Шаман всея Руси. Книга 2. Родина слонов - Андрей Калганов

— Выполнит, — заверил Вишвамитра.

Гульзар опасливо подошел к хохочущей, улюлюкающей, повизгивающей толпе, остановился в раздумье на безопасном расстоянии.

— Он говорит, — перевел Вишвамитра, — ни одна приличная змея не сделает с собой такое.

Белбородко насупился.

— Он говорит, что не знает, как ее распутывать.

— Пускай командует, а те, к кому он будет обращаться, должны всё беспрекословно исполнять. Только скажи, что он не может им приказать расцепить руки, зато все остальное может.

В центре скопища послышался сладострастный стон, потом еще один, потом еще... Вишвамитра что-то зло крикнул и провыл мантру. Стоны почти сразу прекратились.

— Йоги, — скривился гуру, — тантра-йоги!

— Зря времени не теряют, — хмыкнул Степан.

— Прибились к племени моему. — Гуру погрозил сухоньким кулачком приутихшим йогам. — Гнать их надо.

Тем временем Гульзар сообразил, что ему делать, и принялся командовать. Цепочка мало-помалу распускалась. Для того чтобы распутаться, индусам приходилось перешагивать через сцепленные руки, а те, вместо того чтобы опуститься пониже, наоборот, поднимались. Особенно ежели руки были мужские, а перешагивала дама.

Над Перуновой поляной кружили ошалелые птицы, поднятые из гнезд диким человеческим гоготом.

Когда цепочка наконец распуталась, Белбородко решил провести последнее «разминочное» упражнение.

— А теперь, — заорал он, всем своим видом излучая энтузиазм, — мы создадим хаос. Хаос, правящий миром. Как можно больше шумите. Кричите, бейте в ладоши, топайте. Сваливайте в гору чурки, что принесли с собой. Сваливайте и беснуйтесь, пусть вам будет весело.

Вскоре посреди поляны рядом со Степаном образовался небольшой курган.

— Теперь мы разберем этот курган, но сделаем это неслышно. Тихо, как мыши, возьмите свои чурки и садитесь в круг.

— Они не понимают, — прошептал Вишвамитра, — ничему они только что веселились и вдруг должны задушить свое веселье.

«Потому что ежели вас, голубчики, не угомонить слегка, то с вами только водку, которой нет, пить можно, а учить, пусть и лихому делу, нельзя».

— Тот, кто много смеется, много плачет. Разве ты забыл учение Гаутамы?

— О учитель! — воскликнул Вишвамитра и прижал руку к сердцу.

Упражнение возымело действие — народ подуспокоился.

«Ну вот, вполне рабочее настроение», — подумал Степан.

Он сел в круг на припасенную чурку и обратился к аудитории:

— Я собрал вас, чада, чтобы наставить на путь постижения страстей и открыть три благородных искусства, освоив которые вы утвердитесь на избранном пути.

Круг загомонил.

— Они говорят, что им нравится постигать страсти. И еще они говорят, что не знают, о каких благородных искусствах говорит чернобородый пандит.

— Вот они, эти тайные искусства: предсказание будущего по руке, пение душевных песен и... — Степан задумался, как бы это сказать на древнеславянском, да так, чтобы толмач понял и смог перевести. — ... Обман легковерных, кои сами желают быть обманутыми. Начнем с самого сложного — с гадания по руке. Круг разбивается на тройки, они свободно рассаживаются по поляне. Двое в паре работают, по моей команде меняются ролями. Третий наблюдает и по моей команде говорит, что, по его мнению, работающие в паре сделали неверно. — Степан подождал, пока народ рассредоточится, и продолжил: — В каждой тройке от одного до трех рассчитайсь! — Над поляной полетел говорок. — Теперь номер один берет правую ладонь номера два и пристально, с глубокомысленным видом смотрит на нее. Не поднимая глаз качает головой, цокает языком. Так, молодцы. Выдерживаем паузу в пять ударов сердца. Номер один повторяет: «Ай, вижу судьбу твою, будет тебе и счастье, и радость, и богат будешь, и беден». Поменялись ролями. Вновь тот, кто держит ладонь, повторяет: «Ай, вижу судьбу твою, будет тебе и счастье, и радость, и богат будешь, и беден». Смена ролей! Теперь посмотрите внимательно, видите, ладонь испещрена линиями. Та, что ближе к большому пальцу, — линия жизни, та, что дальше всех от него, — линия сердца, а посередке — линия ума. Сейчас в течение пятисот ударов сердца в каждой тройке обсудят, что можно извлечь из этой информации. — Вишвамитра споткнулся на «информации», вопросительно взглянул на Степана. — Как распорядиться знанием, что я подарил вам. — Примерно через десять минут Белбородко хлопнул в ладоши. — Прекратили обуждение. Образовали круг. Берем чурки, рассаживаемся. Так, молодцы. Теперь мы будем перекидываться вот этой сосновой шишкой, наделенной магической силой, и тот, у кого она окажется, изложит свои идеи. — Белбородко бросил, шишку застенчивой девушке, ободряюще улыбнулся. Вишвамитра зыркнул на участницу тренинга и что-то проскрипел.

— Она говорит, чем длиннее линия жизни, тем больше человек проживет.

— Молодец, — похвалил Белбородко. — Выбирай, кто следующий.

Следующим оказался вихрастый парень со смуглым лицом. Парень на месте удерживался с большим трудом — постоянно вертелся, чем беспокоил соседей.

— Он говорит, если линия жизни кривая, то и жизнь в колдобинах.

— Очень правильная мысль! Только говорить надо иначе: если линия жизни петляет, значит, много поворотов будет на жизненном пути. И счастье будет, и горе, и радость, и печаль. Отдавай шишку следующему.

— Ежели линия сердца пересекает линию ума, выходит, ум перечит сердцу.

— А теперь скажи то же самое, но так, чтобы прозвучало радостно.

Индус лучезарно улыбнулся и повторил все слово в слово.

Степан поморщился:

— Не так. От того, что ты весь светишься от счастья, клиенту не горячо и не холодно. Твои слова должны внушать надежду на лучшее. Он должен думать, что все в его жизни сложится замечательно. Позитива больше! Конструктивизма!

— Учитель, — спросил Вишвамитра, — а кто такие клиент, позитив и конструктивизм?

— Клиент — это тот, кто готов заплатить за обман, и тот, кто всегда прав. Позитив — это когда тебя топят в реке, а ты радуешься, что тебя не четвертовали. А конструктивизм... хм... Ну, представь, пришел к тебе сосед и давай орать, что твои свиньи пасутся в его огороде. Конструктивизм — это когда вместо того, чтобы дать ему в рыло, ты говоришь: «Криком мы только пуще разожжем смуту в наших сердцах, давай выпьем и поговорим, как подобает достойным мужам, нам ли из-за каких-то свиней лаяться».

Вишвамитра перевел.

— Если стрела-ум вонзается в путь-жизнь, — осенило индуса, — значит, путник должен подобрать эту стрелу и положить в свой колчан.

— Угу, — кивнул Белбородко, — намного лучше. Шишка отправилась дальше.

— А ежели линия ума коротка, — борясь со смущением, проговорил молоденький паренек, — то и ум невелик.

— После такой фразы, — поморщился Степан, — можешь и зубов недосчитаться. Тебе оно надо?