Крысоловка - Ингер Фриманссон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не-е-ет! – донесся невнятный ответ.
– Что-о-о нет?
– Никогда… не буду…
Роза снова навалилась, прижала шею локтем. Вывернула Ингрид запястье, разогнула пальцы, вырвала ручку.
– Что ты задумала?
Молчание.
– Изувечить меня собиралась?
– Нет…
– Убить хотела?
Голова на полу дергалась из стороны в сторону.
– Убить?! Ах ты, лживая сука! Хотела зарезать меня?
– Нет… прости… нет…
Роза отпустила ее, задрала рубашку. Царапина, еле заметная. Склонилась к Ингрид, грубо ухватила за подбородок. Заставила посмотреть на себя.
– Да, хотела. Искромсать, уничтожить меня, вот что ты хотела. Как будто тебе мало…
Молчание.
– Как будто тебе мало…
– Но ведь не я…
– Что не ты?
– Ничего…
– Убить меня хотела, уничтожить! Спланировала все!
– Нет… все не так…
– А как? Объясни!
Сдавленные рыдания.
– Объясни, говорю!
– Я не хотела, не хотела… прости…
– Ты открыла люк!
– Да…
– Как…
– Я… не знаю…
– Не знаешь, как открыла люк?
– Нет…
Еще удар. Рука скользнула по чему-то мокрому.
– Нет, нет, прошу… я забралась…
– Забралась. На что?
– На стол… и стул…
– Ты забралась на стол и стул?
– Да.
– И хотела вылезти?
– Но, Роза! Сколько мне еще… Я хочу домой, пойми! Хочу домой, к себе! – Из носа ползли розовые пузыри.
– Тебе вообще не стоило сюда приходить. Ты разрушила мою жизнь, дважды. Дважды ты мелькнула в моей жизни – и каждый раз все уничтожила, подчистую.
– Если ты меня выпустишь…
Роза смотрела на Ингрид.
– Если ты меня отпустишь… я обещаю, что никогда, никогда больше не…
– Моя жизнь. Разрушена. Тобой.
– Пожалуйста, Роза… не знаю, что ты думаешь… но ведь не могу я остаться здесь навечно? Для тебя же лучше, если ты выпустишь меня. Если выпустишь.
– Заткнись!
– Здесь невозможно жить… ты же видишь, что я не могу здесь жить! Мы обе не сможем так жить.
– Точно.
– Меня будут искать. Об этом ты не подумала? Поймут, что я отправилась именно сюда и что именно ты видела меня последней. И тогда обыск, полицейские приведут собак, те возьмут мой след, и меня обнаружат.
Роза села. Привалилась к стене. Провела рукой по глазам.
– И что потом будет с тобой, Роза? Ты не подумала об этом?
Роза уже поднималась по лестнице.
– А как же, – ответила она, – подумала.
Оставила лестницу на месте, а люк открытым.
Взяла из шкафчика стакан. Открыла сумку, достала бутылку, налила, разбрызгивая, кампари, отпила. Положила на стол ноутбук. Включила. Успокоилась. Крикнула в сторону люка:
– Мы подпишем соглашение, ты и я! Своего рода мировое соглашение!
Увидела, как Ингрид поднялась и приблизилась к лестнице.
– Соглашение?
– Вот именно.
– И тогда ты меня отпустишь?
Роза смерила ее взглядом сверху вниз.
– Ну и вид у тебя, – мягко произнесла она. Опустила руку в сумку, достала прохладный шелк Швырнула в лицо Ингрид: – Взяла специально для тебя. Подумала, что тебе, пожалуй, нужно переодеться.
Бюстгальтер повис на плече. Трусики упали к ногам.
– Возможно, ты не в курсе, но тебе не мешает сменить белье.
Ингрид взяла бюстгальтер, всмотрелась.
– Это мое?
– Все это твое. Не узнаешь собственное тряпье?
– Да, но…
– Принесла для тебя. Хотя ты и не заслужила. Но я принесла.
В ушах вновь зазвучала песенка про улитку. Податливый водяной матрас. Сплетенные тела, ее широко разведенные бедра. Порой он находил ее руку под столом и клал себе на пах. Улыбался ей над тарелками. Осторожно, призывно – ты ведь не станешь надо мной смеяться из-за этого? Из-за того, что я хочу тебя так, что не могу с собой совладать. Это наша тайна, твоя и моя. Пили кампари, и оно разжигало во мне страсть, хотя обычно я воздерживалась от алкоголя. После Леонарда. Своего рода епитимья. Никогда больше, хватит с меня. Но потом пришел ты и освободил меня от обета.
Ингрид кашлянула. Ингрид. Он и с ней проделывал то же самое, те же ритуалы, те же игры. Глаза заволокло красной пеленой. Стоит здесь, нюхает одежду, переводит кислород.
Роза услышала свой сухой голос:
– Переоденься. Не буду смотреть.
– Ты…
– Что я?
– Ты была у меня дома?
– Достала из твоих ящиков. Из шкафа в твоем уютном гнездышке.
– Как ты вошла?
– А это играет какую-то роль?
– А Титус? Титус! – Точно крик из бездны, эхом.
– А что Титус?
– Пожалуйста… Ты знаешь, как он?
– Знаю, – спокойно сказала Роза.
– Как?!
– Он понял, что ты больше не в состоянии выносить все тяготы.
Ингрид отбросила лифчик. Поставила ногу на ступеньку, немного поднялась. Одна рука висит, гротескно вывернутая.
Роза отхлебнула кампари.
– Стой там, где стоишь, ни шагу больше.
Ингрид сползла обратно. Разрыдалась:
– Но ведь это неправда!
– Что именно?
– Что я не в состоянии выносить…
– Еще какая правда. Смертельно больной муж – такая обуза. Он понимает. Так что не винит тебя.
– Но ведь я никогда не говорила ничего подобного!
– Кампари хочешь, Ингрид?
– Что?
– Думаю, вы его попивали. Он обожал кампари. По-моему. Мне тоже нравится, есть в нем что-то особенное. Вот, купила бутылку. Когда подпишешь договор, сможем отметить.
– Что еще за договор?
– Парочка писем. Я уже подготовила, так что тебе надо только подписать.
– Что за письма?
– Одно для Титуса. И еще одно, для Марии. Для твоей сестры. Завтра утром отправлю, а в пятницу письма дойдут.
– Титус… – прошептала Ингрид. – Ведь он не…
