Страсть и судьба - Хизер Гротхаус

— Если он откажется поехать в Хэллоушир, мы ничего не потеряем.

— Может быть… может быть, тогда она изменит свое решение относительно меня… со временем.

Сибилла подумала, что шансы на то, что Сесили передумает, крайне малы, но вслух говорить этого не стала.

— Хорошо, я поеду, — сказал он наконец, — но не стану говорить ему о ребенке. Не могу. Это слишком для меня.

— Хорошо, я согласна, — кивнула Сибилла.

Через несколько секунд он встал с постели. Натянув одеяло на обнаженное тело, Сибилла смотрела, как он быстро одевался в простую одежду викария. Ей снова захотелось быть любимой. Скорей бы уж он уходил…

Джон Грей обернулся и негромко спросил:

— Ты легла со мной в постель, чтобы уговорить выполнить твою просьбу?

Нет, мысленно ответила Сибилла. Я сделала это, потому что ты красив, молод и силен. Потому что мы оба испытывали печаль, и мне захотелось загладить свою вину перед тобой. Потому что я с самого начала знала, что ты превосходный любовник.

Но вслух она сказала:

— Да.

Джон понимающе кивнул и опустил голову. Потом повернулся и пошел к двери, остановился и сказал, не поворачивая головы:

— Я постараюсь сделать все, что в моих силах, и сообщу об успехах. Потом я ненадолго вернусь в Хэллоушир, затем отправлюсь к епископу принимать духовный сан. Что будет потом, я не знаю. Возможно, мы еще увидимся, леди Сибилла.

— Может быть, и увидимся. Бог в помощь, викарий!

Он открыл дверь, и Сибилла услышала его приглушенное «прошу прощения». Потом он быстро удалился, и в раскрытую дверь вошла Элис. За ней по пятам следовал Грейвс. Сибилла в смятении закрыла глаза.

Элис остановилась посередине комнаты, велев Грейвсу закрыть дверь. Ее глаза были широко раскрыты от изумления.

— Это было… Ты что же… Сибилла, ты спала со священником?

Тяжело вздохнув, Сибилла присела в постели и взяла протянутый ей Грейвсом халат. Потом встала, накинула халат, туго завязала пояс и подошла к столу.

— К чему такой пафос, Элис? Это всего лишь титул учтивости.

На следующее утро Сесили ждала отца Перри у конюшни. Ей было страшно. Единственный фонарь отбрасывал ей под ноги дрожащий круг света, оседланная лошадь с пристегнутой кожаной дорожной сумкой терпеливо стояла в проходе.

Элис и Пирс уехали из Фолстоу накануне днем, с Сибиллой она попрощалась еще вечером. Больше прощаться было не с кем, поэтому, когда ранним утром кто-то робко постучал к ней в дверь вскоре после ее пробуждения, она не стала отвечать. Завтрак ей был не нужен. Она хотела только одного — поскорее уехать.

Неожиданно она услышала шаги во дворе конюшни. Должно быть, это отец Перри. Сесили выпрямилась и глубоко вздохнула. Из предрассветного полумрака появилась неясная фигура.

— Доброе утро, леди Сесили.

— Джоан? — удивилась Сесили и увидела, что на плече блондинки висит дорожная сумка. — Доброе утро. Вы уезжаете? Простите, я думала, вы давно уже уехали из Фолстоу.

Джоан Барлег подошла ближе к Сесили, смущенно улыбаясь.

— Я пряталась от всех. Так сказать, зализывала раны. Но сегодня решила все-таки уехать. К чему мне оставаться в Фолстоу теперь?

— Да, конечно, — с трудом проговорила Сесили. — Мне очень жаль.

— Ничего страшного, — спокойно сказала Джоан. — Ваша сестра дала мне увесистый кошелек монет за мое унижение. Хоть что-то…

— Вы собираетесь вернуться к родителям?

— Пожалуй, нет, — покачала головой Джоан. — Собственно говоря, — она посмотрела на оседланную лошадь, — я надеялась, вы возьмете меня с собой, леди Сесили.

— Ах, вот как… — облизнула губы Сесили, вглядываясь в сумрак за спиной Джоан. Где же отец Перри?

— Вы ведь едете в Хэллоушир, не так ли? — Джоан сделала еще один шаг к Сесили. — Я видела, как вчера вечером уехал викарий. Похоже, он очень торопился. К тому же все вокруг только и говорят о том, что вы… поссорились.

Сесили глубоко вздохнула. Она не собиралась держать в секрете разрыв с Джоном Греем, но причина этого разрыва должна была остаться для всех тайной.

— Да, похоже, вы не единственная женщина в Фолстоу, у которой рухнули планы на замужество.

Джоан Барлег сочувственно покачала головой, потом достала из складок плаща увесистый кошелек и показала его Сесили.

— Я подумала… возможно, это помогло бы купить мне небольшую передышку в аббатстве. Похоже, это отличное место для… размышлений. Может, я даже захочу постричься в монахини.

— Да, Хэллоуширское аббатство это сущий рай на земле, — согласилась с ней Сесили. — Но есть ли у вас стремление к монашеской жизни, Джоан?

— На самом деле это не совсем так, — смущенно улыбнулась блондинка. — Но что еще мне остается делать? Моя семья небогата и не имеет влиятельных связей. Моим будущим был… Оливер. Теперь это будущее рухнуло.

Сесили невольно поморщилась. Ей совсем не хотелось отправляться в аббатство в сопровождении бывшей любовницы Оливера.

Убирая кошелек во внутренний карман, Джоан продолжала говорить:

— Возможно, жизнь в монастыре — это единственный выход в моем положении, если только не отправиться в ближайший город, чтобы наняться прислугой. Впрочем, моих умений хватит разве что для работы посудомойкой. В монастыре, по крайней мере, мне не придется терпеть подобных унижений.

В словах Джоан Сесили видела определенную логику. Она вынуждена была признать, что на месте Джоан тоже предпочла бы монастырь, пусть хоть на время. И все же, если Джоан решит остаться в аббатстве, как Сесили сможет скрыть свою беременность?

— Может, стоит сначала вернуться к родителям и обсудить все с ними, — предложила Сесили. — Жить в монастыре — это очень серьезное решение. Возможно, у них иные планы относительно вас.

Джоан грустно покачала головой:

— Им все равно, где я, только бы не было нужды кормить и содержать меня. Если я вернусь с кошельком монет, они быстро перекочуют в их сундуки, не успею я и глазом моргнуть, а потом они снова выгонят меня из дома без гроша в кармане.

От этих слов Сесили пришла в ужас. После всего, что бедняжке пришлось пережить, она заслуживала хоть немного покоя.

— Я очень надеюсь, что вы позволите мне поехать вместе с вами, — сказала Джоан с неуверенной улыбкой. — Готова поклясться, найдется немало людей, опечаленных тем, что Святой Сесили пришлось отправиться в столь далекий путь в одиночестве.

— В одиночестве? О нет, со мной едет отец Перри, — торопливо возразила Сесили. — Вообще-то он должен был прийти еще четверть часа назад.

Джоан удивленно расширила глаза: