Убить бессмертного - Джефф Сомерс

- Крысы поганые, - еле выговорил он ослабшим и искаженным голосом.

- Заткнись, - сказал я, - а то отрежу остатки твоего голоса. Предлагаю сделку.

Его туловище задрожало, и я даже не сразу понял, что этот говнюк опять пытается засмеяться. Я силком повернул его голову в сторону неподвижного брата Уэста. Кожа Доусона была холодная и гладкая. Я подавил желание отдернуть руку.

- Вот мое предложение. Поможешь мне - я дам тебе то же, что и ему. Пробросишь - я заберу тебя и буду таскать с собой всю оставшуюся жизнь. И буду долбать, долбать, долбать, пока совсем не задолбаю! - Я наклонился к его голове. - А перед смертью завещаю тебя еще кому-нибудь! Что скажешь?

Доусон перестал дрожать.

- Крысы поганые… - протянул он. Его голос булькал, как магма. - Чего хотят эти поганые крысы?

- Отведи меня к Скволору.

Он снова задрожал, еще сильнее.

- Вот придурок! Скволор знает, что ты здесь. Откуда, ты думаешь, я явился? Он меня запрограммировал. Он тебя сам ищет.

- Предложение принято? Опять расплавленный смех.

- Почему бы и нет? С удовольствием посмотрю, как твой позвоночник вытащат из носа.

- Мистер Кейтс! - нервно встрял Кит. - Очень скоро сюда придут!

Я посмотрел на Оурела и остальных.

- Шевелитесь! Займите их чем-нибудь.

Мы с Оурелом секунду смотрели друг на друга. Он подмигнул мне; я отвернулся.

- Кев, тащи капитана Доусона, ладно? Кит, следи, что происходит. - Я проверил пистолет и задержал руку на металлической прохладе ствола, такой знакомой и приятной. - Пора завершить эту чертову работенку!

- Аминь, - слабо отозвался Гатц, вытирая лоб рукавом дорогого костюма. - Аминь, мать твою.

И начался хаос. Наступило полное безразличие, я даже не боялся смерти. В затопившем все вое сирен, среди кучи людей и изувеченных монахов в камере было трудно думать. Как-то не укладывалось в голове, что я собирался в нахалку зайти в кабинет Денниса Скволора, выпустить ему в так называемый мозг пару пуль, а потом… потом все. У меня не было плана на потом. Я задержал взгляд на брате Уэсте. Ну, хоть одно обещание я выполнил.

Дверь, через которую вошла моя команда, взорвалась, словно с той стороны детонировала бомба. В проеме нарисовался монах с тяжелым ружьем. Оурел бросился на живот, словно десять лет готовился к пробе на роль в вестерне, выпустил три пули в лоб монаху и энергично вскочил на ноги. Его старческая кожа зарумянилась, белая прическа слегка растрепалась, зубы блестели в улыбке.

- В седло, американцы! - прогремел Кенни, в унисон щелкая собачками своих блестящих пистолетов. - Поохотимся на монахов, что ли!

10010

Сирены выли повсюду. Я дышал этим звуком, сгустившим воздух. Неподалеку раздавались очереди и крики - моя команда отвлекала на себя внимание на высокопрофессиональном уровне. Коридор был узкий, с голыми бетонными стенами, освещенный голыми лампочками, висящими через равные интервалы. Мы - я, Гатц с ховером-контейнером и Кит - то и дело натыкались на тела монахов со взорванными головами: Кенни Оурел со своими поработал. Я уже не понимал, куда мы идем. С закрытыми глазами я представлял, где мы на мысленной схеме комплекса: красная точка, которая неумолимо двигается вглубь. Но с открытыми глазами я заблудился - каждый коридор был одинаково серым, с голыми лампочками и духом сырости. Это место не предназначалось для людей.

На каждом перекрестке Кит говорил, куда теперь. Когда мы добрались до первой двери, я приказал Гатцу вытолкнуть ховер с Доусоном вперед. Когда Доусон оказался в футе от двери, она открылась. Мы побежали дальше.

- Эйв, ты как? - отважился спросить Гатц тихим напряженным голосом. Я слушал его с трудом: в ухо словно насыпали канцелярских кнопок.

- Хреново, конечно! - сказал я, не оглядываясь. - Я восстал из мертвых, понял, придурок? Дай очухаться.

Вдалеке что-то взорвалось, кто-то закричал. Я не остановился. Мы были близко, черт побери, очень близко. Сейчас я никак не мог проиграть. Я не хотел сдаваться под механический смех Барнаби Доусона.

- Вперед и прямо, Кейтс! - крикнул Кит. - Мы уже почти у цели. Если я правильно расшифровал их пакеты, мы устроили настоящий хаос. Комплекс бурлит как муравейник.

- Кейтс, ты видел, как тысяча волков разрывает крысу на ошметки? - Доусон хихикнул пузыристым, словно смазанным машинным маслом голосом. - Очень, очень интересное зрелище!

Мы постепенно спускались; зябкая сырость верхних уровней аббатства уступала жаре, тяжелой и упругой.

- Кит, что там, черт возьми, происходит? Кит прижал ладонь к уху.

- Таннер! Мильтон! Что у вас?

Мы прошли еще немного. У меня заболела рука, и я решил сжимать пистолет не так сильно.

- Они застряли, - задыхаясь, сказал Кит. - Их окружили. Много монахов. Они… они… - Он замолчал. Я шел дальше - Я потерял связь. Слышу только шумы… Крики.

- Значит, кто-то жив, - предположил я. - Куда?

- Что? Налево, потом прямо вперед к следующей двери - постой!

Я остановился перед дверью. Стены здесь были из такого же серого бетона, с аккуратными стыками. Дверь тоже не отличалась от остальных: стальная, гладкая, без ручек и тому подобного. Мы удалились от Оурела с командой и уже почти не слышали выстрелов. Я мысленно досчитал до пяти.

- В чем дело? - произнес я и стиснул челюсти, подавляя крик.

Я попал в западню. Меня придавили тоннами камня и металла и окружили киборгами-убийцами. Каждая моя мышца была напряжена, из каждой поры сочилось отчаяние вперемешку с ужасом. В миле надо мной Лондон жил обычной жизнью и ни о чем не подозревал. Не важно, который час, в Очереди всегда стоят бледные, отощавшие бедняки, и их обирают те, кто поживее и посмышленее. А жирные копы хватают и тех, и других за ноги и яростно трясут, чтобы посмотреть, что выпадет из карманов.

И под всем этим раздавались крики, выстрелы и мое громкое прерывистое дыхание.

- Кейтс, Тай не говорит, что все знает, но Богом клянется: за этой дверью что-то происходит!

Смех Доусона забулькал, как расплавленный асфальт. Я закрыл глаза и попытался стиснуть челюсти еще крепче. Этот звук врезался мне в позвоночник. Зубы были готовы раскрошиться в осколки.

- Ты добрался, Кейтс, - пробулькал Доусон. Я представил, что его голос черным туманом валит через край ховера и скапливается в лужу. - Это единственный вход во Внутреннее Святилище. В Святую Святых, где брат Скволор размышляет о вечности и считает новые головы!

Я открыл глаза и уставился на дверь.

- Я не в состоянии ее открыть, - продолжал Доусон. Даже искаженным голосом он ухитрился выразить злорадство. - Это могут только Скволор и его кардиналы. Кейтс, ты когда-нибудь видел кардинала? Спорим, что нет. Если б видел, тебя бы здесь не было.