Микроурбанизм. Город в деталях - Ольга Бредникова

Важнейшим источником мифологии “городских разведчиков” стали разнообразные артефакты массовой культуры, обыгрывающие терминологию, сюжетные ходы, стиль и антураж романа А. и Б. Стругацких “Пикник на обочине” (1972). Причем сам роман не является прямым источником вдохновения, но более важными стали его производные в кинематографе, литературе, компьютерных играх. Другим, более значимым ресурсом для формирования символики российских “городских разведчиков” стал фильм А. Тарковского “Сталкер” (1979), чей визуальный ряд, основанный на поэтике заброшенных индустриальных и городских пейзажей, сыграл важную роль в формировании визуальной грамматики “нового городского туризма”.

Впрочем, мифология любителей “заброшек” выросла не только на культурных образцах. Чернобыльская катастрофа 1986 года воплотила в жизнь многие “сталкерские” мотивы Стругацких и Тарковского – от появления огромной закрытой зоны, покинутой людьми в спешном порядке, до опасных видов заражения и мутаций. Для вызревания культуры “городской разведки” Чернобыль как крупнейшая техногенная катастрофа ХХ века оказался чрезвычайно плодотворным, породив собственные легенды, мифологию, визуальный ряд с таинственным саркофагом – апофеозом недоступного для человека места. Став одной из самых масштабных “заброшек”, Чернобыльская зона послужила предвестником близкого завершения индустриального советского проекта, который породил множество опустевших промышленных и военных объектов. Несанкционированные проникновения в Чернобыльскую зону начались вскоре после катастрофы, а в 1990-х годах туда были организованы вполне легальные экскурсии для поклонников “темного туризма”, “танатотуризма”, “патологического туризма” (“morbid tourism”)[322].

Первое десятилетие 2000-х годов дало жизнь новым формам культурной эксплуатации сталкерского наследия братьев Стругацких и А. Тарковского. Пожалуй, именно эти искаженные симулякры исходной идеи талантливых фантастов и режиссера придали завершенный вид мифологии “нового городского туризма”. Знаковым событием в этом ряду стал выход в 2007 году компьютерной игры “S.T.A.L.K.E.R.: Тень Чернобыля” и ее последующих релизов. Эта игра, являющаяся шутером от первого лица, соединила в себе фрагменты сюжета “Пикника на обочине”, фильма “Сталкер”, сложившегося мифа Чернобыльской зоны и мотивов постапокалиптической компьютерной игры “Fallout”. Игровым пространством стала Чернобыльская зона, насыщенная разнообразными объектами типичного советского города начала 1980-х годов, включая остовы автомобилей, интерьеры и фасады магазинов и жилых домов, типографику вывесок, высоковольтные линии электропередач и т. п. Естественно, все эти объекты находились в полуразрушенном, заброшенном состоянии, покрытые ржавчиной, с отслаивающейся краской, омытые многочисленными дождями и поросшие мхом и деревьями, т. е. вписывались в визуальную грамматику любителей “заброшек”, и даже игровая топонимика включала советские аббревиатуры “ЧАЭС”, “НИИ” и др. Участнику игры предлагалось бороться с мутантами в одряхлевшем пространстве позднего СССР, что само по себе может служить метафорой постсоветского мира, не расставшегося с призраками прошлого. Многие поклонники этой компьютерной игры и сами захотели стать “сталкерами”, пополнив ряды “городских разведчиков”, посещающих заброшенные объекты.

Параллельно с игрой была запущена межавторская серия фантастических романов “S.T.A.L.K.E.R.”, призванная повысить интерес к игре, а затем ставшая самостоятельным циклом pulp fiction на темы “сталкинга” и породившая альтернативные издательские проекты – “Зона смерти”, “Технотьма”, “Апокалиптика”, “Метро 2033” и т. п. Впрочем, серия “Метро 2033” нуждается в отдельном описании, поскольку она основана на вполне оригинальном романе Дмитрия Глуховского, где диггерская романтика и постапокалиптический сюжет сочетаются с антуражем заброшенных городских пространств вполне советского типа.

Итак, у российских “городских исследователей” имеются богатые источники для подражания – от классики советской фантастики до компьютерных игр, что, конечно, отражается на их визуальной грамматике, терминологии, аллюзиях, возникающих при обсуждении фотоотчетов.

Типология “заброшек”: специфика постсоветского

Статус “заброшки” – покинутого, брошенного, оставленного, забытого, законсервированного, плохо охраняемого здания, промышленного или инженерного сооружения или комплекса зданий – требует отдельного рассмотрения, поскольку во многих случаях “заброшенность” не означает отсутствия охраны и владельцев или прекращения хозяйственной деятельности. Более того, среди российских “городских разведчиков” считается доблестью попасть на охраняемый или действующий объект, подкупив либо обманув охрану. Самым известным случаем несанкционированного проникновения на охраняемый объект, получившим широкую огласку благодаря болезненной реакции российского вице-премьера Д. Рогозина, стало посещение “городскими разведчиками” территории НПО “Энергомаш” – стратегического предприятия, выпускающего ракетные двигатели[323]. Широкая общественность и СМИ узнали о проникновении на завод из фотоотчета участницы путешествия Ланы Сатор (Lana Sator), размещенного в ее блоге[324]. Участники акции были прекрасно осведомлены о том, что объект не является “заброшкой”, но, пользуясь слабой охраной, решили туда попасть. Несмотря на громкий резонанс в медиа, серьезных последствий для участников акции не последовало – согласно отзывам Ланы, прокуратуру больше интересовало, что именно в системе охраны предприятия сделано ненадлежащим образом.

Участники обсуждения блогерского фотоотчета также не обвиняли ее в раскрытии секретной информации. В первую очередь блогеров волновало состояние здоровья Ланы после посещения объекта, где идут работы с токсичным ракетным топливом: “Там же все гептилом насквозь пропитано. Легко можно потерять возможности воспроизводства. И срок жизни сократить раза в два”[325]. Многие комментарии посвящались разгильдяйству охраны, неспособной предотвратить незаконное проникновение на секретный объект: “феерический бардак по обеспечению режима на предприятии не подвергается сомнению, и там разбор полетов с посадками просто наверняка будет”. Однако больше всего участников обсуждения поразило состояние предприятия, работающего на оборонные заказы, – ржавые трубы и старое оборудование позволяет спутать объект с типичной “заброшкой”: “все старое, осыпающееся, ржавое, выщербленное, затопленное и разваливающееся”; “это похоже на творение апокалипсиса, а не на завод выпускающий вообще что либо – ржавая куча металла и царство разрухи”. Ну конечно, появились комментарии, которые дают посетители советских заброшенных объектов, впечатленные размахами промышленного или военного строительства в СССР: “блин, сколько же было вложено, а! Вот хрен сейчас кто такое же «поднимет» построить. Ощущение что строили какие-то гиганты, какие-то мегалюди, иная цивилизация, которые просто вымерли все”.