Цена ошибки - Роман Грибанов

– Всем «беркутам», я «первый». Продержитесь еще пять минут, ребята. Очень надо.

Будь это в Корее, Пепеляев бы давным-давно, сразу после первой удачной атаки, увел бы полк в пикирование до малой высоты и пошел бы домой. Несмотря на интернациональный долг и прочие громкие слова политработников. Но сейчас он не мог так поступить ни в коем случае, да и им бы просто некуда было бы возвращаться. Его летчики начали уставать, крутясь в непрерывной карусели с превосходящими силами противника. И совершать ошибки, свойственные уставшему человеку. И посыпались доклады в эфире:

– Я «беркут двенадцать», подбит, выхожу из боя.

– «Беркут двадцать семь», горишь, прыгай!

– Я «беркут ноль три», падаю.

«Так, – думал Пепеляев, продолжая крутиться вместе с ведомым среди размалеванных машин с оскаленными пастями, черно-бело-желтыми полосами и белыми крылатыми звездами, среди которых все реже попадались краснозвездные серебристые самолеты его полка, – больше, чем на три минуты, меня не хватит. Ребят уже начали сбивать, сейчас среди американцев найдется грамотный командир, который загонит “тандерчифы” на высоту, оставив “суперсейбры” в свалке с нами, и начнет нас клевать сверху, а мои измотанные пилоты не смогут долго уклоняться при такой тактике». Тут ему на вираже в прицел попался «тандерчиф», всего на мгновение, но этого Пепеляеву хватило. Одна очередь, навскидку, как говорят охотники, и F-105D с оторванным крылом закувыркался вниз. «Это уже мой двадцать восьмой сбитый американец, я сегодня всё-таки дорого продам свою шкуру», – с угрюмым ожесточением подумал Пепеляев. Боковым зрением он увидел, как, пользуясь своими мощными двигателями, F-105D, один за другим, в пикирование выходят из боя. «Ну, все как я и думал. Сейчас они соберутся, зайдут на высоту, оставив “суперсейбры” связывать нас, и начнут моих уставших пилотов сбивать, как куропаток», – с тоской подумал Пепеляев. Но F-100D тоже начали в пикировании выходить из боя! «Э, так не пойдет, мы, конечно, полумертвые от усталости, но не настолько, чтоб нас так не уважать. Они начали отрываться, значит, пилоты В-47 уже кричат по радио, взывая к своим истребителям о помощи. Ну уж дудки, “суперсейбров” мы не отпустим», – так думал Пепеляев, отдавая команды по радио уцелевшим МиГам. И семнадцать уцелевших МИГ-19П на форсаже пошли на восток, вслед за оставшимися F-100D восьмого тактического истребительного авиакрыла.

Тем временем события этого дня, прозванного впоследствии «черным воскресным утром USAF в Японском море», стали похожи на катящийся снежный ком. Тридцать ударных самолетов F-94 из тридцать пятого тактического авиакрыла, пройдя на небольшой высоте над морем, вышли на побережье Приморья к югу от Кавалерово совершенно незамеченными. РЛС десятой радиотехнической бригады, расположенная возле Партизанска, заметила их только тогда, когда они, расходясь парами, начали набирать высоту, засекая позиции сто тридцатой зенитно-ракетной бригады, затевая игру в кошки-мышки со смертельным исходом. Один юркий F-94, выманивая стартовые позиции ЗРК на включение РЛС сопровождения цели, крутился в зоне поражения, другой в это время рвался на форсаже по ущельям и распадкам к замеченной цели, оставаясь необнаруженным на малой высоте. Выйдя на цель, они обрушивали на кабины РЛС и пусковые установки залп семидесятимиллиметровых НУРС Mighty Mouse. Игра шла на грани, три F-94 не успели увернуться от зенитных ракет, уходя по спирали за складки местности на малую высоту. Но остальные F-94 успели пройтись по позициям сто тридцатой зенитно-ракетной бригады, как телега по горшкам. Но не успели уйти от МиГ-17А одного из полков ВВС, приданных ПВО. Полк был поднят по тревоге штабом корпуса, но успел к шапочному разбору. Правда, у американцев никто не ушел, МиГ-17 превосходил F-94 и в скорости, и в маневренности, да и боекомплект у американцев был уже почти израсходован. Последний из пилотов, когда у его машины закончилось топливо, выпрыгнул в ста пятидесяти километрах от берега. Его замерзшее тело, плавающее в полуспущенной надувной лодке, нашел советский траулер через две недели, когда война уже закончилась. Но американцы, говоря шахматным языком, разменяли пешку на фигуру. Неполное крыло устаревших самолетов они поменяли на дыру в советском ПВО шириной почти в двести километров, тянущуюся на восток от Большого Камня. Одна эскадрилья же F-94, взлетевшая с опозданием и посланная прямо на Владивосток, лоб в лоб столкнулась с Су-7 восемьсот двадцать первого полка. Быстрее в ситуации разобрался командир советского полка. Оставив одну эскадрилью ловить юркие, но не имеющие стрелково-пушечного вооружения F-94, он, получив сообщение от поста наведения, пошел на помощь генерал-майору Пепеляеву. Пошел на максимале, с набором высоты, но в свалку с американскими истребителями не успел. В это время оставшаяся эскадрилья Су-7, которая, правда, потеряла две машины сбитыми и одну поврежденную при встречном советско-американском залпе НУРС в первой лобовой атаке, увлеченно расстреливала оставшиеся почти безоружными F-94 из тридцатимиллиметровых пушек. Это дело хотя и медленно, но продвигалось: уже были сбиты семь американцев (считая три, сбитые в первой лобовой атаке залпом «Скворцов»), остальные, уворачиваясь от пушечных трасс более быстрых, но менее маневренных «сушек», тянули к югу, отчаянно взывали о помощи, одновременно глядя на стрелки указателей уровня топлива, быстро клонящиеся влево. До квадрата, где по сведениям штаба корпуса дрался в неравном бою сорок седьмой истребительный авиаполк, оставалось еще километров пятнадцать, когда впереди и чуть ниже появились многочисленные точки, расположенные в геометрически правильном порядке. Летчики, воевавшие в Корее, могли однозначно определить эти точки как строй бомбардировщиков, причем чужих.

– Ни хрена себе, сколько их, – услышал в наушниках голос одного из своих летчиков командир восемьсот двадцать первого полка. Решение он принял мгновенно. Атаковать, сблизившись на максимале, прямо со встречных курсов. Это же В-47, они спереди не имеют вооружения. Надо успеть, до них всего несколько километров, у нас суммарная скорость сближения будет больше двух тысяч, мы проскочим дистанцию до атаки по ним за считанные секунды! И истребителей американских совсем не видно, они все там, дальше, убивают сорок седьмой полк.

«Прости меня, Евгений Георгиевич, но на моем месте ты поступил бы так же», – с этими мыслями он отдал необходимые команды, и его двадцать четыре Су-7, выпуская из двигателей АЛ-7Ф длинные языки пламени, перейдя звуковой барьер, на скорости две тысячи сто километров в час рванулись к американскому строю бомбардировщиков. В сорока километрах позади него оставшиеся девять машин его полка оставили американские F-94, не верящие до конца в свое чудесное спасение, и тоже пошли вдогонку основным силам восемьсот двадцать первого полка. Барражировавшие в шестидесяти километрах севернее «яки» пятьсот тридцатого авиаполка тоже стали стягиваться к точке встречи с американской армадой. «Пятьсот тридцатый может не успеть, сейчас наверняка нас уже обнаружили, и американцы вполне могут увести пару эскадрилий, а то и целое крыло от добивания остатков сорок седьмого полка на перехват дозвуковых Як-25. А вот мы точно успеем, по крайней мере на первый заход», – подумал с мрачным удовлетворением командир восемьсот двадцать первого полка. И скомандовал: