Адидас против Пумы. Как ссора двух братьев положила начало культовым брендам - Барбара Смит

Благодаря Олимпиаде-1984 в Лос-Анджелесе, принесшей феноменальную прибыль, Уберрот, глава оргкомитета, стал известным бизнесменом. Совместно с несколькими проверенными топ-менеджерами он основал компанию Contrarian Group, чьей целью было в интересах «дружественного слияния» инвестировать в недооцененные предприятия и затем внедрять туда собственных менеджеров для содействия спасению компании, в которую были вложены средства. В списке ее кадров числились такие именитые американские менеджеры, как Джон Мартин и Энди Хайнс, прежде работавшие с RJR Nabisco, концерном, оказавшимся в центре самого крупного финансируемого выкупа восьмидесятых годов. Благодаря Играм в Лос-Анджелесе Питер Уберрот заработал огромный авторитет в американском спортивном бизнесе. Журнал Time назвал его человеком года, ловкого калифорнийца считали движущей силой «возрождающейся предпринимательской инициативы в Америке». Следуя внезапному озарению, Рене Йегги поспешил найти в аэропорту телефонный аппарат. Если кто и мог предотвратить абсолютный крах Дасслеров, то это Питер Уберрот.

Йегги сам удивился, насколько быстро ему удалось убедить Уберрота. Договорились, что Contrarian Group возьмет на себя управление Adidas USA. Изменения в уставе компании, вступившие в силу в начале 1989 года, дали возможность Йегги оформить часть выкупа в качестве акционерных опционов. Питер Уберрот получил право преимущественной покупки на 45 % Adidas USA, а также на меньшие доли Pony и Le Coq Sportif USA, действующее до конца 1991 года. Кроме того, ему достались опционы на 4 % Adidas и кресло в наблюдательном совете предприятия. Этот шаг был принят со вздохом облегчения, а Йегги завоевал большое уважение за то, что смог раздобыть такого грамотного и влиятельного управленца. И только потом станет ясно, что Уберрот был для него рычагом для свержения семейства.

После смерти Хорста Дасслера его дети, Сюзанна и Ади, совместно заполучили 20 % Adidas и место в попечительском совете. Молодые люди хотели защитить наследство своего отца, а также добиться влияния в фирме. Но это шло вразрез с планами сестер Хорста. Позже Сюзанна сообщила французским репортерам, что тетушки в Херцогенаурахе не спускали с нее и брата глаз: «Они ни перед чем не останавливались. Через 48 часов после смерти отца они стояли перед нашей дверью в Люцерне и требовали подписать документы о наследстве». Дети Хорста посчитали это крайне непочтительным и отказались. С тех пор сестры всяческим образом давали племяннику и племяннице понять, что их точка зрения никого не интересует. «Им явно намекали, что никто не рад их присутствию», – утверждал Бернар Одине.

Очевидно, что сестры хотели избавиться от всего, что напоминало о брате – и именно этому, из чувства преданности, его дети пытались помешать. Оба прислушивались к жалобам французских менеджеров и возмущенно наблюдали, как бастион их отца в Ландерсайме превращается в самый ординарный филиал компании. В их глазах виновником заговора был Рене Йегги: «Этот человек пробивается за счет бедственного положения акционеров, – говорила Сюзанна. – Он боится остаться в тени моего отца. Служащим нельзя упоминать имени основателя. Официальные брошюры не упоминают его достижений. Но они не могут его уничтожить. Мы будем продолжать защищать прошлое».

Когда Рене Йегги обратился в японское рекламное агентство Dentsu, разразился открытый конфликт. Он предложил японцам от лица сестер Дасслер купить некоторые акции Sporis, холдинговой компании, владевшей 51-процентной долей ISL. Это позволило бы сестрам оплатить наследственный налог, а также влить немного денег в Adidas. Поскольку Dentsu уже обладал 49 % ISL, японцам был нужен лишь один из четырех пакетов акций сестер для контроля над агентством.

То, что их отец после своей кончины обрел в Adidas такую дурную славу, оскорбляло Сюзанну и Ади до глубины души, поэтому они были полны решимости защитить хотя бы его наследие в ISL. Его заслуги в ISL были для них предметом особой гордости, так как, в отличие от Adidas, ISL он создал практически в одиночку. В делах Adidas тетки могли заткнуть обоим рот, но брат с сестрой ни в коем случае не позволят, чтобы какие-то японские торгаши захапали величайшее достижение их отца.

Но обстоятельства были таковы, что Рене Йегги являлся одновременно и председателем правления Sporis – должность, также полученная им от Альберта Хенкеля. Следовательно, он занимался переговорами с Dentsu, чем вызвал гнев Сюзанны и Ади. Эти двое все же обладали правом преимущественной покупки акций и были твердо вознамерены помешать попаданию теткиных долей в ISL в чужие руки. В порядке мести сестры Хорста пытались отправить в отставку представителя Ади и Сюзанны в попечительском совете Sporis. Вальтер Майер, юрист из Цюриха, душеприказчик Хорста, был для сестер бельмом на глазу, но согласно уставу ISL уволить его можно было лишь по «вескому основанию», а таких, очевидно, не находилось. Сестры несколько месяцев посвятили борьбе с Майером, пока им не представилась другая возможность отплатить Ади и Сюзанне.

В договоре с Питером Уберротом, которому предстояло провести санацию американского филиала, ему было четко и ясно обещано место в попечительском совете Adidas. И чтобы эта коллегия не стала слишком громоздкой, нужно было, как полагали Йегги и сестры, кому-то из других членов освободить свое кресло. Ади и Сюзанна были поражены новостью, что на ежегодном собрании акционеров в октябре 1989 года их тетки единогласно высказались за то, чтобы изгнать Вальтера Майера из совета Adidas. В последующие недели они всеми средствами боролись за аннулирование этого решения. Столкновение приобрело гротескный характер: совет попечителей собирался трижды, чтобы раз за разом проголосовать по одному и тому же вопросу – и результат был всегда тот же: 80 % голосов «за». Но Вальтер Майер каждый раз доказывал, что его исключение неправомерно в силу какой-либо формальной ошибки. И снова семейная ссора окончилась в суде. Адольф Дасслер и Сюзанна Дасслер-Верле подали в районный суд Нюрнберга жалобу на своих теток. Они якобы согласились на изменения в уставе Adidas только при условии того, что и дальше будут представлены в совете, но не прошло и года, как их выдворили оттуда. В исковом заявлении была запрошена внеочередная ревизия компании.

Однако самой насущной проблемой брата и сестры был долг перед налоговой инспекцией: в середине 1995 года им насчитали около 45 миллионов марок налога на наследство. И раз Сюзанна и Ади решили держаться за свою долю в ISL, они могли погасить эту сумму, только разыскав покупателя для своих акций Adidas.

Их тетушки не могли сбыть свои паи в ISL и точно так же страдали от денежных проблем, их заставлял нервничать каждый звонок из банка. При этом Рене Йегги по-прежнему жаловался на недостаток средств в предприятии. В эту же дудку дул Дитрих Кёльхофер, член попечительского совета и глава Bayerische Vereinsbank, выступавшего основным банком семьи Дасслер.

При нормальных обстоятельствах банки, акционеры и руководство, несомненно, пришли бы к соглашению. Карл Хайнер Томас, независимый член совета, не считал, что затруднения предприятия непреодолимы. Как директор филиала Siemens, ворочавшего миллиардами, он советовал сестрам Дасслер не торопиться. «Такой стремительный упадок, конечно, пугает, но нет ни одной разумной причины для продажи», – полагал он. Тем не менее сестры пришли к убеждению, что нужно покинуть корабль, пока Adidas хоть как-то держится на плаву. С беспокойством они наблюдали за драмой, развернувшейся на другом берегу Аураха, где их кузены потеряли Puma, оставшись с грошовой подачкой в руках. Охваченные паникой, они приняли решение расстаться с Adidas.