Сопряжение. Чернильный маг 2 - Эдуард Поляков

Антон вдруг замер, зачарованный над изумрудными глазами баронессы, а на меня вдруг снизошло озарение. Так вот как джинн вербует сторонников! Будит в них самые потаенные страхи пороки и угрызения. Немного вербального воздействия, пробуждение внутренних демонов и желаний, щепотка магии и новая ипостась джинна обретает новое тело.

Сорвав с каретки шёлковый шарф, я без лишней жалости затолкал его в рот Софии.

— Антон, — окликнул я друга, и тот вдруг замотал головой, будто пробуждаясь от морока. — Антон, это воздействие джинна. Ты слышишь?

— Да, — придя в себя, ответил друг, а потом со злостью толкнул девушку. — Слушай, если она одержима, так может придушить её по-тихому? А?

— Нельзя.

Замотал головой я и вкратце пересказал, что произошло с канцлером, а затем и со мной после его смерти.

— Значит, ты больше не сможешь получать опыт и уровни? — неверяще выдохнул друг.

— Сейчас не могу, — не стесняясь лишних ушей, ответил я. — Но Система дала намек на то, что это проклятие можно снять.

— А что с ней будем делать? Если её нельзя убивать, то…

На этот счёт у меня родилась идея и, кивнув на дверь, за которой слышались тихие голоса, я позвал за тобой Антона.

Как и предполагал, нянька наводила шорох и взяла в подкрепление пару солдат, что недвусмысленно держали руки на рукоятке оружия и сверлили Кортра взглядом. Орки, да-да те самые, с кем рыцари Святого Паладина сражались несколько лет назад для представителей альянса. «Придет орчак, достанет свой пчак. Будет резать, убивать, скверных духов призывать…» — гласило начало излюбленной песенки, которой няньки пугали непослушных детей.

И это неудивительно. Война, длившаяся три десятилетия кряду, принесла смерть на каждую улицу. И, несмотря на то, что помимо краснокожих кочевников в ней участвовали ещё и гоблины, дракониды и дроу, основная порция презрения досталась именно клыкастым великанам.

— А вот и насильнички! — взъярилась старая карга. — Пока эта страхолюдина, значица, дверь охраняла. Супостаты баронессу…

— Закрой рот, ведьма, — негромко, но подражающий прошипел я. — Думай, что говоришь, пока я твой язык раскаленными щипцами не вырвал!

Нянька, явно привыкшая к некоторым послаблениям за счёт приближенности к дочери барона, явно не ожидала такого отпора и заткнулась. А я мысленно усмехнулся. Ну да, чем меньше должность, тем больше гонора. Синдром вахтёра, блин.

— И вы, — обратился я уже к солдатам и сержанту. — Впредь, прежде чем хвататься за оружие, думайте на кого собираетесь поднять руку.

Угроза возымела эффект, но только на младший состав. Сержант лишь нахмурил брови, но руку с меча не убрал. Что же, придется продемонстрировать толику своей силы.

Подскочив к сержанту, я перехватил его запястье, не давая выхватить меч, и активировал «Развоплощение рисунка». Пришлось действовать аккуратно, но искусство манипуляции в собственном мире не знало ограничений.

Сначала в пепел превратился меч, который сержант так и не сумел вынуть из ножен. Затем в серые хлопья превратился его наруч. А после кисть руки начала разваливаться, превращаясь в пепел и медленно опадать на грязный каменный пол.

Сержант даже не вскрикнул. Просто заворожено смотрел как развоплощение, точно быстрая гангрена, сантиметр за сантиметром лишает его руки. Когда некроз дошёл до локтя, прервал заклинание. Кажется, именно в этот момент до присутствующих дошло насколько сильным может быть Чернильный Маг. Ужас и паника сковали солдат страхом.

Правой рукой перехватил сержанта за нагрудную пластину лат, что уж поделать, он начал вырываться, и пальцы левой руки сомкнулись на его культе. А после, активировал уже другую способность. «Продление воплощения», подпитанное безграничными способностями моего мира, в мгновение исправили увечье. Даже больше. Из-за сиюминутной слабости и жажды нового эксперимента я немного подкорректировал сержанта.

Мгновенье, и стражник раздался в плечах, почти задевая обе стены неширокого коридора. Ещё мгновенье, и рост простолюдина дослужившегося до первой офицерской должности, сравнялся с Антоновым. И только после этого я отпустил бедолагу.

— Теперь ты, — угрожающе произнес я, указав пальцем на старуху, что забилась в угол, осенняя себя святым знаком. — Слушай меня, и слушай внимательно. Баронесса одержима джинном и связана, но ей требуется уход и кормежка. Если не хочешь превратиться в такую же марионетку той сущности, что осадила замок, не открывай рот, — нянька тут же закивала, хотя я был почти уверен, что мои слова дойдут до неё не сразу. — И ещё. Не смей наводить крамолу на меня или моих людей. Иначе, клянусь всеми богами этого мира, ты первая отправишься за стены цитадели.

Когда с внушением было покончено, и мы пошли искать Ольца, Антон неуверенно завёл разговор.

— Тебе не кажется, что ты с ней немножко… — Антон покрутил пальцем в воздухе.

— Нормально, — скупо ответил я. — В их глазах я что-то вроде герцога или короля. Они — простолюдины. Вот только служба баронессе вскружила голову бабке, и она решила затеять бунт.

— За такие слова обычно заливают в рот олово, — встал на мою защиту Кортр.

— Вот именно, — подтвердил я.

— Слушай, а может ну его, а? — жалобно произнес Антон. — Сколько мы тут уже тусуемся? Часа три? Давай домой, а? Замок под магической защитой и им ничего не угрожает, а завтра вернемся и придумаем, что будем делать.

— Кстати об этом, — процедил я, глядя в глаза ничего не понимающего Антона. — Мы не сможем выбраться, пока не истечет срок предыдущего портала.

— Это получается… — «переваривая» мои слова неспешно произнёс Антон.

— Да. Это получается, что на двое с половиной суток мы тоже стали пленниками донжона. И ещё, Антон… Я тебе ещё припомню цитаты из Рика и Морти…

Еще несколько часов мы искали барона, который как оказалось, все это время прятался в винном подвале и топил в вине горькие слова дочери. Об этом нам поведал его оруженосец, чьё лицо теперь украшал фингал, а от самого него пахло виноградным кисляком.

— Он в меня бутыль швырнул, — скрипя зубами, произнёс Генри. — Бутыль разбился и вот…

Было видно, как уже не молодому мужчине тяжело говорить неизвестные слова о своём господине. Да и весь замок, после потери лорда, который решил утопиться в вине, пошёл в разнос. Вахты всё ещё неслись, дозорные и часовые сменились на своих постах, но вот о дисциплине говорить уже не приходилось. Подавленные солдаты, видевшие сегодня днём смерть друзей и родных, даже не прятали бурдюки, но не покидали своих постов.

По-хорошему, нужно было устроить показательную порку. Может быть, даже повесить самых ярых, но это не моё дело. Такие вольности может позволить себе только лорд, а Ольц и сам медленно превращался в животное.

Когда зашло солнце, я ещё раз проверил баронессу и её няньку. Кажется это суровая женщина, что сегодня обвинила нас в насильничестве, оставалась одной из немногих, чьё самообладание было выше слабости.