Фейк. Забавнейшие фальсификации в искусстве, науке, литературе и истории - Петер Келер

Девиз «Написать или умереть» говорит о том, что количество публикаций имеет решающее значение в карьере, в возможности получения научных грантов и оборудования для своего института. Среди прочего, это приводит к тому, что исследователи выступают в роли соавторов статей, которые они не писали и даже не читали, но за которые они из-за такого мнимого соавторства несут ответственность. Есть ученые, которые так «накапливают» в списке собственных публикаций несколько сотен пунктов.

Еще один девиз – «Не верь тому исследовательскому отчету, который фальсифицировал не сам». Поразительно, но на деле подтасовка сведений не считается безусловно предосудительной или оскорбительной. В 2003 году комиссия «Ответственность в науке» Университета города Констанц пришла к следующему выводу: «На самом деле в области экспериментальной физики в ряде случаев допускается некоторое сглаживание изложения путем устранения отдельных сведений, возникающих из-за нерегулярности внешних воздействий или в силу своей незначительности лишь искажающих, путающих исследователя и в конечном счете дающих ошибочную картину результата эксперимента. Какими в интересах лучшей контролируемости проводимого эксперимента могут быть компромиссы ради строгого, полностью корректного отображения результата, может зависеть от конкретного ученого, остающегося, тем не менее, в пределах определенных границ субъективной оценки». Упомянутые границы субъективной оценки разнятся для каждого предмета, однако некоторые из них должны оставаться неизменными.

Работавший в Гарварде врач Джон Дарси считался блестящим исследователем. В возрасте 30 лет у него уже было около 109 публикаций. Как оказалось в 1981 году, почти во всех имелись ошибки и подтасованные сведения. Особенно гротескной оказалась статья Дарси, в которой он приписал 16-летнему пациенту четверых детей, причем одному из них было восемь лет.

То, о чем мечтают гомеопаты, в 1988 году удалось французскому врачу Жаку Бенвенисту: в статье, опубликованной в журнале «Nature», он привел доказательство эффективности гомеопатических средств. В своих опытах он настолько разбавлял вещество водой, что, согласно расчетам, в препарате не мог остаться ни один его атом. Тем не менее ученый зафиксировал влияние препарата на клетки и вывел теорию, что вода имеет память и воспринимает информацию от того вещества, которое могло в ней содержаться. Бенвенист отмечал, что для этого воду нужно встряхивать, но не перемешивать. Позже он пошел еще дальше, утверждая, что можно сделать цифровую запись свойств памяти воды и по электронной почте передать эти свойства другому водному образцу. В ответ на это журнал «Nature» направил в лабораторию Бенвениста группу экспертов. В числе последних был также американский фокусник Джеймс Рэнди, уже развенчавший многих мошенников. В результате Бенвенист не смог повторить с заявленным результатом ни одного эксперимента.

Удачливым оказался гиссенский ученый Вольфганг Ломан, занимавшийся исследованиями рака. В 1988 году он разработал метод ранней диагностики рака кожи, позволявший отличить меланому от доброкачественных родинок при свете простой лампы высокого давления. Поскольку контрольные эксперименты с различными вариантами дерматологических клиник оказались неудачными, а проверка, проведенная в Гиссене, выявила пропажу почти всех документов больных, комиссия потребовала от Ломана опровергнуть свои публикации. Он отказался, ссылаясь на гарантированную конституцией свободу на исследования. Административный суд Гиссена, Гессенский высший административный суд в Касселе и Федеральный административный суд вынесли решение в его пользу, так как университет не смог обвинить его в преднамеренной фальсификации. Лишь последнюю нельзя было оправдать свободой на исследования.

Как выяснил в 2000 году журнал «Spiegel», не совсем этично повел себя эрлангенский профессор этики Максимилиан Форшнер, использовавший для своей вышедшей в 1993 году книги «О счастье человека» труд «Этика Аристотеля» английского философа Джеймса О. Урмсона, опубликованный им в 1988 году. Фразу «High birth, good looks and the like may be more important to the politician than the scholar» немецкий профессор немного дополнил и трансформировал в следующую: «Хорошее происхождение, приятный внешний вид, крепкое здоровье, солидный достаток и тому подобное могут быть важнее для политика, нежели для ученого». Меньше усилий потребовало предложение «If one lives a moral life one is, no doubt, to be praised», просто переведенное им как: «Если кто-то ведет нравственно безупречную жизнь, он, без сомнения, достоин похвалы» – и не наведшее Форшнера на нравственно безупречные мысли. Даже простой вопрос «What is a good motor car?» был буквально украден в немецкий букварь добродетели в виде вопроса «Что такое хороший автомобиль?», а там, где Урмсон говорил «to my knowledge», Форштер писал «насколько мне известно», хотя честнее было бы, конечно, использовать фразу «насколько ему известно».

Метод Форшнера не соответствует «ни положениям закона об авторских правах, ни требованиям научной этики» – к такому заключению пришла созданная в Университете Эрлангена-Нюрнберга Постоянная комиссия по расследованию обвинений в научной нечистоплотности. И все-таки она решила «инкриминировать виновному не плагиат, но менее серьезное нарушение авторских прав и попрание принципов научного издания». Хотя Форшнер и не обозначил отдельные заимствования, работа англичанина все-таки упоминалась им по крайней мере в двух сносках.

Ян Хендрик Шен (род. 1970) уже считался кандидатом на получение Нобелевской премии. Молодому гению принадлежали новаторские изобретения и открытия в области нанотехнологий и микроэлектроники. Например, он придумал сверхпроводник, который без сопротивления пропускал электрический ток уже при температуре минус 156 градусов, а также транзистор, состоявший из одной молекулы. Гениальность означает прилежание, поэтому за шесть лет Шен опубликовал в научных журналах более 100 статей, при этом в 2001 году он выпускал по статье каждые восемь дней. В 2002 году, когда он работал в Лабораториях Белла в США, Шену предложили вернуться в Германию и занять пост директора Института Макса Планка по физике твердого тела в Штутгарте. Однако еще до своего возвращения умнику пришлось опуститься на землю.

Недоумение вызвало уже то, что эксперименты Шена нельзя было повторить, а их результаты – воспроизвести. Лабораторные записи ученого исчезли. Шен заявил, что стер данные собственных измерений якобы из-за нехватки свободного места на жестком диске. Он не смог назвать свидетелей своих опытов. Когда стало очевидно, что Шен использовал в работах по различным вопросам одни и те же графики, петля вокруг его шеи затянулась: в сентябре 2002 года Лаборатории Беллса выявили 16 его фальсификаций.

Ян Хендрик Шен был уволен. Он был не гением, а лишь посредственным исследователем, который хотел больше, чем мог себе позволить. В Америке он познакомился именно с тем человеком, который был ему нужен, – с уроженцем Австрии Бертрамом Батлоггом, амбициозным специалистом в области физики твердого тела и хвастуном, поражавшим исследованиями своего помощника сообщество физиков на конференциях по всему миру и уже видевшим себя самого на пути к Нобелевской премии. Лаборатории Беллса – частная компания, нацеленная на получение прибыли, – оказались подходящей базой: акционеры только выигрывали от подвигов Шена. Правда, когда обман раскрылся, дорогие патенты, которыми владели лаборатории, пришлось аннулировать.