Игра на своем поле - Олег Кондратьев

Коробов исподлобья посмотрел на Сергея:

– Чего ж они сразу сюда за вами не въехали?

– Думаю, что сейчас по всей стране территории воинских частей – это единственное место, куда такие бандиты остерегаются заходить как к себе на «хазу». Потом, Ильич, мы вовсе не такие белые и пушистые, как могло показаться. Встречались с ними вплотную несколько часов назад. Тогда еще у нас две машины было.

– С этими?

– С такими же. Теперь с ними можно встретиться разве что в морге.

– Ясно. А вы-то как?

Сергей понял, о чем хотел узнать Коробов.

– Да вот рука у Вадима прострелена.

– Хм, – Павел усмехнулся, – выгодный размен, правда, не совсем равноценный. Они не в претензии?

– Как говорят спортсмены, у них скамейка длинная.

– Ясно, – снова повторил Коробов и задумался. Ему не мешали. – Ты, Михалыч, прости, что я тебе вопросы такие дурацкие задавал. Ну, о Заполярье. Я лейтенантом начинал служить на Кильдине в береговой зенитной батарее. Потом нас часто перебрасывали: Полярный, Гаджиево, Западная Лица… Охраняли небо над поселками наших подводников. Видел небось на сопках наши точки.

– Конечно, мы таких «зелеными ракетчиками» называли.

– Во-во. Только правильно было бы «артиллеристы-зенитчики». По крайней мере, я.

– Так какого же… ты тут спектакль устраивал?

– Решил убедиться, что ты действительно моряк-подводник с Севера. Ведь не слепой же, боевой вертолет разглядел, такие тут не водятся, взрывы слышал, потом вы появляетесь. Все борта и брезент осколками посечены, колесо ими же в клочья разорвано, это мне уже ребятки доложили. Знаете, мужики, не мальчик я уже, постарше вас обоих. То, что капитаном ухожу в запас, на это свои причины есть. А опыт общения с людьми о-го-го какой накопил. И вывел для себя золотое правило: обо всем и обо всех судить только по своим личным впечатлениям, поступать в соответствии с собственными убеждениями и никогда ни о чем не сожалеть и ни в чем не раскаиваться.

– У-у-у, Ильич! Получается?

– Ладно-ладно. Говорите лучше, что вы от нас хотите?

Сергей тут же перечислил:

– Спрятать наш груз в самом укромном месте. Потом собрать всех твоих ребят и увести их куда подальше. Кстати, сколько вас тут всего?

– Футбольная команда и главный тренер.

– ?

– Это я, лейтенант и десять «срочников». Начальство так посчитало: три трехсменных круглосуточных поста – у ворот, в штабе и на складах – разводящий, начальник караула и тот, кто в случае чего за все ответит.

– Грамотное у вас начальство.

– Ага. Ни одного патрона не дали. Это часовым-то! «Чтоб чего не вышло!»

Не проронивший пока ни слова Талеев вступил в разговор:

– Вообще-то, Павел Ильич, мой друг слишком много тут всего наговорил. Мы лишь просим вас в целях вашей же безопасности организованно покинуть эту территорию на какое-то время…

– Вот что, Гера. Теперь вы оба меня выслушаете. Здесь я – официальный командир части – буду принимать решения. Груз ваш мы спрячем. Не поручусь, что его вовсе будет невозможно отыскать, но… чем богаты, как говорится. В арсенале есть колесный кран, управимся. К встрече «гостей» тоже подготовимся: ворота укрепим, кое-какие «подарочки» отыщем на складе. Есть у меня одна интересная идея, но об этом надо с лейтенантом переговорить. Вот потом все десять «срочников» во главе со старшиной уйдут в лес.

Коробов всем корпусом повернулся к Редину:

– Тебе-то, Михалыч, стыдно забывать морские правила: командир покидает корабль последним. А это мой корабль. Так что, хотите или нет, придется вам терпеть мое присутствие. И, очевидно, лейтенанта тоже.

Он вдруг оглушительно громко заорал:

– Ленчи-и-и-и-к!!!

Через секунду в дверях появился недоумевающий лейтенант, окинул всех встревоженным взглядом:

– Господи, вы тут моего командира не режете?

Ответил Редин:

– По-моему, сам знаешь, что это он кого хочешь зарежет и без ножа.

– Это точно!

– Слушай, лейтенант, – голос Коробова был серьезен и спокоен, – мы, кажется, китаезам не все пушки продали?

– Все, Ильич, которые стрелять могли.

– То есть, кроме тех двух, на которых ты мастерство оттачивал?

– Ага. – Ленчик еще не понимал, куда клонит командир.

– И как они?

– Да кто?

– Пушки, мать твою, что на складе брошены! Не китайцы же!

– Одна практически без дула осталась, разворотило его как кожуру на банане. У второй ствол выдержал, но казенник и замок газами раздуло, только на свалку годится.

– А выстрелить она еще сможет?

– Теоретически да. Но бесприцельно, в упор и последний раз в жизни.

– О! Этого я и хотел. Значит, будешь ее хоронить после залпа со всеми почестями как единственный родственник.

Горшенин посмотрел на Коробова, перевел взгляд на Талеева и Редина:

– Он это серьезно?

Оба, не сговариваясь, пожали плечами.

– Ильич, – умоляюще протянул Ленчик, – пойдем, водки еще выпьем, а?

– Непременно! Только по дороге кое-что тебе растолкую, – они бок о бок вышли в коридор, – знаешь, как переводится с греческого слово «лейтенант»? «Отвечающий за все»! – Их голоса смолкли.

Талеев обернулся к Сергею:

– Зря ты мужиков в наши забавы втянул.

– Гера, я просто не помешал честному офицеру делать так, как он считает правильным. Кстати, его затея с пушкой мне очень понравилась. Надо по месту определиться. А еще у меня появилась оригинальная идея, как наш груз спрятать, чтобы в любой момент быстро и без проблем можно было забрать его.

– Даже без помощи нашего капитана?

– Вот именно! Гера, ты поторопи их там, как бы не опоздать. А я прогуляюсь тут… вокруг.

Впереди кортежа, приближающегося к закрытым воротам воинской части, двигался весьма внушительного вида автомобиль. Самая настоящая боевая машина пехоты, БМП. Что-то роднило ее с недавно обстрелявшим «Урал» вертолетом. Сергей быстро определил, что именно: это была военная техника одного поколения. Не новейшие разработки, не даже те, которые сейчас состоят на вооружении российской армии, а послевоенные экземпляры, первые ласточки начинавшегося перевооружения. Такими же были и пушки, которые расформированная часть Коробова продала «восточным друзьям».

«Жаль, что этот экземпляр попал не в те руки. А мог бы сейчас по какой-нибудь пустыне Гоби разъезжать», – подумал Редин, внимательно разглядывая гостей через щель в бетонном заборе части.