Вечность в тебе - Аннэ Фрейтаг

– Конечно хочется, – говорю я.

– Тогда почему же тебе кажется странным, что он хочет того же для тебя?

Джейкоб

Я бросаю взгляд на накрытый стол, а после – на часы. Луиза придет с минуты на минуту.

– Бо-оже, как же пахнет, – благоговейно произносит Артур, входя в кухню. – Что ты готовишь?

– Сюрприз для Луизы, – говорю я, промывая петрушку, и затем начинаю рубить ее ножом.

– Тогда, если что, я – Луиза.

Я не могу не рассмеяться.

– Давай, Артур, уходи, мне нужно все тут закончить.

Он с тоской заглядывает мне через плечо:

– Как ты думаешь, может, мне перепадут какие-нибудь остатки?

– Тебе перепадет больше, чем остатки. Я приготовил двойную порцию. Вы с Джулией получите свои завтра.

– Я когда-нибудь говорил тебе, насколько ты великолепен? – спрашивает Артур, взлохмачивая мои волосы.

– Прекрати, – смеюсь я. – Не хочу, чтобы в петрушке оказались волосы.

– Ладно, ладно, уже ухожу, – говорит он. – Ах да, приходила Андреа и принесла белье. Я сложил твои вещи на кровать.

– Спасибо, – говорю я. – Как она?

– Как всегда. Уравновешенная и веселая.

– Завидую, – отвечаю я.

Артур идет в сторону прихожей, но снова останавливается и говорит:

– В почтовом ящике было письмо для тебя.

Я откладываю нож в сторону:

– Что за письмо?

– От нее, – говорит Артур.

Всего лишь короткая фраза, но мое дыхание меняется, а мышцы напрягаются.

– Выбрось его, – говорю я.

– Ты уверен? – спрашивает он. – В конце концов, она твоя мать.

– Она и твоя мать, – говорю я.

– Только биологически. Моя настоящая мать – Андреа.

В этом всегда была разница между нами двумя. У нас одна мать, но совершенно разные жизни. Отец Артура тоже ушел, но он взял его с собой. В безмятежный мир. Три года назад они с Артуром сделали то же самое для меня. И за это я им благодарен. Но на самом деле было уже поздно.

– И что, мне правда выбросить письмо? – серьезно спрашивает Артур.

– Да. Я не хочу его читать.

Я избегаю взгляда Артура, но продолжаю его ощущать.

– Ладно, – говорит он спустя пару секунд. – Ты найдешь его в мусорном баке в коридоре. На всякий случай, если вдруг передумаешь.

Сказав это, он выходит из комнаты. И тут же раздается писк кухонного таймера. Еда готова.

Луиза

Я понятия не имею, что именно сейчас ем. Что-то, приготовленное в духовке. Запеканку. На вкус она просто невероятна. Я ощущаю фарш, чеснок, зелень и горох. В остром томатном соусе с картофельным пюре и расплавленным сыром.

Я проглатываю эту вкуснятину и спрашиваю:

– Что это?

– Это шепардский пирог[25], – говорит Джейкоб.

– Безумно вкусно.

– Спасибо, я рад.

– Нет, честно, – продолжаю я, – просто фантастика.

Джейкоб улыбается, но глаза у него холодные. Мы сидим вдвоем за столом и ужинаем. Между нами свеча и напряженное настроение. Минуты проходят без единого слова. Я пытаюсь сосредоточиться на вкусе, на этом теплом мягком ощущении во рту, но тишина, которую я обычно так ценю, на этот раз почти невыносима. Она словно человек, рядом с которым ты не хочешь находиться.

Я пыталась внушить себе, что все в порядке. Но на самом деле сразу почувствовала, что что-то не так. Уже в тот момент, когда Джейкоб открыл мне дверь. Я хотела его поцеловать, но он даже не обнял меня.

– Я что-то сделала не так? – осторожно спрашиваю я, откладывая столовые приборы.

Джейкоб поднимает взгляд.

– Нет, – говорит он, поднимая взгляд, но это звучит не очень убедительно. Затем он смотрит на мою тарелку. – Хочешь еще немного? Там еще хватает.

Вообще-то я больше не хочу есть, но Джейкоб уже встал, поэтому я говорю:

– Да, с удовольствием.

Он достает из духовки форму для запекания и отрезает мне еще один кусок. Потом возвращается за стол. Он улыбается. И опять не по-настоящему.

Мы продолжаем есть, и вокруг стоит тишина. Даже музыка не играет. Слышно лишь наше дыхание и молчание. И стук столовых приборов по фарфору. Я снова и снова бросаю взгляды на Джейкоба, но тот лишь упрямо смотрит на узорчатую салфетку рядом со своим ножом. Кажется, что он вообще не здесь.

– Все и в самом деле в порядке? – спрашиваю я через некоторое время.

– Да, – говорит он, глядя на меня, – все в порядке.

В его тоне – окончательность.

– Ты лжешь, – возражаю я. – Что-то с тобой не так. Я недостаточно обрадовалась еде? В этом дело? – Пауза. – То есть, если бы я…

– К тебе это не имеет никакого отношения, – бросает он мне.

– А в чем тогда дело? – спрашиваю я.

Он раздраженно откладывает вилку в сторону.

– Я не хочу об этом говорить, ясно?

– Нет, не ясно, – отвечаю я. – Скажи мне, что происходит.

Джейкоб встает и относит свою тарелку в раковину, поворачиваясь ко мне спиной.

– Почему ты это делаешь? – спрашиваю я. – Почему не разговариваешь со мной?

Он игнорирует меня.

– Эй, я тебя кое о чем спросила, – повышаю голос.

Внезапно тело Джейкоба судорожно вздрагивает, и он поворачивается ко мне. С тяжелым взглядом и напряженной челюстью. Я смотрю на него, как на незнакомца. Как на того, кто мне кого-то напоминает, но это не он.

– Что случилось? – спрашиваю я. – Почему ты так злишься?

– Это не твое дело, – говорит он. Он не повышает голоса, не кричит, и его голос спокойный и ровный. По-моему, это хуже всего. Что он так контролирует себя.

Мое горло сжимается. Я отодвигаю стул и встаю.

– Это не мое дело? – спрашиваю я.

– Я сказал тебе, что не хочу об этом говорить, – он говорит, как машина.

Несколько секунд мы неподвижно стоим друг напротив друга. Как на дуэли. Я задаюсь вопросом, кто из нас двоих скажет решающую фразу. Фразу, объявляющую одного из нас победителем, а другого – проигравшим. Я чувствую биение своего сердца до самых кончиков пальцев и как кровь приливает к ушам.

– Я все время замечала, что почти ничего не знаю о тебе. – Я сухо сглатываю. – Там столько пустот. Но я не хотела этого видеть. Я просто игнорировала это и убеждала себя, что знаю тебя.