Испанская инквизиция - Виктория Холт

Государственные дела занимали ум Великого инквизитора в значительной степени. Людовиком XII, Фердинандом, императором Максимилианом и папой была заключена Камбрейская лига. Венеция была атакована и разгромлена. Фердинанд поссорился со своим бывшим союзником Людовиком и попытался объединиться с папой Юлием и Генрихом VIII Английским в альянс против французского короля. Генрих VIII уже был женат на Каталине, вдове его брата принца Артура, и собирался последовать совету своего тестя Фердинанда, о котором узнал через жену, поскольку в то время Генрих не смотрел на Каталину с отвращением, как это было в последующие годы. Людовик, поняв, что Фердинанд готовится нанести ему удар, упредил его. Он атаковал папскую территорию — в мае 1511 г. взял Болонью и запланировал избрать нового папу вместо Юлия, которого обвинил в разжигании войны в Европе, нарушении обещаний и симонии (продаже и покупке церковных должностей). Эти обвинения в отношении папы были во многом правдивыми.

Юлий обратился к Фердинанду за помощью, и тот отозвал войска из Африки, готовя поход в Италию против Франции. Что касается Хименеса, то он стремился защитить Юлия, назначившего его кардиналом, и готов был уплатить приличную сумму для защиты папы.

Сражения начались в конце 1511 г., и французы под предводительством Гастона де Фуа, герцога Немурского (сестра которого по имени Жермена стала женой Фердинанда), одержали несколько скорых побед на севере Италии. Фердинанд и его союзники были разбиты, но внезапно Гастон де Фуа был убит в битве, и французы, сильно этим встревоженные, покинули Италию в июне 1512 г. Фердинанд сделал Неаполь безопасным для Испании и затем обратил свой интерес на Наварру. Королевой Наварры в то время была Катарина, внучка сводной сестры Фердинанда Леоноры, и Фердинанд однажды попытался присоединить Наварру мирным путем, когда старался уладить брак между своим сыном, инфантом Хуаном, и Катариной. Это не удалось, главным образом из-за интриг матери Катарины, которая, будучи француженкой, настаивала на том, чтобы ее дочь вышла замуж за француза Жана д'Альбрэ.

Вражда Испании к Франции дала Фердинанду удобный случай — не прошло и года, как он стал хозяином Наварры. В своих планах он имел в виду держать Хименеса подле себя, но продолжал испытывать неприязнь к инквизиции.

В 1515 г. кортесы в Толедо, как и в Арагоне, потребовали запретить инквизиции вмешиваться в дела светских судов, и эта инициатива поддерживалась королем, но ни Фердинанд, ни Хименес не хотели бунта. Хименес боролся за то, чтобы установить инквизицию в Оране, и строил планы отправки инквизиторов в Новый Свет.

Новообращенные, которые жестоко преследовались, считали, что если будут опубликованы имена тех, кто свидетельствовал против них, то у них будет большой шанс доказать, что те — лжесвидетели. Но, согласно безнравственным законам инквизиции, суды должны были держать их имена в тайне, поскольку было ясно, что в противном случае будет нелегко «доказать» еину лиц, обвиняемых в ереси.

Новообращенные, зная о любви короля к деньгам — одном из самых характерных его качеств, — предложили Фердинанду 600 000 дукатов, если он отменит этот закон и прикажет опубликовать имена свидетелей.

Фердинанд, будучи не в силах отказаться от соблазна получить деньги, склонился к толгу, чтобы согласиться, но Великий инквизитор сурово возразил против этого и отказался от этой значительной денежной суммы.

Хименес был уверен в том, что инквизиция необходима для Испании, и поскольку желал прекратить вредоносные действия некоторых служителей, то решил не отбирать у церкви права на применение жестких мер.

Хименес ясно показал (как и в Гранаде, где он не испытывал угрызений совести, нарушив государственный договор), что истребление еретиков должно исключать такие понятия, как совесть и человеческие чувства. Должно быть, он понимал, что секретность суда является ужасной несправедливостью и варварской жестокостью, но тогда как же он мог на ней настаивать? Он был фанатиком веры и полагал, что если по ошибке пострадают от суда те, кто не были еретиками, то в этом нет ничего страшного: даже если они погибнут на костре, Бог знает, что они верные католики, и они взойдут на небеса и будут пребывать в раю.

Сам Хименес не боялся смерти и лишений, поэтому не сострадал другим.

В 1515 г. здоровье Фердинанда заметно ухудшилось. Он страдал сердечными болями и водянкой: Временами он не мог ходить и его переносили с места на место на носилках. Ему было шестьдесят три года, но он до сих пор еще ездил на охоту и перестал охотиться только тогда, когда понял, что тяжело болен.

В декабре он остановился у герцога де Альвы неподалеку от Пласенсии, затем поехал через Андалусию, ехал до тех пор, пока не почувствовал себя настолько плохо, что вынужден был остаться в деревне Мадригалехо неподалеку от Трухильо.

Фердинанд очень подозрительно относился к Адриану Утрехтскому, который был главным советчиком его внука Карла. Чувствуя, что ему осталось недолго жить, Фердинанд пытался найти человека, который бы защищал интересы Карла.

В королевстве были обеспокоены, что шестнадцатилетний Карл, наследник престола, уехал во Фландрию — заботиться о своей тетке Маргарет, сестре его отца Филиппа Красивого, которая была также вдовой его дяди инфанта Хуана.

Брат Карла Фердинанд был на три года моложе, и он был любимцем своего деда-короля. При этом достаточно понятно, что мальчик, тезка короля Фердинанда, воспринимался как испанец, тогда как Карл казался в Испании иностранцем.

Досадуя на то, что Фердинанд решил на пороге смерти не допускать его до дел, Адриан Утрехтский все же пришел к королю, когда тот был на смертном одре и врачи уже не скрывали от него правду.

Фердинанд составил завещание в 1512 г. и назначил молодого Фердинанда регентом Кастилии и Арагона в случае отсутствия его брата Карла. Он оставил также для своего любимого внука пост главы ордена Алькантара, Сантьяго и Калатрава.

Завещание было составлено на три года раньше, когда юному Фердинанду было всего тринадцать лет, и советники, на которых были возложены обязанности заниматься делами монарха, решили, что такое назначение невозможно. Мальчик тринадцати лет не мог принять регентство в Испании.

Они посоветовали Фердинанду назначить на этот пост Хименеса.

Фердинанд молча отвел глаза в сторону. Должно быть, его мучило сознание того, что человек незнатного происхождения, которого Изабелла предпочла его собственному сыну, станет третьим лицом в королевстве, хотя даже Мендоса не удостаивался такой чести. Фердинанд знал, что он умирает и что его любимый сын не справится с обязанностями, которые лягут на него. Но, имея достаточное представление о сильном характере Хименеса, он думал и о нуждах любимой страны. Поэтому он медленно кивнул и сказал, что они правы, так как Хименес — честный человек, не имеющий семьи, чтобы продвигать ее членов на высокие посты, и к тому же он благодарный человек и знает, что обязан своей счастливой судьбой королеве Изабелле, и потому будет действовать в интересах ее внуков.

Его советники уверяли также, что было бы неправильным отделять главенство над военными орденами от короны, и сказали, что Изабелла объединила эти функции ради большей выгоды страны.