Бьющееся стекло - Нэнси-Гэй Ротстейн

На пятый день, появившись на пляже обычным манером, он расположился на полотняном шезлонге ее отца — непосредственно рядом с ней.

— А ведь ты не постоялец отеля, верно? — сказала Диди, непроизвольно встав на защиту неприкосновенности семейного участка пляжа.

— Нет, я профессиональный узурпатор шезлонгов, — ответил он с обезоруживающей откровенностью.

— И к тому же разборчивый, — саркастически заметила она.

— Ты хочешь сказать, что я как-то по особенному выбираю шезлонги? Ну, можно считать и так: я никогда не беру ничего четвертого — это относится не только к шезлонгам. Четыре — несчастливое число.

— Для кого как, — пожала плечами Диди.

— Так ты не против, если я останусь на этом месте?

— Чувствуй себя свободно, — ответила она, поскольку последнее время скучала и была рада любому случаю несколько разнообразить времяпрепровождение. Впрочем, он чувствовал себя свободно и без ее разрешения: прежде чем она успела закончить фразу, уже растянулся на шезлонге, свесив на песок длинные ноги.

— А почему ты не загораешь на пляже своего отеля?

— Не могу. Я остановился в пансионате, вон там, на холме, — длинная рука указала в направлении Вен-че, — …а при нем нет пляжа. Зато там более дружелюбная обстановка. Ты не находишь? Как правило, более дружелюбная.

И вновь он обезоружил Диди своей прямотой. Его манера держаться никак не провоцировала враждебности, тем паче, что она уже наблюдала за ним четыре дня, не выдала его, и теперь чувствовала себя состоящей с ним в своего рода заговоре. Это интриговало.

— А почему ты повадился ходить именно на наш пляж?

— Ну, это яснее ясного. Пляж самый ухоженный, шезлонги самые удобные, в кафе варят лучший на побережье экспрессо, но самое главное — ближе к вечеру здешние служители не больно-то присматриваются к отдыхающим.

— Ладно, а чем ты занимаешься в свободное от «узурпации» чужих шезлонгов время? — Она воспользовалась его собственным выражением, которое ей понравилось.

— В настоящее время скитаюсь по Европе. С познавательными целями. У меня отведено по шестнадцать дней на страну. С Англией я уже покончил. Теперь изучаю Францию — восемь дней Париж, один день Марсель, семь дней Лазурный берег — Канны, Ницца, Монако. Потом отправлюсь в Швейцарию, оттуда в Германию, а там и домой.

— Ты так проводишь каждое лето?

— Нет. Я просто сделал себе подарок за то, что вытерпел последние три года учебы. Решил посмотреть мир перед тем, как по-настоящему возьмусь за дело и стану полезным членом общества.

— А с кем ты путешествуешь?

— С самим собой. «Быстрее всех путешествует тот, кто путешествует в одиночку». Знаешь, чьи слова? Тэлбота.

— А кто он такой, этот Тэлбот?

— Я, вот кто. Джордж Тэлбот, из Канады.

— Диди Айн. Я тоже из Канады.

Он подался вперед и протянул ей руку, на которую налип песок.

— Рад познакомиться. Надеюсь, я дал сносные ответы на все твои вопросы?

Но Диди еще не удовлетворила своего любопытства.

— Почти на все, — сказала она. — Только вот насчет газеты… похоже ты большой любитель газетного чтива.

— А, это… — он поднял листы, отложенные в сторону, когда завязался разговор. — Международный раздел Геральд Трибюн. Да, его я читаю всегда. Это самая большая строка расходов моего дневного бюджета, но тут уж ничего не поделаешь. Я могу урезать расходы на питание, как бы высокомерно ни поглядывали на меня официанты, но никогда не позволю себе экономить на газете.

— Почему? — Диди решительно не могла представить себе, как можно предпочесть газетную информацию еде.

— Потому что есть вещи, которых нельзя позволить себе не знать. Я должен постоянно быть в курсе всего, происходящего в нашей стране.

Поначалу Диди никак не могла сообразить, что, собственно говоря, делает этого человека таким привлекательным. У него было стройное и подвижное, без намека на лишний жир тело, худощавое, резко очерченное лицо с волевым подбородком и копна густых, волнистых волос песочного цвета. Когда Джордж оживленно встряхивал головой, волосы падали на лоб и он небрежно откидывал их назад. По отдельности все эти черты не представляли собой ничего особенного, и хотя их сочетание являлось довольно приятным, секрет обаяния Тэлбота заключался скорее не во внешности, а в уверенной манере держаться и остроумии, за которым угадывались дальновидность и рассудительность.

— А ты остановилась в этом отеле? — спросил он.

— Да, — просто ответила Диди. Времена, когда она пыталась выдавать себя невесть за кого, давно миновали. К тому же он видел ее на одном и том же месте четвертый день и едва ли мог принять за такую же охотницу за чужими шезлонгами, как он сам.

— С родными?

— Да.

— И надолго?

— На месяц.

— Ну что ж, теперь мы знаем друг о друге достаточно, так что давай не будем терять вечер попусту. Как ты относишься к мотоциклам? Я взял мотоцикл напрокат: это лучший способ увидеть всю Ривьеру. Хочешь прокатиться?

— Я бы не прочь, — отвечала Диди, — но не сейчас. Не поеду же я в купальнике. Других вещей у меня с собой нет, а взять их сейчас из номера нечего и думать. Отец терпеть не может мотоциклы, а пуще того — мотоциклистов. Называет их всех шпаной и бездельниками. Вот не будет его, тогда другое дело.

— Нет проблем. Прокатимся в другой раз. А сейчас можно просто прогуляться. Давай сходим на пирс, — предложил он, уже приподнимаясь с шезлонга.

Они прошли к самой кромке воды и, свесив ноги, уселись на краю настила из гладких досок. Легкий ветерок приятно ерошил волосы. Сквозь щели между досками можно было легко увидеть прозрачную бирюзовую воду и стайки полосатых рыбешек. Солнце играло на подернутой рябью поверхности, отбрасывая на песчаное дно мелководья волнистые узоры.

Сидя у моря, они, перескакивая с темы на тему, вели легкий, ни к чему ни обязывающий разговор: из тех, которые позволяют получше познакомиться и заинтересовать собой собеседника, не раскрывая перед ним свою душу. Беседа затянулась, и лишь когда великолепное, лучистое солнце погрузилось в море, Джордж проводил ее через набережную Круазье к отелю.

Впоследствии Диди решительно не могла вспомнить, как это вышло, но по дороге он каким-то образом напросился на встречу с ней и ее родителями на их пляже уже следующим утром.

— Ну, и чем ты собираешься заняться, Джордж?

Разговор с ее новым знакомым отец начал с того места, на котором остановился прошлым летом, расспрашивая Тони. Он не любил ходить вокруг да около, не собирался разводить церемонии и спрашивал о том, что действительно интересовало его в мужчине. На встречу с Айнами Джордж явился не через барьер, своим обычным путем, а, будучи гостем постояльцев отеля, открыто спустился на пляж по сходням. Сейчас он сидел в шезлонге рядом с ее отцом, держа на весу заказанный для него виттель. Хелен Айн в тени пляжного зонтика внимательно читала «Пари Матч». Диди, закрыв глаза и раскинув руки, лежала на спине, прислушиваясь к убаюкивающему шелесту набегавших на прибрежную гальку волн Средиземного моря и разговору двоих мужчин.