Путешествие в страну смерти - Барбара Хэмбли

– А были к тому какие-либо причины? – спросил князь. Медник поколебался. Разумовский указал на Лидию и объяснил на французском, который тут понимали все: – У этой доброй мадам дело к сказителю, и она была бы весьма благодарна тому, кто хотя бы посоветует, как его найти.

– Ax… – Медник склонился, услышав со значением произнесенное слово «благодарна». – По правде сказать, я не знаю. Пусть добрая леди угощается… – Он подал медное блюдо с припудренными сахаром турецкими сластями. – У подруги жены моего двоюродного брата тоже есть подруга, сестра владельца дома, где проживает сказитель. Она говорит, что долгов у него не было и что за квартиру он платил вовремя. А дядя Исака, который захаживает в ту же кофейню, что и мой сводный брат, как-то упомянул, что старик хворает. Так что не знаю…

«Конечно, – думала Лидия, покидая лавку вслед за его сиятельством и облизывая с пальцев сахарную пудру, – никто из них сам не видел Джеймса и даже не слышал о нем. Но если Джеймс прибыл в Константинополь в субботу, то в воскресенье он вполне мог встретиться со сказителем…»

А в понедельник старика уже никто не видел.

После ошеломительных красок и запахов Большого Базара пить чай в отеле «Бристоль» было все равно что, переступив порог, оказаться вдруг на юге Франции. Иллюзия возникала полная – еще и потому, что в окне, выходящем на Золотой Рог, старый город не был виден. За широкими плечами герра Хиндла сияло лишь море. Бесшумно скользили одетые в белое официанты с серебряными подносами.

Женщины в светлых нарядах за цейлонским чаем и крем-брюле болтали на французском и немецком с прекрасно одетыми джентльменами. Маленький оркестр играл Мендельсона. Три девочки в панталончиках до колена и накрахмаленных платьицах поедали мороженое под пристальным взором гувернантки, затянутой в черный бомбазин.

Это было глубочайшее отдохновение.

А в это время, как было заведомо известно Лидии, в двух шагах от холма, на котором располагался район Пера, армяне расчищали завалы от обугленных бревен и битого стекла. Люди, подобные Разумовскому и Кароли, играли в свои тайные игры, продавая оружие туркам, грекам, арабам в преддверии войны, и убеждали себя, что делают это ради установления прочного мира. В каждом доме этого древнего города женщины обитали в тесных комнатках за узорчатыми решетками узких окон, оберегая лица от мужских взглядов и солнечных лучей, – как в том гареме.

А под поверхностью этой обыденной жизни бродили еще более зловещие тени.

– Может быть, потому, что мне все это внове, я испытываю чувство, будто попала в иное время или в иной мир. – Лидия, моргнув, взглянула против света, держа чашку в изящных пальцах, наполовину скрытых кружевными митенками. – Но иногда мне кажется, что так легко сделать этот один-единственный шаг от древнего мира к современному, как это сейчас происходит в Оттоманской империи. Например, установить в домах плиты и печи взамен жаровень… – После двухдневного обитания на рю Абидос Лидия знала о жаровнях все. – Полагаю, вам еще приходится иметь дело с людьми, расплачивающимися пригоршнями золота.

Хиндл сочно рассмеялся:

– Ха-ха, в точности так, фрау Эшер! На этом таинственном Востоке то и дело сталкиваешься со странностями. Знаете, не далее как вчера мне пришлось консультировать одного весьма состоятельного человека, намеренного пожертвовать арматуру для приюта при мечети Султана Мехмеда…

История заняла добрых пятнадцать минут, однако, при всей своей занимательности, не имела ни малейшего отношения ни к центральному отоплению, ни к подозрительным финансовым операциям, ни к возможным войнам городских вампиров. Довольно ловко Лидия свела на нет попытки немца перевести беседу в более игривый тон, заявив, что вообще, не в пример многим европейским дамам, интересуется техникой. В конце концов repp Хиндл был дельцом, связанным с самым загадочным городом мира, а не двадцатидвухлетним аристократом, чья вселенная начинается и заканчивается тетеревиной охотой.

Вскоре счастливый Хиндл уже вовсю рассказывал ей о своих клиентах и о странных методах оплаты, принятых в империи, чьи правители наложили вето на сборку динамо-машины, ибо название ее показалось им созвучным с динамитом, а стало быть, и с европейскими анархистами… ну и конечно, о сортах стали и об особенностях берлинских паровых котлов по сравнению с американскими.

– Странный город, фрау Эшер, очень странный город! – Он наставительно потряс пухлым пальцем. – Ни одна леди не должна ходить по нему одна. Я надеюсь, вы не относитесь к числу этих суфражисток, о которых мы так много слышим? Они, говорят, желают носить брюки, курить табак и норовят заставить своих бедных мужей сидеть дома с детьми! Ха-ха!..

Честно говоря, Лидия скорее доверила бы дитя Джеймсу, нежели своей подруге Джозетте или, упаси Боже, себе самой. Она предоставила герру Хиндлу возможность выговориться и на эту тему, затем спросила:

– То есть некоторых ваших клиентов вы даже в глаза не видели? Они что же, полагают ниже своего достоинства иметь дело с неверным? Даже если речь идет о выгоде?

– Дражайшая моя фрау Эшер, – прыснул Хиндл. – Имя им – легион! – Он налил ей еще чашку чая. Официант уже дважды приносил им свежий кипяток. Хиндл был плотный белобрысый берлинец лет тридцати пяти. Его жена и два сына остались в Германии. Таких, как он, преуспевающих немецких дельцов тут насчитывалось около дюжины, но этот, кажется, более других умел вести себя в обществе и даже, если смотреть на него без очков, был вполне симпатичен. Леди Клэпхэм, услышав о предстоящей встрече, сказала после секундного раздумья, что «все в порядке», и посоветовала Лидии на этот раз не брать с собой мисс Поттон, чему та скорее обрадовалась, нежели огорчилась.

Впрочем, когда супруга атташе предложила Маргарет, пока Лидия отсутствует, провести время в посольстве за чаем и картами, бывшая гувернантка ответила отказом.

– Фрау Эшер, если уж вы желаете услышать о необычайных клиентах, то вам лучше поговорить с Якобом Цайттельштейном. Вот уж кому попался эксцентричный малый! Представляете: огромный древний лабиринт заброшенных дворцов в самом центре города! Аккредитивы компаний и корпораций, о которых никто слыхом не слыхивал! Работать – только в определенных условиях! Сам заказчик при свете дня не появляется вообще, присылает взамен себя каких-то головорезов, умеющих лишь двери открывать! Отказывается встречаться в пятницу, субботу и воскресенье, сам не знает, чего хочет, постоянно заставляет все переделывать – и в спешке, в спешке, в спешке… – Он вновь засмеялся и отхлебнул чаю. – Бедный старый Якоб рвет на себе волосы и клянет тот день, когда впервые услышал об этих аммиачных холодильных установках.

– Холодильных? – переспросила Лидия.

* * *

– Холодильных? – Исидро чуть откинулся в кресле и плотнее закутался в плед.

«Рефлекс, – подумала Лидия. – Рефлекс, сохранившийся с тех пор, когда его тело еще само вырабатывало тепло».

– Может быть, он хочет хранить кровь в бутылках? – предположила Маргарет. – Так бы ему не пришлось пить ее из… из людей.