Люди и ящеры - Алексей Барон

– Прошу извинить, мы пришли несколько раньше, чем я рассчитывал. Придется подождать. Вы не обидитесь?

Шеген пожал плечами.

– На что, зачем? Я появился у вас без приглашения.

– Нежданный гость не всегда нежеланный. Чтобы не скучать, предлагаю посмотреть церемонию, в которой будет занят его высочество. Времени она занимает не очень много, но для граждан Поммерна имеет весьма немаловажное значение.

– Что ж, благодарю. Пусть я и невольный гость, но знание ваших обычаев не помешает.

– Очень мудро, – похвалил Фердинанд. И вдруг с волнением спросил: – Скажите, а вы правда с Земли?

Шеген развел руки.

– Да, я родился в Цинциннати. Чем это доказать, не знаю.

– О, простите. Я, конечно, вам верю. Просто... просто...

– Понимаю.

У бокового входа их ожидал сухощавый, жилистый старик. Он молча поклонился и начал подниматься по лестнице. На пороге слуга еще раз поклонился и отступил в сторону, пропуская гостей.

Пахнуло ладаном и сандалом, забытыми благовониями церквей. Главный зал замка представлял собой классическую базилику, разделенную двумя рядами мраморных колонн, причем пол в боковых нефах был на этаж выше по сравнению с центральным.

Еще одно отличие заключалось в том, что традиционная для земных базилик полукруглая выгородка одного из торцов галереи, так называемая абсида, здесь отсутствовала. В северной стене ее заменял парадный вход, а большую часть южной занимали цветные витражи. Под ними располагался трон, от которого по ступеням спускался малиновый ковер

В середине центрального нефа били струи фонтана. Его окружали аллегорические фигуры. Шеген заметил, что часть скульптур имела одеяния, весьма напоминающие скафандры. Выше фонтана на четырех цепях висела поблескивающая хрусталем и золотом люстра. Сводчатый потолок над ней был расписан под звездное небо. Все пространство освещалось через подкупольные окна.

По крутой лестнице они поднялись в боковой неф.

– Как вам нравится наш Химмлишхалле? – спросил Фердинанд.

– Прекрасная архитектура, – вполне искренно ответил Шеген. – Быть может, гениальная.

Но о внутреннем дизайне и качестве отделочных материалов он решил промолчать.

– Очень любезно с вашей стороны, монсеньор. Представляю, какое количество дворцов вы видели там, в своем мире.

Шеген вспомнил лунный астровокзал Тихо Браге поперечником в семнадцать километров и кивнул.

– Много. И все же... – Он перегнулся через перила, чтобы лучше рассмотреть центральный неф. – И все же здесь великолепные пропорции. Возникает ощущение легкости, я бы даже сказал – воздушности. Погодите, Химмлишхалле... это значит – Небесный Зал?

– Верно, – с некоторой задержкой подтвердил Фердинанд. – Помилуйте! Неужели язык так мало изменился?

– Я заметил только разницу в произношении. А вы?

– Некоторая архаичность в построении фраз... простите.

– Не за что. И как это объяснить, Фердинанд?

– Пока никак не могу объяснить, монсеньор. Знаете, во всем, что случилось с нашими предками и продолжает происходить с нами здесь, на Терранисе, есть искусственность. Я хочу сказать, мы не совсем вольны в своих судьбах.

– Большой шутник?

– Очень большой, монсеньор

– Огонь, – негромко приказал Паттени.

И тут же выстрелил. Иржи давно ждал команды, но курок спустил с опозданием. Паттени недовольно покачал головой.

Одна за другой пули ушли в предрассветный туман, в густую накатывающуюся массу. Серую, монотонную.

Там вроде бы возникла какая-то мгновенная заминка. Но только на секунду, не больше. Потом послышался угрюмый рев, ударили барабаны. Масса перестала быть однообразной, в ней обозначились выпячивания. Было похоже, что тьма тянет к ним свои лапы.

– Теперь уходим, – сказал Паттени. – Не вздумай отставать.

Развернувшись вслед за сержантом, Иржи дал шпоры своей каурой. Справа скакала еще одна пара дозорных, постепенно смещаясь ко входу в ущелье. Сблизившись, все четверо пронеслись мимо скалы. А за скалой в конном строю притаился весь их взвод со штуцерами поперек седел. Только двое молодых солдат торопливо затаптывали костерок.

Паттени осадил лошадь.

– Началось, Махач!

– Пальбу слышал, – усмехнулся вахмистр. – Ящеры хоть не все разбежались, а?

Но Паттени было не до шуток.

– Разбежались, как же. Прут всем скопом, флангов не видно. Разведки даже не высылали. Считают, что и без этого нас задавят. Нам куда?

– Проезжайте дальше. Тут уже четверо проскакали до вас. Один отправился с донесением, а Нарген с остальными ждет за поворотом. Присоединяйтесь к ним, заряжайте оружие. Будете прикрывать наш отход.

– Махач, вы только того... рубиться не вздумайте. Мигом стопчут

– Сам с усам. До подхода главных сил приказано строить подвижную оборону, понял?

– «Лестницу», что ли?

– Ее самую.

– Ясно.

– Тогда дуйте!

За поворотом ущелья действительно ждали трое егерей. Тоже со штуцерами поперек седел. Капрал Нарген что-то жевал.

– Появились? Заряжайте картечью, – лениво сказал он.

– Не горохом? – пробурчал Паттени.

– Это у тебя от нервов?

– От нервов. Видал, их сколько?

– Видал. Эй, парень, как тебя...

– Неедлы.

– Не суетись ты, порох рассыплешь! Неедлы... Картечь летит не так далеко, как пуля. Следовательно,

стрелять предстояло с довольно близкой дистанции. Иржи постарался унять дрожь в руках, но это не совсем получилось. Солдаты Наргена ухмылялись.

– Чего скалитесь, герои? – нелюбезно осведомился Паттени. – У парня первая переделка.

– Отметить бы надо, – серьезно сказал один из егерей.

– Отметим, Чимболда, отметим.

– Если доживем. Ящериц тысяч сто собралось, если не двести.

– А хоть триста. Что толку? Ущелье узкое.

– С боков могут обойти. По скалам.

– Ну и с какой скоростью они будут обходить? По скалам-то?

– Это – да. Только вот не прозевать бы.

– Ничего, Махач не прозевает. Тертый калач, детей у него трое, так что уж постарается, – сказал Паттени.

Иржи наконец всыпал порох, заткнул его пыжом, вкатил картечины, при этом ничего не обронив, утолкал шомполом еще один пыж

– Годится, – пробурчал Нарген. – Но потренироваться надо, в нормативы не укладываешься.