Нареченная - Кира Касс

Если бы в этот момент мы способны были думать, то могли бы заглянуть в конюшни, взять лошадь. Но мы молча шли в сторону дома моего детства. Наверное, мысль, что я наконец снова войду в двери Варингер-Холла, должна была дать мне ощущение защиты, но я могла думать лишь о том, почему пришлось туда идти… Наверное, я бы захотела запереться там навсегда. А пока я постоянно прислушивалась, не раздастся ли ржание лошадей, или крики, или еще что-нибудь, что скажет: надо бежать…

Но лошадей не было. И криков тоже. Были только мы.

Когда мы наконец вошли в главные ворота, на ступенях дома нас ждал дворецкий. Он поднял фонарь, увидел три фигуры вместо двух, и только женские, и не нашел взглядом родительскую карету…

– Эй, просыпайтесь! – закричал он, оглянувшись на дом.

К тому времени, когда мы оказались у крыльца, на ступенях уже выстроилась маленькая армия слуг, включая и ту милую даму, которая принесла мне письма в Абикрест.

– Леди Холлис! – воскликнула она. – Что с вами случилось? Где ваши родители?

Но вместо ответа я упала на землю и зарыдала.

Меня словно ударили, хотя я уже несколько часов знала об этом. Мои родители мертвы. Мой муж мертв. Я осталась одна.

– Они не вернутся домой, – тихо ответила вместо меня леди Истофф.

Ее лицо было неподвижным, но на щеках виднелись два отчетливых следа, оставленных в копоти и грязи слезами. И все равно она выглядела благородной дамой. Она шагнула к крыльцу, но один из слуг остановил ее.

– Мы не можем приютить вас, – заявил он, раздуваясь от важности. – Наши хозяева терпеть не могут таких, как вы, и они…

– Ты думаешь, это сейчас имеет значение?! – рявкнула на него Хестер. – Они умерли! Хозяйка теперь леди Холлис, и ты должен исполнять ее приказы! Это родные леди Холлис. Их следует накормить и позаботиться о них!

– А ведь и правда, – пробормотал кто-то еще. – Хозяйка-то теперь леди Холлис.

– Я провожу вас в гостиную, – предложила Хестер.

– Спасибо. Идем, моя девочка. Вставай…

Леди Истофф подняла меня, и мы потащились в главную гостиную, где горел камин. Я рухнула прямо на пол перед ним, чтобы согреть ноющие руки. Скарлет тихо плакала, время от времени всхлипывая, и я понимала ее. Нас всех одолевало такое множество чувств… Горе из-за того, что мы потеряли, вина за то, что сами спаслись, страх перед тем, что могло произойти дальше…

– Все будет хорошо, – шептала дочери леди Истофф, гладя ее волосы. – Мы построим новый дом, обещаю.

Скарлет прижалась головой к матери, но я чувствовала, что такого обещания недостаточно для того, чтобы исправить случившееся. Я посмотрела на леди Истофф. Ее взгляд был неподвижен, устремлен в никуда. У нее хватило сил и рассудка, чтобы вовремя остановить меня, ей хватило стойкости заставить нас уйти, и я не сомневалась, что и в ближайшие дни она сумеет поддержать нас обеих, но я видела, что она сломлена и изменилась. То, к чему, как она говорила, они готовились, случилось, и она теперь осталась с душераздирающими последствиями.

– Но зачем, зачем они это сделали? – снова спросила я, не слишком-то ожидая ответа. – Они убили всех, кроме Скарлет, подожгли дом и ничего не взяли. Я не понимаю.

Леди Истофф закрыла глаза и тяжело вздохнула:

– К несчастью, милая Холлис, мы слишком хорошо понимаем.

Я уставилась на нее:

– С вами такое уже бывало прежде, да?

– Не совсем такое, – ответила она, покачивая головой и опускаясь в кресло. – Но мы теряли людей. И имущество. В страхе бежали из дома… Я просто не думала, что угроза последует за нами сюда.

Я встряхнула головой:

– Вам придется объяснить все немного подробнее.

Она вздохнула, пытаясь взять себя в руки, а слуги тем временем суетились, готовя полотенца и большие миски с водой. Одна из горничных поставила рядом со мной тарелку с хлебом и грушами, хотя я вряд ли смогла бы что-нибудь проглотить в этот момент. Леди Истофф поблагодарила горничную, окунула руки в воду и смыла грязь и сажу с лица.

Как только слуги вышли, она снова повернулась ко мне:

– Ты помнишь, как мы впервые появились в замке?

Это вызвало на моих губах слабую улыбку, хотя по щекам катились слезы.

– Мне никогда этого не забыть.

– Когда король Джеймсон услышал наше имя, я была уверена, что произойдет одно из двух. Или он бесцеремонно прогонит нас прочь, или запрет в башне. Или приблизит, сделает одной из самых заметных семей при дворе, будет постоянно держать рядом. И была потрясена, когда он просто позволил нам устроиться, где мы захотим, и с тем отпустил.

– Но почему вы ожидали таких вариантов?

Леди Истофф откинулась на высокую спинку кресла, уставившись в потолок:

– Потому что обычно именно такое происходит с теми, кто связан с королями.

Я посмотрела на нее, пытаясь понять смысл ее слов:

– С королями?

– Это немножко запутанная история, – начала она, наклоняясь вперед. – Я постараюсь изложить все как можно проще. Король Квинтен – прямой наследник Джедрека Великого. Корона перешла к первому сыну Джедрека, и Квинтен – его потомок, так что корона досталась ему по праву. Но у Джедрека Великого было трое сыновей и четыре дочери. Некоторые из них заключили браки с другими королевскими родами, другие предпочли тихую жизнь служения короне, а часть линий просто вымерла. Семья Истофф – одна из живых ветвей фамильного древа. Прямые наследники пятого ребенка Оберона. Кольцо на твоем пальце принадлежало ему, а он получил его от своего отца-короля.

Я посмотрела на сапфир, символизирующий синий цвет Изолта, и немножко подумала над этим. Я не могла припомнить ничего, что совпадало бы с этой историей.

– Кроме Квинтена, само собой, Хадриана и нас, осталась только одна семья, принадлежащая к роду Пардусов. Это Норткотты. Ты их помнишь?

Я кивнула. Этан, к несчастью, произвел на меня незабываемое впечатление. Невозможно было поверить, что в этом юноше течет хотя бы капля королевской крови.

– Между этими тремя семьями затесались еще разные остатки королевского рода, такие, кто мог бы заявить о праве на престол. Но… учитывая, что наследники мужского пола всегда ценились выше, а мой муж и сыновья… мои сыновья… – Она разрыдалась, не владея уже собой.

Не сомневаюсь, слез у нее были целые реки. У меня они точно были.

Скарлет скрючилась в кресле, погрузившись в пучину собственного темного горя; она слишком много увидела сегодня.

– Мне ужасно жаль… – Я вскочила и поспешила обнять ее матушку.

– Знаю, – всхлипнула она, обнимая меня в ответ. – Так тяжело… И мне горько за тебя. Ты слишком рано осиротела. Мне жаль, Холлис. Я бы никогда не согласилась на все это, если бы могла предположить, что ты окажешься в опасности. Я думала, они забудут о нас.