Неучтенный фактор - Сергей Калашников

Большинство тех, кто знает Рика, считают его молчуном. Но не Ветка. Рик действительно говорит нечасто и коротко. Но на интересные темы рассуждает очень содержательно и не обязательно лаконично. Особенно когда речь заходит о вещах, не вполне понятных.

– Давай-ка, Веточка, припомним кое-какие детали. Кнут Борнхеймер, король Черного Эрвина, собирает огромную флотилию и внезапно нападает на Бесплодные Острова. Но, поговорив с тобой, возвращается и через три месяца приводит свои полки на защиту Акрамины, которую перед этим не раз пытался захватить. А еще через год посылает свои корабли для защиты берегов Эрвийской империи. И они действуют совместно с флотом Акрамины в пользу страны, против которой только что воевали. Действуют без малейшей выгоды для себя. А газеты, которые пишут всегда и обо всем, совершенно не обращают внимания на такие странности.

В то же время моя маленькая супруга, оказавшаяся совершенно случайно в самой гуще этих событий, спокойно отправляется изучать медицину, прихватив с собой императрицу и наследника престола одной из крупнейших стран планеты. И по дороге набредает на тщательно охраняемый и упрятанный от чужих глаз город, жители которого владеют давно утерянными техническими средствами. Малышка, ты ничего не хочешь рассказать мне еще?

– Ну, предположим, свой флот Кнут развернул еще до того, как мы поговорили. И вообще, я тебе все про себя рассказываю. Я не виновата, что ты про все на свете думаешь не так, как я. И очень хочу знать, как ты думаешь. Потому что это мне помогает. Ну, пожалуйста, Рик, расскажи мне, что происходит на нашей планете.

– Да ведь я не больше твоего знаю. Из разговора, что ты подслушала там, в вентиляционном канале, понятно, что какая-то спрятанная от всех страна давно мешает всем подряд совершенствовать технику. Вот на Акрамину, где начали делать пушки и паровые двигатели, решили наслать мор. Наверняка они и другие пакости устраивают.

Например, простой подсчет показывает, что интанский разбой невозможен без поддержки извне. Во-первых, их добычи не хватит, чтобы прокормить население. А провизия с огородов и дары моря – лишь дополнение к основному рациону, который везут… откуда? И на какие деньги? И этот странный наркотик. Ты ведь профессионально изучала эту тему. Есть у тебя хоть малейшее представление, из чего его добывают?

– Судя по описанию Габриэля, догадаться невозможно. Я попрошу целителя послать письма к Монтарским лекарям, чтобы прояснить этот вопрос. Кстати, я вдруг подумала. Почему интанцы напали на Акрамину так вовремя? Прямо в точности накануне войны с империей? А потом – на империю как раз в момент восстания. Как будто действуют заодно с Запрятанным Городом. Ведь ты помнишь, император рассуждал о необходимости большой территории, высокой численности населения и стабильности в государстве для развития техники и промышленности. А тут как раз интанцы и мятеж.

– Ты мыслишь истинно, как государственный муж. То есть как наследница престола.

– Кстати, Рик, хотела поговорить с тобой о престоле. Меня не очень тянет на трон. Но не уверена, что смогу отвертеться. Во-первых, сестричка Витуля, скорее всего, уедет с Габриэлем в Монтар. Она стала очень хорошенькой, так что Габ на нее западет. И ей не устоять. Вся надежда на Герберта. Беда в том, что он пока очень мал. Будем надеяться.

– А вообще, чем бы ты хотела заняться? Когда вырастешь?

Ветку возмутил гнусный намек на ее несовершеннолетие, и она ущипнула Рика за ребра. Общение перешло в совершенно иную плоскость.

Занятия в библиотеке чередовались с практическими занятиями во время работы в клинике. Перед каждой плановой операцией Ветка тщательно штудировала тему, хотя и знала, что ей предстоит лишь ассистировать. Хирурги не скупились на пояснения прямо в процессе работы. Многие простые действия – зашить, пережать, организовать дренаж – ей поручали обыденно. А во время обходов палат заставляли проводить осмотры и высказывать вслух рекомендации. Случалось – поправляли. Чаще – спорили как с равной. Но в подавляющем большинстве случаев – подтверждали согласие с ее назначениями. Дело явно шло на лад.

Потом ей стали доверять операции по случаям несложных травм и ранений. Процесс обучения шел для нее в совершенно немыслимом для других студентов темпе. И в этом чувствовалась рука целителя. Столь благоприятные условия для Ветки были явно созданы его стараниями, и она использовала ситуацию с наивысшей эффективностью. Остальной мир почти не попадал в поле зрения. Ушел на задний план и не напоминал о себе.

Завершилось лето, опала листва, прошли нудные осенние дожди, и выпал снег. Рик то ковырялся целые дни в отгороженном углу дровяного сарая в устроенной им небольшой кузне, то что-то вычерчивал и где-то пропадал несколько суток. Однажды, в день, свободный от дежурства, Ветка спросила свою камеристку, много ли денег осталось у них в казне.

– Совсем не осталось, Ваше Высочество. Однако Его Высочество каждую неделю выдает мне по двадцать песо и столько же своему камердинеру. Так что на провизию хватает и на все, что нужно. И даже скапливается понемногу на случай срочной надобности.

Ветка вспомнила, что батюшка, заботливо переправивший сундуки с их гардеробом, денег не прислал. Непонятно! Почему? Или решил, что его дочку теперь должен содержать супруг? Ну, конечно. Ведь она явочным порядком прекратила службу. Следовательно, по всем правилам, на государственное жалованье прав не имеет. А, как замужняя женщина, должна жить за счет средств супруга или своих собственных. Но, как наследница престола, оберегается телохранителями. И камеристкой с камердинером. Хмм…

Но откуда Рик получает сорок песо в неделю? Для этих мест деньги немалые. Лучший из местных трактиров примерно столько может выручить за день. А четыре песо в месяц считается хорошим заработком для любого приказчика.

Не особо раздумывая, Ветка направилась в дровяной сарай. Рик крутил рукоятку ворота, а система полиспастов медленно поднимала тяжелый груз. Буквально по миллиметру ползла вверх громоздкая конструкция из массивных керамических блинов, нанизанных на манер детской пирамидки на железный стержень. Ниже располагалась наковальня причудливого вида. Прямо рядом с ней горело пламя, раздуваемое потоком воздуха из трубки. Под наковальней – высокое ведро с водой. Справа у стены тигель в горне, куда тоже подается воздух. Большой мех, нагруженный камнями, и маленький, с приводом от педали, соединены трубой.

Рик глянул на Ветку, сделал знак рукой, чтобы замерла – у них еще с детских игр этот жест согласован – и закрепил рукоять ворота длинной жердью, зацепив ее явно специально приготовленной загогулиной. Потом метнулся к горну. Там, зачерпнув немного расплава длинной ложкой, залил его в какой-то цилиндр. Этот цилиндр клещами поставил на наковальню прямо в пламя. А потом рванул на себя жердь.

Ворот принялся раскручиваться, но не с ускорением, а равномерно, как будто что-то его тормозило. Груз пополз вниз, надавил на цилиндр, и движение его замедлилось. В воде под наковальней негромко зашипело.