Вне себя - Василий Головачев

Беглец между тем выскочил на опушку леса, метнулся к стоящим у полосатого столбика лошадям, вскочил на одну из них и понёсся к видневшимся за холмами строениям близкого городка.

Корабль-вертолёт с бело-синими полосами по бортам догнал его, навис сверху ребристой громадой. В днище открылись люки, из них выглянули головы в синих рогатых шлемах.

Беглец поддал, направляя коня в обход холма, над которым крутила лопасти не то мельница, не то ветрогенератор. Сочетание технологических артефактов в виде летающих кораблей, какими художники XIX века изображали летательные аппараты во времена Жюля Верна, дуэли на шпагах и лошадей в качестве наземного транспорта, удивляло и забавляло. Но Прохор-формонавт уже понял, что мир-1729 живёт по своим законам, в соответствии с теми технологиями, которые были ему доступны, оставаясь неизменными в течение полутора веков как минимум, и искать здесь нечто вроде Академии естественных наук, возникшей в России XX века, не имеет смысла. Во времена летающих анахронизмов наподобие этого допотопного монстра с десятком винтов «естественных» академий не существовало.

Хотя, мелькнула мысль, почему бы здесь Дмитрию Дмитриевичу не быть академиком «обычной» Академии наук? В России она существовала ещё во времена Михайлы Васильевича Ломоносова.

Из днища корабля-вертолёта раздался металлический вопль. Преследователи явно приказывали беглецу остановиться.

Однако Прохор-1729 советом пренебрёг и продолжал нахлёстывать лошадь, несущуюся во весь опор, пока не подскакал к длинному обозу, составленному из двух десятков крытых фур. Обоз медленно тащился по разбитой колеями дороге, ничем не отличающейся от дорог в глубинке России и в нынешние времена.

Фуры тащили пары лошадей, с виду никем не управляемые. Но стоило беглецу поравняться с ними, как на дорогу соскочили, возникнув как чёртики из коробки, полтора десятка вооружённых шпагами и пистолями, заткнутыми за пояс, крепких мужчин, выбритых чисто вопреки ожиданиям. Одеты они были почти так же, как и Прохор-1729, в длинные кафтаны с бахромой, синего и серого цвета, и штаны, похожие на джинсы. На ногах все носили мягкие сапожки, на головах – синие береты с перьями.

Корабль-вертолёт пошёл боком, огибая обоз.

Прохор-1729 спрыгнул с лошади, смешался с толпой обозников, глядящих с откровенной угрозой на корабль, и Прохор-11 понял, что его «родич» находится среди своих. Как он оказался в лесу, с кем дрался и по какой причине, осталось тайной.

Вообще этот числомир выбивался из череды предыдущих измерений своей технологической отсталостью. Во всех посещённых Прохором превалитетах техника и наука примерно соответствовали земному уровню первой трети XXI века. Здесь же, в экзотическом 1729-мире сохранился явный перекос научно-технического прогресса, если судить по громоздким летательным аппаратам, и причину этого перекоса стоило изучить специально.

«В другой раз, – подумал он, вылетая из головы «родича» лёгкой пушинкой, – когда времени будет больше».

Но поскольку при возвращении домой он «пролетал» мимо 177-числомира, то решил задержаться и побеседовать со сто семьдесят седьмым Прохором, пообещавшим поискать ДД.

«Родич» не удивился его появлению. Он уже вполне освоился со своим положением, успокоился, не найдя явных нарушений собственной психики, а главное – логики в происходящем, и отреагировал на приветствие «гостя» спокойно, хотя и с некоторым недоверием; в данный момент он сидел за компьютером.

«Привет, – сказал Прохор. – Не рано беспокою?»

«Я думал… ты больше не придёшь», – признался «родич».

«Трезво мыслишь, а надо мыслить креативно. Чем занимаешься?»

«Ищу материалы по формологии, посмотрел кое-какие статьи по числонавтике. Звонил в Москву, искал в Интернете: математика Дмитрия Дмитриевича Бурлюка, да ещё академика, у нас нет. Зато есть Бурлюк – олигарх, владелец частной компании сотовой связи «Вымпел».

«Это здорово, но олигархи нам не нужны».

«Я так и подумал. Поищу ещё через друзей».

«Постарайся, хотя ваш мир не столь экзотичен, как мне казалось».

«В каком смысле?»

«Кто у вас у власти?»

«Тетрарх Вапутин».

«Кто?!»

«Были цари, потом императоры, потом генсеки, сейчас тетрарх. Под его началом четыре Кабинета Управления. Каждый кабинет имеет четыре Министерства, и так далее».

«Понятно, всё-таки есть отличия от нашего социоустройства. Россия в лидерах, я надеюсь? Или есть более сильные конкуренты?»

«Мусульманский Джамаат, Китайская Прорва».

«Прорва? – удивился Прохор. – Звучит необычно».

«Зато вполне характерно».

«А Соединённые Штаты?»

«Штаты чего? У нас две страны – Штаты».

«Америки».

«Нет таких, есть Соединённые Штаты Мексики и Соединённые Штаты Австралии, куда сбежали все уголовники, осуждённые в Европе, но было это три века назад. Пятьдесят лет назад Австралийские Штаты пытались командовать всем миром, китайцы сбросили на Австралию атомную бомбу, и теперь там тишь да гладь».

«Круто! У нас атомную бомбу сбросили американцы на Японию. Жаль, не находится желающего сбросить бомбу на Вашингтон. Извини, мне пора возвращаться, но мы ещё побеседуем. Изучай выкладки теорий, если тебя заинтересовала формология, и поспрашивай про Бурлюка – не олигарха. До встречи».

Прохор вытащил своё ментальное «щупальце» из головы «родича» и вернулся «домой» – в собственный разум.

Посмотрел на часы: с момента погружения в пространства «матрёшки» прошло больше часа.

На первом этаже дома бубнили в два голоса: Михась разговаривал с женой.

В раскрытое окно спальни вливался живительный поток чистого воздуха, хотя по саду разливалась сонная тишина, рождённая полуденным зноем.

Захотелось искупаться в прохладной воде ближайшего озера. Однако по улице до сих пор шлялись полицейские, поодиночке и в сопровождении каких-то штатских, и Прохор отказался от идеи купания.

Заскрипела под тяжёлыми шагами лестница. В дверь деликатно постучали, вошёл Михаил с кружкой кваса.

– Обедать будешь?

– У меня есть выбор? – пошутил Прохор.

Михаил озадаченно поскрёб ногтем бровь, потом рассмеялся.

– Есть анекдот в тему. Летит американец на самолёте российской авиакомпании. Подходит стюардесса: «Желаете отобедать, сэр?» Он: «А какой выбор?» Она: «Да или нет».

Прохор улыбнулся.

– В нынешние времена вообще могут ничего не дать.

– Так спустишься?

– Через полчасика.

Михась поставил кружку с квасом, забрал пустую и ушёл.

Квас был изумительный, холодный, со вкусом мяты.

Прохор с удовольствием выпил полкружки, послонялся по комнате, полистал подшивку старых журналов «Знание – сила» середины прошлого века, и вновь упал на кровать, не зная, чем заняться. Всё надоело, в том числе и размеренная деревенская жизнь. Хотелось драйва, какого-то движения, перемены местожительства, а он ничего не мог поменять.