Спасительница волшебных книг - Варвара Корсарова

– Нет, не оправдывает, – вздохнул он.

Дальше мы пошли молча.

У дома Матеус вручил мне полку и сказал галантно:

– Это был интересный и насыщенный день. Мне понравилось утро в вашей книжной лавке и наша прогулка. Позволите мне завтра присоединиться к вашему игровому клубу?

– Приходите, – позволила я. – Детям вы понравились.

– Мне хотелось бы понравиться и вам.

Я саркастично улыбнулась.

– Ваша избирательная честность ставит меня в тупик.

– Вы привыкнете. Да, вот еще: пожалуйста, отложите для меня книгу по молочному хозяйству. Я все же решил приобрести ее. Там есть интересные комментарии касательно осеннего выпаса. Завтра заберу, – он кивнул мне на прощание и ушел.

А я поскорей зашла в дом и кинулась к Эвану рассказывать новости.

Ожидаемо, Эвану не понравилось то, что я провела вечер в компании Альмедора. Но заработанные деньги он одобрил.

– Без меня в лавке все было спокойно?

– В торговом зале – да. Мне слышались шорохи в коридоре и на втором этаже, но считай это глупыми бумажными фантазиями. Я все чаще не могу различить явь и мир своих воспоминаний. Боюсь, что со временем это состояние ухудшится, и я окончательно превращусь в книгу.

– Мы этого не допустим.

За окнами едва начало темнеть, спать пока не хотелось – после насыщенного событиями дня во мне все еще кипело возбуждение.

И я продолжила методично осуществлять свои планы.

На этот раз занялась обустройством книжно-игрового клуба.

Немного раздвинула шкафы у окна, чтобы получить больше места. Чуть не надорвалась, но получила уютный уголок. Осталось наполнить его разными интересными предметами.

Сюда бы кресло поставить. В гостиной на втором этаже как раз есть подходящее, широкое – трое детей поместятся! Но сама не смогу перетащить его вниз. Для этого нужен сильный мужчина. Попрошу завтра Хюльса, как придет брать урок. Или Альмедора.

А рядом размещу инкрустированный столик для игр и чаепития.

Из спальни принесла мягкий зеленый ковер, постелила на пол. Это оказалось удачным решением. На ковре удобно сидеть, подобрав ноги, валяться и читать. Изумрудный ворс оттенял старую кожу книжных корешков, и они стали смотреться не потрепано, а загадочно и благородно.

Днем от окна будет достаточно солнца, но оно уходит вечером, и потому потребуется светильник.

Бронзовый напольный торшер с абажуром и бахромой нашелся в спальне и тоже отправился на первый этаж.

Мой уголок для читателей становился все уютнее, приобретал индивидуальность. Но наведываться сюда будут дети; значит, не помешают игрушки или безделушки.

Игрушек в доме Бармалана не водится, а вот безделушек – сколько угодно. Целая коллекция в гостиной! И там есть забавные вещи, детям они понравятся.

По скрипящей лестнице поднялась на второй этаж и зашла в гостиную. Зажгла свечи в канделябре, огляделась и поежилась.

Как здесь неуютно!

Огромное помещение, почти на весь этаж. Похожее на заброшенный музей. Темное, пыльное, тесно заставленное.

Мне не нравилась эта комната. Она сильнее, чем прочие в доме, напоминала о прежнем его владельце.

Здесь была богатая коллекция Бармалана. И здесь стояло его каменное изваяние.

Я приблизилась к истукану и заглянула ему в лицо. По спине пробежал озноб.

Бармалана похоронили три дня назад. Но его образ уже стерся у меня из памяти, как страшный сон. И вот он передо мной – как живой, только каменный! Снулые глаза, пушистые бакенбарды, тонкие губы, надменная осанка!

Он словно наблюдает за мной исподтишка, неприязненно.

Мерзкий злой колдун.

Бр-р... Вот бы вытащить этого истукана из гостиной и закопать! Но нельзя. Пока я лишь хранительница дома и его обстановки. Даже коллекцию мне трогать не полагается. Но я же ее не продавать буду, я для дела! А если что пострадает в процессе детских игр – предъявлю проверяющему остатки. От случайностей никто не застрахован.

Я отошла от статуи и начала отбирать предметы для книжного уголка.

Сгребла ворох старинных карт. Отложила музыкальную шкатулку с заводным рыцарем. Изумительные песочные часы зеленоватого стекла во вращающейся бронзовой оправе. Брать или нет череп дракона? Пожалуй, не стоит. Великоват и страшноват. А тут у нас что? Ох, какая милая серебряная вазочка для печенья! Без нее не обойтись.

Потянулась к вазочке на полке, но тут пламя свечи затрепетало, по шее пробежал сквозняк, и на границе зрения шелохнулась тень.

Страх царапнул по спине колючими коготками

Я стремительно обернулась, прижала руки к груди.

Никого. Показалось.

Однако кожа у меня покрылась мурашками, как будто я чувствовала чье-то незримое присутствие.

Некстати вспомнилась болтовня Таффиты о призраках и жуткое эхо в ее доме.

Но в гостиной тихо, лишь потрескивает воск да половицы издают едва различимое кряхтенье, характерное для старых домов.

Медленно разжала кулаки. Оказывается, я стиснула пальцы до боли, ногти врезались в ладонь.

Перевела дух. Повернулась и подхватила добычу, чтобы быстрей отнести вниз, в уже обжитой мной торговый зал. Там я чувствовала себя в безопасности. Там уже была моя территория. Здесь же все еще витал дух покойного хозяина дома.

Я подняла голову, и карты высыпались у меня из рук, а я вскрикнула и застыла на месте, парализованная ужасом.

На стене висело мутное зеркало в деревянной оправе. В тот миг я отчетливо увидела в туманном стекле, как за моей спиной мелькнуло и пропало чье-то лицо.

От страха у меня зуб не попадал на зуб. Медленно, очень медленно я повернулась.

И опять никого. Лишь каменный истукан насмешливо смотрит на меня из теней противоположной стены.

Лицо, которое привиделось в зеркале, имело тонкие губы и снулые глаза.

От жуткой догадки у меня волосы встали дыбом.

Эта статуя... ожила?

Но лицо в зеркале было бледным. Статуя изготовлена из темно-серого камня.

В нее вселился призрак Бармалана? И сейчас вышел, чтобы сотворить какую-то пакость.

– Призраков не существует! – крикнула я громко и беспомощно, каждый миг опасаясь, что мне ответит эхо.

Но звук умер в тесно заставленной гостиной.

На дрожащих ногах я приблизилась к статуе. Дотронулась до нее.

Камень как камень. Холодный, твердый. Статуя не схватила меня за руку и не подала других признаков жизни.

– Должно быть, померещилось, – заключила я вслух. – Фантазия разыгралась.