Тайный друг - Крис Муни

— Не знаю.

— Разве ты не следил за ним?

— Нет.

— Ты не искал Сэмми после выписки?

— Нет.

— Знаешь, я думаю, что ты лжешь. — Флетчер ухватил его за локти и поднял на ноги. — Ты знаешь, что это Сэмми убил тех женщин. Поскольку Сэмми добровольно сдался врачам после того, как симулировал нервный срыв, ты знал, что он может покинуть больницу когда заблагорассудится или, в крайнем случае, когда его родители перестанут оплачивать больничные счета. Что они, к слову сказать, и сделали шесть месяцев спустя.

— Я сделал то, о чем ты просил. Сказал правду.

— Да, действительно, и я горжусь тобой. Видишь пожарную лестницу в конце крыши?

— Плохо, — ответил Брайсон. Перед глазами у него все плыло.

— Давай я провожу тебя туда. — Флетчер поддерживал его, пока они шли к лестнице. — Так, теперь осторожнее, смотри под ноги. Мне бы не хотелось, чтобы ты споткнулся и упал.

Брайсону хотелось только одного: как можно скорее оказаться в тепле и уйти от этого холодного воздуха. Его била дрожь, и он никак не мог унять ее.

— Если тебе это интересно, Сэмми отправился странствовать, подрабатывая чернорабочим на стройках или занимаясь озеленением, — сказал Флетчер. — Однако ему пришлось еще раз побывать на востоке, чтобы получить свою долю жалкого наследства, оставленного родителями. Во время этого визита он насиловал и мучил Дженнифер Сандерс в течение нескольких дней, прежде чем задушить ее и оставить тело гнить в подземелье.

Брайсону хотелось закрыть глаза и провалиться в сон.

— Подобно вам, детектив, я знал, что Сэмми убил тех женщин, тела которых он потом выбросил на обочину шоссе. В отличие от вас, Брайсон, я никогда не прекращал искать его. Мне понадобилось несколько лет, чтобы найти его, но я не отчаивался и не терял надежды. Наконец в прошлом году я разыскал его в Майами, где он снова взялся за свои ночные забавы. Сэмми не смог вспомнить, где именно он оставил тела, но зато он прекрасно помнил имена всех своих жертв и даже во всех деталях мог рассказать, как убивал их. Полагаю, освежить память ему помогла и запись, которую я обнаружил у него дома. Сэмми записывал на пленку… свое общение с каждой жертвой. Я избавлю вас от неприятных подробностей. Мне бы очень не хотелось обременять вашу совесть еще и этой дополнительной ношей.

Брайсон закрыл глаза и увидел…

…самого себя в возрасте десяти лет. Он карабкается на высокий дуб, который растет у них на заднем дворе. Ему хочется залезть на самый верх и увидеть дома́ на Фостер-авеню, кирпичные здания с гаражами на три автомобиля, большими задними двориками, гамаками и кукольными домиками, в которых под присмотром прислуги и гувернанток играют красиво и опрятно одетые дети. Он чувствует себя так, как должен чувствовать себя Господь Бог, глядя на них с небес, наблюдая и узнавая их сокровенные тайны. Он уже почти добирается до самого верха, когда вдруг нога соскальзывает… и он летит вниз. Мимо проносятся ветки, ударяя его по лицу и рукам; он все падает и падает, ломая сучья и обрывая листья, и вдруг следует сильный удар. И он замирает. Оказывается, он лежит на земле, и ему нечем дышать. Ребра у него сломаны, и позвать на помощь он не может. Его мать стоит в кухне, он видит ее через окно, и моет руки под краном. Он открывает рот, чтобы закричать, но не может издать ни звука, не может вздохнуть и задыхается. А она не видит его, продолжая мыть руки, и фартук ее испачкан в муке…

— Просыпайся, Тимми.

Брайсон стоял на краю крыши, рядом с пожарной лестницей. С этой высоты припаркованные внизу автомобили и пожарные машины казались игрушечными. На улицу безостановочным потоком выливались люди, а пожарные, наоборот, устремлялись внутрь клуба. Брайсону хотелось помахать им, но руки его были по-прежнему скованы за спиной.

Прямо под ним стоял фургон службы наружного наблюдения. Он блокировал переулок. Но Ланга или кого-то из его людей видно не было.

«Должно быть, они сейчас внутри клуба, ищут меня…»

— Я хочу, чтобы вы передали вот это Дарби МакКормик. — Флетчер сунул что-то в карман куртки Брайсона. — Вы уж постарайтесь доставить ей мою посылку в целости и сохранности.

— Передам.

— Обещаете?

— Да.

— Благодарю вас, — любезно сказал Флетчер и столкнул Брайсона с крыши.

Падая вниз, в холодную пустоту, с руками, скованными за спиной, Брайсон кричал, видя, как крыша фургона службы наружного наблюдения становится все ближе… ближе… совсем близко… Его голова врезалась в крышу, шея хрустнула и сломалась, когда тело его с отвратительным глухим стуком приземлилось на фургон, отчего сталь корпуса прогнулась, а лобовое стекло разлетелось вдребезги.

Брайсон глядел вверх, на крышу здания. Малколм Флетчер взмахнул рукой на прощание и исчез.

Вокруг него сгрудились неясные, размытые лица. Одно из них приблизилось вплотную.

— Помощь уже идет. — Голос принадлежал женщине. Она взяла его за руку и сжала ее. — Я останусь здесь, с вами. Как вас зовут?

Голос женщины звучал мягко и ободряюще, как у его матери. В тот день, сорвавшись с дерева, он лежал на земле и думал, что умирает. Но вот из задней двери выскочила мать, в фартуке, перепачканном мукой и сахарной глазурью от торта, и побежала к нему так быстро, как только позволяли высокие каблуки. «Помощь уже идет! — воскликнула она, целуя его в лоб. Брайсон смотрел, как на лужайке ветер гоняет разноцветные листья. — Расслабься, Тимми, просто лежи спокойно. Все будет хорошо. Вот увидишь».

Дарби узнала о случившемся от Билла Джордана, возглавлявшего группу, которая вела за ней наблюдение. Он ожидал ее на ступеньках перед входом в больницу. Джордан быстро изложил ей историю о преследовании черного «ягуара» и подробности последнего разговора Тима Брайсона с Марком Лангом, детективом из отдела борьбы с незаконным распространением наркотиков, действовавшим под прикрытием, который сидел за рулем второго фургона наружного наблюдения. Ланг приехал вслед за Брайсоном в Бостон. Брайсон вошел в клуб вместе со своим напарником, Клиффом Уоттсом, который подробно рассказал о том, что произошло на подземном уровне, но не смог объяснить, почему на Брайсона надели наручники и увели прочь и как случилось, что он упал на крышу второго фургона службы наблюдения.

Джордан забирал своих людей с собой, в город.

Дарби в одиночестве стояла в темноте, глубоко засунув руки в карманы куртки и глядя в лес. Ей нужно было время, чтобы осмыслить происходящее и свыкнуться с ним. Но она понимала, что должна действовать. И немедленно.

Она оставила Купа главным на месте преступления, а сама поехала в Бостон.

Одной рукой крепко держа руль «мустанга», под рев двигателя летевшего по шоссе и покрывающего милю за милей, другой Дарби набрала номер домашнего телефона комиссара полиции.