Стивен Хокинг. О дружбе и физике - Леонард Млодинов

Надежда на то, что можно оттянуть ланч, с приходом Дианы растаяла. Кэти выкатила Стивена из-за письменного стола, и мы, все четверо, покинули кабинет, направляясь в нижний холл, а затем через мост к ближайшему зданию, в котором размещался кафетерий. Перед входом Кэти красноречиво посмотрела на Диану. Я смутился, но потом понял, в чем дело. Вместо Кэти коляску Стивена взяла Диана и повезла его в кафетерий. Кэти осталась снаружи и вытащила из сумочки пачку сигарет.

Я составил Кэти компанию и позаимствовал сигарету из ее пачки. Мы закурили, стоя возле знака «Курить запрещается»; все-таки мы были снаружи. Тем хуже для знака, подумал я.

– Ненавижу сигареты, – сказал я.

– Кто же их любит? – согласилась Кэти, глубоко затянувшись.

– Нет, в самом деле. Я никогда не курил раньше, пока мы не начали работать со Стивеном над этой книгой.

– Я тоже раньше не курила, до того, как кое-что не произошло.

Я посмотрел на нее, не понимая, что она имеет в виду. Она сделала еще одну затяжку и пожала плечами.

– Вы не одиноки, – сказала она мне. – Стивен может оказывать на людей такое воздействие.

Несколько минут мы молча курили. Затем она сказала:

– Нам стоит пойти и спасти Диану.

– А что, Диане надо, чтобы ее спасали?

– На самом деле она счастлива провести некоторое время наедине со Стивеном, – сказала Кэти. – Не так-то часто можно застать Стивена одного. Но к Диане он привязан. Некоторые сиделки ревнуют, а я – нет. Он был одинок. Люди думают, что, кроме физики, ему ничего не надо, но это вздор. Ему повезло, у него появилась она.

Мне тоже так казалось. После развода с Элейн Стивен стал другим. В свое время развод с Джейн произошел из-за того, что они оба отдалились друг от друга. Джейн нашла себе приятеля на стороне, а Стивен обрел Элейн. Хотя они и пытались удержаться вместе, образовав неуклюжую «четверку», законы супружества и сердечные привязанности настойчиво требовали разделиться и жить парами. И они отделились друг от друга, как молекула, которая делится на две части, потому что одна из связей ослабевает. Разрыв Стивена с Элейн произошел по другой схеме. Когда Стивен разводился с Элейн, у него никого не было. Он превратился в одинокий атом без всяких связей, плавающий в сиротливом вакууме пространства.

После ухода Элейн его отношения с окружающим миром складывались, как в пословице: «Вода, вода повсюду, а я умираю от жажды». Вокруг него были сиделки, много сиделок; коллеги, поклонники и журналисты не оставляли его в покое; но полноценных дружеских отношений у него ни с кем не было. Его лучшие друзья, Кип и Роберт, жили за пределами Англии. Он не мог позвонить им и вдоволь пообщаться по телефону – этим он отличался от обычных людей, ведь мы можем себе позволить общаться с нашими друзьями, сколько душе угодно. Стивен остался один, ему не с кем было разделить свою жизнь, некому излить душу; каждый день и каждую ночь он ощущал свое одиночество. Довольно трудно найти родную душу, если ты знаменит, но для Стивена в его положении все выглядело еще безрадостнее. Время от времени он по-прежнему виделся с Элейн, и они даже несколько раз съездили вместе в отпуск. По слухам, он просил ее вернуться к нему. Но потом появилась Диана.

Как и Элейн, Диана вначале была одной из сиделок Стивена. Затем она нашла другую работу, но там платили мало, и Стивен разрешил ей поселиться в средней спальне на верхнем этаже своего дома. Они разделяли страсть к литературе и музыке. Диана читала Стивену вслух книги по его выбору. Она прилично играла на пианино. Он купил для нее инструмент, и она в награду услаждала его продолжительными музыкальными вечерами.

Мы вошли в кафетерий, и я увидел Диану со Стивеном в дальнем конце зала, напротив линии раздачи. Это было огромное помещение, со множеством окон, в длину гораздо больше, чем в ширину. Довольно высокий рифленый потолок, выгибающийся вверх и составляющий примерно двадцать футов в высоту в центре. Я так и не смог решить – имитация ли это обеденного зала в космическом корабле «Энтерпрайз» или на военном корабле у древних римлян. Я выбрал себе сэндвич. Кэти распаковывала еду, которую она купила для Стивена, а Диана читала для него вслух.

Дети Стивена с предубеждением относились к Диане. Она была на тридцать девять лет моложе Стивена и страдала от маниакально-депрессивного психоза. Но если Диана и была психически не совсем здорова, это совершенно не волновало Стивена. Может быть, он привык к этому. Говоря об Элейн, он однажды выразился так: «Она взбалмошная. Но это было время, когда я помогал кому-то. Всю мою взрослую жизнь люди всегда помогали мне». Была ли у него особая склонность к неуравновешенным женщинам? Не уверен. Думаю, Диана была интеллигентной и хорошо начитанной женщиной. Насколько мне довелось ее узнать, с ней было приятно поболтать. Но в то время она принимала свои лекарства.

Некоторые люди считали, что Диана охотилась за деньгами Стивена. Грустно, если люди думают, что деньги – единственное, что мог предложить Стивен. Знаю, что у людей были причины так думать, так же как были причины подвергать сомнению искреннюю привязанность Элейн к Стивену. Физическое состояние Стивена не придавало ему чрезмерного обаяния. Но физическое влечение может привести к любви – или, наоборот, может быть результатом любви. Возможно, это и произошло между Дианой и Стивеном. Скептики задавались вопросами: разве можно влюбиться в того, кто не может ни двигаться, ни разговаривать? Какое будущее у такой любви?

Мне кажется, у Дианы со Стивеном была глубокая внутренняя связь, она нашла в нем родственную душу. «Такого выразительного лица, как у него, больше ни у кого не было, – сказала она мне однажды. – Бровь изгибается сюда, рот подергивается туда… Я знаю его так хорошо, что как будто читаю его мысли. Я могла бы написать целую книгу о том, как нужно общаться со Стивеном».

Диана произнесла эти слова, и в ее голосе почувствовалась искренняя теплота. В другой раз она говорила мне, что хотела бы поменяться местами со Стивеном. Хотела бы подарить ему свое здоровье и стать парализованной вместо него. В этот момент я поверил в ее искренность, потому что глаза ее при этих словах наполнились слезами. Может быть, я был остолопом. Может, и Стивен им был, как и те исследователи гравитации, о которых Фейнман отзывался с таким пренебрежением на варшавской конференции несколько десятилетий тому назад. Может, и нужно быть остолопом, чтобы думать о чем-то настолько отстраненном, как происхождение Вселенной, или связать свою жизнь с неустроенной женщиной, которая целиком посвящает себя вам.

⁂

Вернувшись после обеда в кабинет Стивена, мы продолжили работу, но она продвигалась медленно. Стивен делал многочисленные мелкие исправления то тут, то там – нудный и кропотливый труд. Некоторые изменения касались графического оформления. Для художественного оформления книги я привлек к участию Питера Боллинджера, специалиста по компьютерной графике в футуристическом стиле. Мы оба со Стивеном считали, что он проделал великолепную работу. Но теперь Стивен просил изменить некоторые цвета и по-другому сформулировать подписи под некоторыми рисунками.