Элита «Эмпайр-Хай» - Айви Смоук

фото. Сегодня был вечер выпускников. Мы должны были смеяться и веселиться. Но у меня внутри опять все сжималось в тугой комок. Как же я от этого устала!

– Миллер, прости, пожалуйста, – сказала я. – Мне так неудобно. Давай сделаем вид, будто ничего не было?

Он на мгновение позволил себе посмотреть в зеркало заднего вида, после чего снова перевел взгляд на дорогу.

– Тебе не за что извиняться. Можешь считать, что все забыто, если хочешь.

– Ты тоже теперь исполнишь для Бруклин серенаду? – спросила Кеннеди. – Чтобы уравнять шансы?

– Бруклин знает, что я сейчас чувствую, – ответил он и включил поворотник.

Я понятия не имела, что он чувствовал. Вечерами, когда Миллер обнимал меня в постели, он просто позволял мне выговориться, рассказать о том, каким ужасным был мой день. Он умел выслушать. Но сам почти ничем со мной не делился. В прямом смысле подставлял плечо, в которое я могла выплакаться. А я так и не смогла отплатить ему тем же. Если уж на то пошло, я почти совсем не знала его. Как так случилось? Ведь я была уверена, что Миллер знал обо мне все.

– И что же ты чувствуешь? – спросила Кеннеди, как будто прочитав мои мысли.

– Прямо сейчас? – Он сосредоточил свое внимание на дороге. – Я чувствую, что мое терпение вот-вот лопнет.

Кеннеди засмеялась.

А я – нет. Миллеру наверняка тяжело было смотреть, как Мэтт пел для меня.

– Мне кажется, что после такого выступления, тебе бы тоже не помешало совершить какой-нибудь ужасно романтичный поступок, – заметила Кеннеди. – Не хочешь поставить танец с другими телохранителями? Это было бы так весело!

– Лучше бы он просто подошел к тебе и все объяснил. Вот это был бы поступок. – сказал Миллер.

Я решила положить конец этой неловкой ситуации и вмешалась:

– Согласна!

– Получи и утрись, Мэтт! – заявила Кеннеди.

Я заметила, что на губах Миллера появилась легкая улыбка, когда я заявила, что согласна с ним. Он прав. Танец Мэтта был таким нелепым позерством. Но он ничего не изменил. Он все равно переспал с девушкой своего лучшего друга. И да, он по-прежнему слал мне сообщения, но перестал ходить в школу. Из-за меня. Он и раньше старался не общаться со мной в присутствии других одноклассников. Я была его маленькой грязной тайной, и неважно, что он там пел. Миллер же, с другой стороны, всегда находился рядом. Незыблемый, как скала. В прямом смысле слова. Я посмотрела на мускулы, игравшие под его деловым костюмом. Он никогда не позволит, чтобы со мной случилось что-то плохое. А Мэтт много раз допускал подобное, после чего выпрашивал у меня прощения. Но я не была совсем уж круглой дурой.

– Знаешь, вот если ты позволишь мне заглянуть в квартиру Пруиттов, это точно будет широким жестом с твоей стороны, – сказала Кеннеди. – Мы здорово повеселимся! – Она слегка толкнула меня локтем в бок.

Да, это будет весело. Я глубоко вздохнула. Сегодня будет самая лучшая ночь на свете.

* * *

Провести Кеннеди в квартиру оказалось совсем не сложно. Ни капельки. Несмотря на пробки, мы вскоре обогнали мистера и миссис Пруитт. Оставалось только успеть пробраться в мою комнату. Назад выйти будет уже сложнее. Но я не сомневалась, что нам удастся справиться с этой маленькой загвоздкой.

Я попыталась быстро протащить Кеннеди через прихожую, но она замерла на месте.

– Эта квартира такая… – Она замолчала и повернулась на месте.

– Холодная? Вычурная? Огромная? Вульгарная?

Она рассмеялась.

– Нет. Она… жутковатая, – сказала наконец Кеннеди, когда ее взгляд упал на портрет семейства Пруиттов над вазой, которую миссис Пруитт пока еще не расколотила.

От ее слов по спине у меня пробежал холодок. А возможно, все дело было в неживом взгляде Изабеллы, глаза которой художник изобразил слишком большими. А может, я просто снова почувствовала, что за мной кто-то следит.

– Идите в комнату Бруклин, пока остальные не вернулись, – скомандовал Миллер и отдал Кеннеди ее вечернее платье.

Кеннеди перекинула платье через руку.

– Ага. Меньше всего мне хочется встречаться с Изабеллой за пределами школы.

Добро пожаловать в мою новую жизнь!

– Ее комната в противоположном конце коридора. Честно говоря, дома я вижу ее намного реже, чем в школе, – сказав это, я вдруг подумала, как это было странно. Изабелла словно избегала меня здесь, но специально искала встречи вне дома. Наверное, она просто играла роль для своего отца. Нашего отца. В его присутствии притворялась, что относится ко мне с симпатией. И чем больше я об этом думала, тем все более бессмысленным мне это казалось. Я не понимала Изабеллу. Да и не хотела ее понять, так как боялась, что в таком случае в самом деле стану одной из них.

– Но ты же видишь свою семью за обедом, – сказала Кеннеди. – Мне так нравятся подобные истории. Даже не верится, что ты теперь так живешь.

– Господи, только не заставляй меня рассказывать про семейные обеды! – попросила я со смехом.

– А можно быстренько взглянуть на вашу столовую? Я лучше смогу представить себе все эти твои эпические истории из жизни высшего общества.

– Пруитты сейчас приедут, – напомнил Миллер, читая что-то на экране своего телефона. – У вас три с половиной минуты до их появления. Давайте только быстро, а я принесу твое платье из своей комнаты. – Он ушел, не дождавшись моего ответа. Вид у него внезапно стал очень деловым и собранным.

Я не знала, расстроился ли он из-за моего поведения или нет. Возможно, просто переживал, что ему может влететь из-за того, что он пустил сюда Кеннеди.

– Столовая там. – Я схватила Кеннеди за руку, чтобы она не останавливалась и не оглядывалась по сторонам.

– Почему твое платье в комнате у Миллера? – спросила она, когда мы оказались у двери в столовую.

– Это так глупо, но я боялась, что Изабелла решит подставить меня. Хотя, возможно, она всего лишь не хотела, чтобы наши платья оказались одного и того же цвета. – Кажется, это ощущение постоянной слежки начало сводить меня с ума. Может, я просто выдумала все те злодейства, которые собиралась совершить Изабелла? Она была ужасным человеком. Но это вовсе не означало, что она изводила одну лишь меня. Наверняка от нее доставалось и другим. И список ее врагов был весьма длинным.

– Пойти на вечер в платье такого же цвета? Вот ужас-то! – со смехом сказала Кеннеди. – В какую стену Сатана бросает бокалы с вином, когда злится?

Я засмеялась и указала на дальнюю стену. Кеннеди любила слушать истории о мистере Пруитте, и я с удовольствием рассказывала их ей. Кажется, эти рассказы о