Хроники Амбера: Хаос и Амбер - Джон Грегори Бетанкур

Я тоже разделся до пояса и одернул штаны. Нельзя было допустить, чтобы лезвия ножей застревали в одежде.

В принципе, если судить по внешнему виду, бой предстоял неравный и вероятным победителем выглядел я.

Эйбер, воспользовавшись Логрусом, извлек откуда-то ящичек из красного дерева со стеклянной крышкой. Там лежала пара одинаковых дуэльных ножей. Мой брат откинул крышку и предоставил право выбора моему противнику. Ульянаш вынул из ящичка оба ножа, взвесил их в руках, тщательно осмотрел и наконец выбрал один из двух, а другой положил в ящичек. Эйбер повернулся ко мне, и я взял оставшийся нож.

Лезвие длиной около семи дюймов покрывали искусно выполненные изображения драконов. Рукоятка, обмотанная полосками черной кожи, удобно лежала в моей руке. От меня не укрылось, что Ульянаш несколько раз сжимал рукоятку своего ножа — то так, то этак, чтобы приноровиться.

Эйбер усмехнулся, наблюдая за тем, как Ульянаш возится с клинком, и я догадался, что мой братец с умыслом выбрал для нашей дуэли именно эти ножи. Они больше подходили для моих больших рук, а не для рук моего противника.

— Начинайте! — распорядился Эйбер, захлопнул крышку ящичка и отступил назад, к кругу зевак.

Мы встали лицом друг к другу, а в следующее мгновение лицо и тело Ульянаша подернулись рябью и начали изменяться. По всему его телу вздыбились мышцы и выросли острые шипы. Казалось, он подрос на несколько футов и прибавил несколько сотен фунтов в весе. В конце концов нож в его руке стал выглядеть невинной игрушкой. Он мог бы прикончить меня одним своим весом, если бы рухнул на меня.

Я сглотнул слюну. Я никак не рассчитывал на колдовские штучки. Теперь вся эта затея с дуэлью уже не казалась мне такой привлекательной.

Я в отчаянии оглянулся и посмотрел на брата, надеясь на то, что изменение внешности — против правил, но Эйбер и не подумал возражать и возмущаться. Как и все прочие в толпе зевак, Эйбер не спускал глаз с Ульянаша. Похоже, все смотрели только на него и ждали, как он на меня набросится. Думали, что он меня прихлопнет как муху.

Ну, решил я, попотеть ему все равно придется. Я глубоко вдохнул, сделал шаг вперед и попробовал прощупать оборону Ульянаша. Для этого я попытался полоснуть ножом его правое плечо.

Он пригнулся и сделал выпад. Лезвия наших ножей на миг соединились. Затем, орудуя своими могучими мышцами, Ульянаш отбросил меня назад. Я отлетел футов на десять и чуть не упал. Часто и неглубоко дыша, я восстановил равновесие и снова пошел в атаку.

Он превосходил меня мышечной силой, это было ясно. А как насчет скорости?

Я пошел по кругу, закрылся от парочки его уколов, потом снова предпринял попытку пойти вперед. Нырок и резкий разворот застали моего врага врасплох. Когда я оказался слева от него, Ульянаш, похоже, здорово испугался. А когда он развернулся ко мне — слишком поздно! — я низко пригнулся и снова резко крутанулся влево.

Ульянаш хотел уколоть меня в предплечье сверху, промахнулся и на секунду пошатнулся, утратив равновесие. Я увидел свой шанс.

Молниеносным движением я нанес удар снизу вверх и поранил руку Ульянаша ниже локтя. К сожалению, это была не та рука, в которой он сжимал нож. Узенькая ленточка крови брызнула из раны и, взлетев вверх, к потолку, облила гостей, что следили за поединком, стоя на летающих камнях.

Я снова резко развернулся и, встав на цыпочки, приготовился продолжать бой.

— Первая кровь! — выкрикнул Эйбер, шагнув вперед. — Ты удовлетворен, Оберон?

Я коротко кивнул.

— Да.

На мой взгляд, чем скорее бы закончился этот поединок, тем было бы лучше.

— А вы, Ульянаш?

— Нет! — рявкнул он.

Толпа испуганно зароптала. Все явно ожидали, что мой противник согласится сдаться. К несчастью, положение приобретало для Ульянаша личный характер: мало того, что он стал моим врагом, так я еще унизил его, первым пустив кровь. Гордость не позволяла ему закончить дуэль на этой точке.

— Если так — продолжайте! — возгласил Эйбер и отошел назад.

Мы с Ульянашем снова принялись кружить, держась лицом друг к другу. Теперь мой противник стал двигаться медленнее и осторожнее. От того, что первая кровь была записана на мой счет, был кое-какой прок: это жутко разозлило моего врага. Я решил обернуть его злость себе на пользу.

Я попытался пойти в наступление, но на этот раз Ульянаш отбежал назад, приплясывая и ожесточенно размахивая ножом. Он едва не порезал мне лицо — лезвие его ножа просвистело совсем рядом с моей щекой.

Осторожно, осторожно. Продолжая наступать, я сдвигался влево, вынуждая Ульянаша поворачиваться. Видимо, эта сторона у него была слабее: я заметил, что всякий раз, как только я целюсь в его левую щеку, мой враг словно бы слегка теряется. Может быть, он хуже видел левым глазом?

Неожиданно он предпринял яростную атаку. Он свирепо размахивал ножом, так быстро, что лезвие уподобилось быстро вертящимся крыльям мельницы. Мне пришлось уйти в оборону. Я парировал удары и уклонялся от них, как только мог, я то пригибался, то отступал по кругу. Свистели в воздухе лезвия наших клинков. Ульянаш зарычал. Я заметил, что у него на груди выступили бусинки испарины. Наверняка он не в силах был долго выдержать такой темп — он мог измотаться!

Я спокойно выжидал, двигаясь по широкому кругу, позволял сопернику наступать и всеми силами старался не подпустить его близко.

Сделав вид, что подвернул ногу, я слегка качнулся влево. Ульянаш решил, что меня можно брать голыми руками, и обрушился на меня с молниеносным выпадом. Удар получился более быстрым и низким, нежели я ожидал, и мне пришлось увернуться и сменить позицию, иначе острие ножа Ульянаша вонзилось бы мне в живот.

Но, как я и надеялся, Ульянаш слишком сильно вытянул руку. Я левой рукой схватил его за правое запястье и изо всех сил сжал.

Прежде мне случалось во время боя ломать врагам кости. Всякий нормальный человек завопил бы и выронил нож от такого безнадежного увечья. Но у Ульянаша кости оказались просто железными. Вместо того чтобы выронить нож, он крутанулся на месте, резко поднял руку — и я взлетел вверх на двадцать футов.

Наверное, если бы я рухнул вниз, дуэль на том и завершилась бы — но не из-за того, что я сильно ушибся об пол, а просто потому, что Ульянаш поджидал бы меня внизу. Стоило бы ему метко выставить нож — и мне конец.

К счастью, меня спас один из летающих по воздуху камней. Оказавшись примерно на расстоянии фута от парящей в воздухе плиты, я ухватился левой рукой за ее край, с секунду покачался и, подтянувшись, забрался на камень. С десяток стоявших на нем мужчин и женщин попятились, чтобы дать мне место.

Я развернулся, держа нож наготове. Однако Ульянаш за мной не последовал.

— Трус! — выкрикнул он, указывая на меня ножом. — Полюбуйтесь, как он бежит от схватки!