Опаленные страстью - Марша Кэнхем

— И о прошлом ничего не может вразумительного сказать. Хотя жизнь, которую он вел, невозможно забыть, даже после удара по голове. О нем ходят легенды.

— Да, но память постепенно возвращается к нему.

— Думаете, он был до конца искренен с вами? Обвинения в пиратстве и контрабанде не просто так с неба свалились, вы должны это понимать. Он Согласился работать на министерство иностранных дел ради того лишь, чтобы избежать британского суда.

На этом разговор закончился, и остаток пути они провели в молчании. Аннели была в полном изнеможении, глаза опухли от слез, и когда осталось всего несколько миль до Грэйвсенда, она уснула под мерный стук колес.

Проснулась Аннели, когда они уже въехали в город. Карета теперь двигалась медленнее. Посмотрев в окошко, Аннели увидела огни зданий, тянувшихся вдоль побережья, и фонари на судах маленькой торговой флотилии, бросивших якорь в портовом городе Грэйвсенде.

— Вы сказали, что у него здесь назначена встреча. Не знаете ли, где именно?

— В таверне, — ответила Аннели, протирая глаза. — Кажется, она называется «Рога быка».

Смех Бэрримора заставил ее повернуться к нему.

— Извините за неуместную шутку, мисс Фэрчайлд, но шпиона из вас не получилось бы. За два часа вы рассказали буквально все о местонахождении человека, о его намерениях и планах. Вы уверены, что я не отправлюсь прямо сейчас в ближайший гарнизон и не попрошу отправить сотню солдат, чтобы они окружили таверну и арестовали Олторпа или же схватили его на борту «Интрепида»?

Сердце Аннели замерло, и она попыталась разглядеть в темноте Бэрримора. Они уехали из Карлтон-Хауса слишком поспешно, и, видимо, он не успел взять шляпу и перчатки. Волосы его растрепались, галстук съехал набок, жилет был расстегнут внизу.

Аннели вспомнила о секретаре регента. Он извинился, что не узнал «лорда Бэрримора» в маскарадном костюме, хотя это был Эмори, одетый эльфом, а настоящий лорд Бэрримор явился на бал безукоризненно одетый.

Еще один образ появился в памяти: кто-то сидел в библиотеке у камина. Но Аннели видела только его руку с бокалом бренди. Рукав был черным, манжета белой.

— Вы заходили в библиотеку этим вечером вместе с лордом Уэстфордом? — спросила она.

— Да, заходил.

— Но ваше имя не было помечено галочкой у секретаря при входе.

— Через главный вход идти утомительно, а принц бывает агрессивен к тем, кто предпочитает не участвовать в его маленьких мероприятиях. Ваш мистер Олторп появился в зеленых лосинах и в гриме, в то время как я лучше бы загнал себе иглы под ногти. Более того, я возвратился из путешествия, которое совершил по глупой указке. Я проехал полстраны: выяснял, насколько достоверны слухи о прибытии известного вам джентльмена на наши берега. Последние два дня я провел в одной карете с его словоохотливой невесткой. Я бы с радостью не пошел на бал, не было особой нужды беседовать с Уэстфордом и сообщать ему, что наш бывший шпион действительно высадился в Торбее, но почему-то остался на свободе.

— Наш… шпион?

— Дорогая Аннели, откуда вам было знать, что я проработал с Уэстфордом последние пять лет и помогал ему расшифровывать информацию, приходящую ежедневно от шпионов со всех концов Европы? К несчастью, должен вам сообщить, что я знаю об Эмори Олторпе гораздо больше, чем вы могли бы когда-нибудь узнать. Знаю о его прошлом, знаю его семью, знаю о том, что его избивал отец, и также мне известно имя первой девушки, которая повела его на сеновал. Я знаю, что у него есть психически нездоровый брат. И поверьте мне, после двух часов с той ужасной женщиной я могу понять, почему он решил оставить все это и убежать из дома. Я также знаю, как и когда его приняли в армию. Он был у нас самым ценным источником информации на континенте, пока круто не изменил к нам свое отношение. Половина шифрованных депеш, которые он получал, была написана мною и уже потом подписана Уэстфордом.

Аннели не в силах была пошевелиться — Я не совсем понимаю, что вы говорите.

— Я говорю, — он наклонился вперед, и кожаное сиденье скрипнуло, — если и есть в небольшой группе Уэстфорда предатель, его надо разоблачить. Главное, чтобы Олторп имел доказательства, которые как можно быстрее следует доставить в Лондон Его голос, холодный и низкий, обволакивал Аннели, словно туманом. Аннели зазнобило. Бэрримор работал с Уэстфордом. Он знал о роли Эмори в войне. Он посылал депеши…

Перехватывал ли он их? Скрывал ли? Переписывал ли приказы, о которых Уэстфорд понятия не имел?

Она сжала кулаки на коленках и отвернулась к окну. Что же она натворила? Она привела Бэрримора прямо к Эмори Олторпу. Но на чьей стороне Бэрримор? Быть может, он и есть предатель и приехал сюда, чтобы украсть у Эмори доказательства своей виновности и уничтожить их?

Почему она не заподозрила его с самого начала? Он всегда был холодным и неприступным, а сегодня вдруг стал разговорчивым, добрым…

Аннели с трудом подавила стон. Надо что-то предпринять, предупредить Эмори. Но как? Ведь она даже не знала, удалось ли ему бежать из Карлтон-Хауса, отправился ли он сразу в Грэйвсенд и добрался ли туда, чтобы встретиться с Шеймасом Тернбуллом.

Бэрримор постучал в стену кареты, отодвинул подвижную панель и приказал кучеру найти «Рога быка».

Она нащупала на сиденье металлический предмет, который взяла со стола регента. Это был нож для вскрытия конвертов. Она спрятала его в складки своего платья, а потом сунула за сиденье. Лезвие было длинным и очень острым. Она не знала, сможет ли вонзить его в живую плоть, но ей стало легче при мысли, что она не так беззащитна, как это представлял себе Бэрримор.

Все виллы и дома на побережье были теперь для Аннели на одно лицо. Так же как таверны. Пахло рыбой и соленой водой, везде валялись отходы. Пара бродячих собак, терзающая кость у таверны, убежала со своим трофеем, когда дверца кареты открылась и из нее появился Бэрримор.

Окружающее явно не произвело на него никакого впечатления. Кучер долго искал нужную таверну. Вокруг было многолюдно, горели фонари. Но сама таверна оставалась темной и тихой, ставни и дверь были наглухо закрыты. Кучеру даже стало не по себе; на всякий случай он вытащил из-под сиденья ружье и положил на колени.

— Подождите здесь, — бросил маркиз, закрывая дверцу кареты.

— Эмори может не поверить, что вы пришли помочь. — сказала Аннели, стараясь унять дрожь в голосе. — Если же его там нет, боюсь, как бы мистер Тернбулл не пристрелил вас.

Бэрримор согласился с ней, правда, очень неохотно:

— Тогда идите рядом со мной, но, если я скажу вам бежать обратно к карете, вы побежите, поняли?

Аннели кивнула. Она заметила, как он потрогал выпуклость под пиджаком. Там был пистолет, который Бэрримор взял у кучера.

Подойдя к таверне, он дважды постучал в дверь.

Аннели стояла у него за спиной, поглаживая карман плаща, где был спрятан нож. Ночь выдалась настолько холодной, что изо рта шел пар. На стук Бэрримора никто не откликнулся; тогда он забарабанил с такой силой, что две дворняжки залились неистовым лаем, а из окна соседнего дома кто-то прикрикнул на собак и выругался в адрес барабанившего в дверь.