Судья Шерман - Алекс Орлов

Где-то там, в глубине космической пустоты еще шли жаркие бои, армады военных флотов сталкивались за обладание стратегической инициативой, а здесь было совсем тихо. Однако именно здесь, Эйдо это знал, ковалась победа его народа.

– Эй, парень, ты не видел Кинкеля? – спросил появившийся из темноты старшина по снабжению.

– Он придет позднее, его задержали в управлении окружного шерифа. А что случилось?

– Да на ящиках маркировка не та. Вместо мороженой свинины там говорится о клонированных зайцах.

– Откуда на Туссено зайцы?

– Свиноводы взяли подряд на клонирование зайцев. Говорят, это способствует развитию науки...

И старшина, и Эйдо помолчали. Затем снабженец тяжело вздохнул и сказал:

– Теперь на половине ящиков написано «свинина», а на другой половине «клонированные зайцы». Как думаешь, нас за это не взгреют?..

– Думаю, нет. – Эйдо достал из кармана вторую палочку и положил ее в рот. – Что бы там ни было написано – «свиньи» или «зайцы», это не имеет значения, потому что там ни то и ни другое.

– И я тоже так думаю, – с готовностью поддержал Эйдо старшина.

Вот уже битый час Рино стоял в длинной шеренге таких же, как он, коротко остриженных и одинаково одетых людей. Однако, даже наряженные в мешковатые комбинезоны, эти люди хранили военную выправку. Лефлер не заметил ни одного толстяка или худосочного паршивца. Рекруты выглядели как собранные по всему свету остатки разрозненных армий.

– Итак, мерзавцы! – продолжал свою нескончаемую речь сержант-инструктор Поджерс. – Итак, мерзавцы, – повторил он с явным удовольствием, – не думайте, пожалуйста, что если вы все здесь офицеры и заслуженные копы, то это для меня имеет хоть какое-то значение. Теперь вы на правах беглых каторжников, поэтому должны пахать до седьмого пота, чтобы на что-то еще сгодиться. Надеюсь, все слышат меня?.. И майоры, и капитаны, и лейтенанты?

Сержант поигрывал легким стеком и время от времени хлопал им по раскрытой ладони.

– Если кому-то здесь покажется слишком уж жарко, милости просим – валите куда хотите. Но помните, что ECO вас уже приговорило, и подумайте – может, лучше подохнуть здесь, на Абрау-Дюрсо, чем в каком-нибудь гнилом подвале... Здесь, по крайней мере, есть солнце.

Сержант замолчал, затем почесал выбритый затылок и, словно вспомнив что-то смешное, заулыбался:

– Чуть не забыл вам сказать, что обеда сегодня не будет. Насчет ужина ничего сказать не могу, но обеда точно не будет. Вместо обеда – кросс на двадцать километров...

Рино вздохнул. Он не представлял, как сможет одолеть такую дистанцию в своем теперешнем состоянии.

Зоркий взгляд сержанта-инструктора тотчас остановился на Лефлере.

– Что такое, курсант? Кажется, вам что-то не нравится?

Поджерс подошел ближе и ткнул Рино стеком в грудь.

– Курсант Лефлер, сэр! – прокричал тот.

– Отлично, Лефлер. Чувствуется, что своих начальников вы уважали, хотя и считали их втайне старыми козлами. Я прав?..

– Так точно, сэр! – снова заорал Рино.

– Честный курсант, – смилостивился Поджерс. – Мне такие нравятся.

Затем он отошел от шеренги и, снова указав на Рино, объявил:

– Не думайте, что старина Поджерс полный кретин и поведет на смерть всяких заморышей вроде курсанта Лефлера! Этого не будет. Курсант Лефлер отправится в санчасть, и только после выздоровления я отправлю его на смерть. – Здесь сержант позволил себе людоедскую улыбку. – А все здоровенькие узнают мою доброту уже сегодня... А теперь десять минут перерыв. Можно посидеть в тени или сбегать в сортир.

Но предупреждаю: использовать аллею для этих целей не рекомендую!... Вольно!...

После этой команды шеренга не рассыпалась гомонящей толпой, как когда-то это происходило в полицейских школах.

Бывалые копы, повидавшие за свою карьеру много чего интересного, тихо разошлись по своим делам, изредка перебрасываясь парой слов. К тому же почти никто из них не был знаком друг с другом.

– Доходяги – ко мне! – тут же распорядился сержант.

Рино тотчас подошел к Поджерсу, и возле него собралась группа из десяти с лишним человек.

Как оказалось, у сержанта был список тех курсантов, кто по состоянию здоровья еще не мог приступить к полноценным занятиям. После небольшой переклички выяснилось, что двух доходяг нет в наличии.

– Ладно, – сказал сержант, пряча список в карман. Поход в сортир – это не слишком опасно.

А вы, ребята, не думайте, что вам удастся что-то вы играть от своих болячек. Помимо ежедневных процедур в санчасти, будете до упаду заниматься тактикой, стрелковой подготовкой и виртуальными тренажерами. Как человек здесь не новый, могу сообщить, что занятия эти тоже не сахар – многие с них даже блюют. Уж вы мне поверьте.

Утро следующего дня, по мнению Лефлера, началось слишком рано. Видимо, сержант Поджерс страдал бессонницей, поскольку, когда Рино выглянул в окно, оно показалось ему совсем темным.

– Быстро! Быстро! Ленивые засранцы! Никаких умываний и туалетов! Одеваться – и на улицу!

Курсанты вскакивали со своих коек, без лишней суеты надевали еще не просохшие после вчерашнего марш-броска комбинезоны и выбегали строиться у казармы.

Рино выбежал вместе со всеми. Его одежда тоже была сырой, поскольку он и еще двое больных до изнеможения тренировались выхватывать из кобуры пистолеты и снимать через голову тяжелые штурмовые автоматы.

– Стоп! Ты уже мертвец! – лаял на них ефрейтор Шлезингер, который руководил этими занятиями.

Рино здорово злился и считал, что ефрейтор сволочь и похож на хорька. Однако тот вскоре продемонстрировал, как нужно выхватывать пистолет и с какой скоростью можно взять автомат на прицел, даже если он первоначально болтается у тебя за спиной.

– Оп! И все! – орал ефрейтор, словно силовой жонглер манипулируя автоматом. – Оп! И готово! Это же просто!

Рино и двое других курсантов только удивленно переглядывались. Они повторяли движения инструктора, однако упорно делали одни и те же ошибки и набивали себя шишки и синяки.

– Оп! И все! – опять показывал ефрейтор и снова заставлял повторять упражнения.

Но теперь властвовал сержант Поджерс. Обругав всех ленивыми свиньями, он заставил курсантов прислушаться к тому, как распевает песню одно из подразделений полицейского спецназа, которые базировались здесь же.

– Слышите, как поют эти бравые парни? И уж поверьте мне, они не харкают кровью на марш-броске, на жалкой пробежке в двадцать километров!

Сержант, словно летучий голландец, прошествовал в туманной мгле и скомандовал: