, патронов хватает. И заметь, я никогда от тебя ничего не требовала. Просила, — ответила Дарья. — Но ты прав, просьба у меня и сейчас есть. Свин сегодня случайно обмолвился о человеке, которого назвал Пастух. Вот только настоящего имени, к сожалению, не назвал. Нужно выяснить, кто этот человек.

— Ну и зачем тебе это?

— Я хочу, чтобы они еще больше страдали. Они забрали у меня дочь, я заберу у них все, что им дорого. Это справедливо.

Константин несколько секунд молчал, обдумывая ее слова, а когда заговорил, в голосе его прозвучало осуждение:

— Тебе не кажется, что это уже перебор? Причем перебор конкретный такой.

— Нет, не кажется! — резко ответила Дарья. — А ты, я гляжу, размяк. Боишься идти до конца? Ты сегодня Розу похоронил, женщину, которая для тебя много значила, и в ее смерти виновны Виктор и Свин. И ты говоришь про какой-то перебор? Все, Костя, все, что им дорого, должно быть уничтожено! Только так мы по-настоящему отомстим, только так! Голода и боли недостаточно — это полумера. И я тебе расскажу кое-что про Виктора… Он хохотал, когда я ему рассказала, что Роза скончалась. Он смеялся над смертью Киры. Он нелюдь, Костя, нелюдь! И если есть человек, который этому ублюдку дорог, то этот человек такая же мразь, как он сам. Перебор? Нет, я так не думаю. Ну, так как, желаешь выйти из игры, самурай? Вот только не будет ли это предательством по отношении к Розе, а?

— Не дави на меня! — грубо сказал Константин. — Я тебе не какой-нибудь пацан.

— Я и не давлю, — примирительным тоном заявила Дарья. — Просто… просто, Костя, я боюсь, что ты остановишься, и мне придется идти по этой дороге одной. Ты мне нужен, я без тебя не справлюсь.

— Я с тобой, Дарья. С тобой. Все, что требуется, я сделаю. Об одном только прошу: чтобы ты ни задумала, обдумай это еще раз. И еще. И да, я знаю, кто такой Пастух…

— Знаешь? — Дарья посмотрела на него с упреком во взгляде.

— Я ведь наводил справки про Виктора и Свина. Пастух их приемный отец. Он живет в той же цыганской деревушке, местные его уважают, даже цыганские бароны к нему за советом приходят. Вернее, приходили, сейчас Пастух едва ли пару слов произнести может. Он инвалид.

Внутри у Дарья все затрепетало, она услышала то, что очень желала услышать: Пастух действительно близкий Виктору и Свину человек. Приемный отец! Более чем удачный расклад. Непонятно только, почему Константин скрыл от нее такую важную информацию.

— Нужно было раньше мне о нем рассказать.

— Не думал, что для тебя это важно. Он всего лишь больной старик, который, возможно, из ума давно выжил.

— Он воспитал их! — снова начала злиться Дарья. — Именно Пастух сделал из них нелюдей.

— Ну, знаешь… Бывает, что и у хороших людей вырастают дети-мрази.

— Не защищай его! Он просто не может быть хорошим человеком. Сам сказал, цыганские бароны к нему за советом ходят, а они свое состояние на наркоте делают. Уверена, это он приказал Виктору и Свину похитить Артура.

Константин сдался:

— Ладно. Но что ты собираешься с ним делать? Тоже посадишь в свою камеру пыток?

— Нет, — был холодный ответ, — я собираюсь его убить. Уничтожить. Сама. Лично. А потом во всех подробностях рассказать Виктору, как я это сделала. У меня хватит на это духа. Теперь — хватит. И еще останется.

Константин поежился, будто на него повеяло холодом.

— Не хотел бы я быть твоим врагом.

— Так не будь. И помоги мне уничтожить Пастуха.

— С одним условием, — тоном, не терпящим возражений, сказал Константин. — Ты выспишься и хорошенько еще раз все обдумаешь на свежую голову. Сама понимаешь, это ведь не муху прихлопнуть.

— Обещаю, — искренне произнесла Дарья, — я высплюсь и все обдумаю еще раз. На свежую голову.

Из ресторана в сопровождении молодого смазливого мужчины вышла та самая старуха, которую покоробила оплошность официанта. Заметив Дарью, она скривилась, схватила костлявыми пальцами за руку своего спутника и что-то ему сказала. Мужчина по-лакейски кивнул и с надменным видом подошел к Дарье.

— Софья Федоровна попросила вам передать: сама вы крыса. — В его манере говорить было что-то женственное. — Она еще попросила плюнуть вам в физиономию, — он покосился на Константина, — но я, пожалуй, воздержусь.

— Мудрое решение, — усмехнулась Дарья. — А теперь топай к своей хозяйке, шакаленок. И передай ей… Хотя ладно, ничего не передавай. Все что нужно, она от меня уже услышала.

Мужчина манерно фыркнул, развернулся и пошел к старухе. Константин с грустью улыбнулся.

— В болоте высшего общества повеяло свежим ветерком. Будет теперь у кикимор тема для пересудов. Хоть какой-то позитив.

«Нужно поспать хотя бы немного», — именно с этой мыслью Дарья вернулась домой с поминок. Она не чувствовала себя усталой, вот только в голове была тяжесть, а мысли рождались какими-то колкими и обрывочными. Нужен отдых. И если пытаться уснуть, то только сейчас. Ночью не получится, ночь — время грозовых кошмаров.