Тень Альбиона - Андрэ Нортон

Очаровательно. Во всяком случае, этого хватило, чтобы Уэссекс еще раз пересмотрел свое мнение относительно действий собственной жены. Точнее, он оказался вынужден признать, что теперь совсем уже не понимает, какую игру она затеяла. Почему ей настолько сильно хотелось попасть на бал к Рипону, что она попыталась спрятать приглашение от мужа?

И — что гораздо интереснее — почему Рипон ее пригласил?

Сара мчалась к себе в комнату столь стремительно, словно по пятам за ней гнался ужасный зверь из полузабытого сна. Она полагала, что Уэссекс будет помогать ей играть надлежащую роль в этом фиктивном браке, но сегодня она поняла, что мира между ними не будет. С чувством, очень близким к панике, Сара влетела в свою комнату и захлопнула дверь.

Поскольку Уэссекс не выказал намерения последовать за ней, в привычной обстановке Сара быстро успокоилась. Воин племени никогда не поддается панике. Страх — это Путь Медведя, он заставит тебя сбиться с тропы…

На мгновение две Сары — Сара Канингхэм из Балтимора и лжеледи Роксбари, которой она стала с недавних пор, — сошлись в схватке за обладание телом молодой женщины. А затем самоосознание снова ускользнуло от Сары, ушло за пределы досягаемости. Но на этот раз оно оставило после себя твердую уверенность.

«Они все хотят, чтобы я играла роль герцогини при Уэссексе и радостно вертела высшим светом. Но я не знаю, как это делается. Я вовсе не та женщина, которую они, как им кажется, купили…»

Сара опустилась в кресло и судорожно вцепилась в подлокотники. Зеркало трюмо словно в насмешку отразило невозмутимую, уверенную в себе знатную даму в платье цвета старого золота и небесной синевы; возможно, не блистающую красотой, но с правильными и волевыми чертами лица.

«И я — не герцогиня Роксбари. Возможно, я герцогиня Уэссекская, раз уж я вышла замуж за Уэссекса, но я вовсе не та герцогиня, за которую он меня принимает…»

Запутавшаяся память подвела Сару; она с трудом представляла, какие же подвиги лжи и перевоплощения привели ее на место маркизы, но все же она его заняла. А вот куда делась настоящая маркиза? И кем была Сара до начала этого безумного маскарада? Девушку преследовало ощущение, что она знает ответы на эти вопросы и что они лишь ждут надлежащего момента, чтобы всплыть в памяти.

Сара глубоко вздохнула и постаралась призвать свое неистребимое здравомыслие. Раз уж она знает, кем она не является, все прочее не так существенно.

Но вот что ей теперь делать?

Оставаться в Лондоне она не может. Она не в силах долее выносить этот маскарад. Ей захотелось стать союзницей Уэссекса в тот самый миг, как он попросил ее о помощи, но, похоже, он нуждался лишь в ее сотрудничестве. А теперь он вне себя от ярости… Да, конечно, знакомство Мириэль и принца Джейми — настоящее бедствие, но, как Сара уже указала, устроил это бедствие сам Уэссекс, а вовсе не она. И совместными усилиями они вполне могли бы как-то нейтрализовать прискорбное происшествие, если бы только Уэссекс пожелал с ней сотрудничать.

Она устала постоянно искать компромиссы! Всему когда-нибудь приходит конец. С нее хватит. Она возвращается в Мункойн, а Уэссекс пусть улаживает свои дела без нее.

Вряд ли он будет против.

Уэссекс все еще продолжал сидеть в задумчивости над посланием графа Рипонского, когда в дверях снова появился Бакленд. Старый слуга был чем-то обеспокоен.

— Ваша милость! Вас желает видеть мистер Фаррер. Он говорит, что у него неотложное дело.

Будь на месте Уэссекса кто-нибудь другой, он наверняка посоветовал бы мистеру Фарреру проваливать ко всем чертям, но герцог, в силу рода своих занятий, не мог позволить себе отмахиваться от незнакомых посетителей.

— Зови его сюда, Бакленд. И пришли кого-нибудь, чтоб убрали это, — Уэссекс указал на чайный поднос и сахарницу.

Мистер Фаррер оказался стройным джентльменом в неприметном бутылочно-зеленом камзоле. Выяснилось, что Уэссекс знал этого человека, хотя и не под этим именем.

— Боже милостивый! — воскликнул герцог. — Тоби! Что вы здесь делаете?

— Это очень деликатный вопрос, ваша светлость, — и очень неприятный. Я прошу прощения за это представление, но лорд Мисбоурн не хотел никому доверять свое послание, а потому решил, что лучше всего будет отправить с ним меня.

Человек, которого Уэссекс знал под именем Тоби — хотя оно принадлежало ему не больше, чем фамилия «Фаррер», — не был вхож в высший свет, хотя, несомненно, мог сойти за джентльмена, что не раз и делал. Если бы он принадлежал к числу тех людей, с кем Уэссекс мог встретиться в повседневной жизни, Мисбоурн просто не позволил бы герцогу узнать о его существовании — ибо чего человек не знает, того он и не может выдать, даже под пыткой. Для Уэссекса существование «Тоби Фаррера» ограничивалось исключительно коридорами и библиотеками дома на Бонд-стрит.

И вот теперь Тоби очутился здесь. И раз Мисбоурн не решился прибегнуть к испытанному способу и вызвать Уэссекса при помощи краткой пометки на счете от портного, это со всей очевидностью указывало, что ситуация и вправду очень серьезна.

— Рассказывайте, — приказал Уэссекс.

— Принцесса Стефания исчезла, — бесстрастно сообщил Тоби.

Датские послы должны были отплыть в Англию только в конце июля. А вместо этого отплыли на месяц раньше, в обстановке строжайшей секретности. Вполне разумная мера предосторожности: ведь корабль, везущий члена королевской семьи нейтральной Дании, был чрезвычайно заманчивой добычей. Два корабля — «Королева Кристина» и «Тригве Ли» — вышли в море четыре дня назад. Один из кораблей прибыл в Роскильд. Второй — нет.

— Капитан Костюшко сообщил, что они потеряли «Королеву Кристину» в тумане. Он утверждает, что туман был настолько плотным, что можно было прогнать всю королевскую конницу в десяти футах от борта и они бы ничего не заметили. А когда туман рассеялся, второго корабля уже не было. И в порт он не пришел.

Принцесса Стефания — ключ к жизненно важному договору — пропала!

— Когда это произошло? — спросил Уэссекс.

— Не более тридцати шести часов назад, ваша светлость. Эти сведения переслали по гелиографу в Шотландию, а из Эдинбурга с почтовым голубем переправили сюда, — сказал Тоби.

Уэссекс не стал спрашивать, насколько надежна информация. Этого не знал никто. Следовало предполагать, что все это — чистая правда, и действовать исходя из этого.

— Кто знает о происшествии? — был его следующий вопрос. И сколько времени пройдет, прежде чем это станет известно всем и каждому?

— Команда корабля… почтмейстер в Роскильде… король Генрих… барон Мисбоурн, — последовал краткий ответ. — Костюшко кажется, что «Кристина» не могла ни с чем столкнуться.

А это значит, что ее отсутствие было преднамеренным — по крайней мере, отчасти, — и подозрительным.

— Есть ли какие-то предположения о причинах исчезновения «Королевы Кристины»?