Входя в дом, оглянись - Виктор Мережко

Хамид принес большой чайник с чаем, расставил пиалы. Полицейский молча налил всем, первым сделал пару глотков. Сказал, обращаясь к Артуру:

— Вот такой субъект имеем. Гонора полно, а ума ни на грамм.

— А в чем проблема? — спросил Артур.

— Проблема в том, что ей некуда деваться. Ни жилья, ни денег, ни паспорта, ни работы. Кругом бегом.

— Хотите, чтобы у нас работала?

— Допустим. Для начала. А с паспортом решим, хоть к черту на рога. Вот где она у меня уже!

— Ну и кем она у нас будет работать? — поинтересовалась Антонина.

— Да кем угодно. Хоть посудомойкой.

— Она согласна?

— А куда денется? — Капитан посмотрел на Настю. — Чего молчишь, о тебе разговор.

— Не люблю унижаться, — ответила Настя и уставилась в сторону.

— Во какие мы. На козе не подъедешь, на кобыле не обскачешь.

— А жить где? — спросил Артур.

— Да где угодно. Хоть в сарайчике. Что ей нужно? — развел руками Павел Антонович. — Подушку под голову, одеяло под задницу.

— Не знаю, — пожала плечами Антонина. — Особого желания от нее не вижу, а через силу брать на себя обузу незачем.

— Как это незачем? Пропадет человек. Ну, отвезу в город, отпущу, и что дальше? Пешком по шпалам в неизведанную даль?

— Могу и посудомойкой, — произнесла неожиданно Настя.

— Вот, пожалуйста! — обрадовался полицейский. — Прорвало. Теперь вам решать, Антонина Григорьевна. Приютите непутевую.

Антонина подумала, взглянула на девчонку:

— Только так. Без капризов, без скандалов, без обид, без других фокусов. Договорились?

— Договорились.

Капитан снял фуражку, вытер вспотевший лоб, перекрестился:

— Слава богу. А то которую ночь подушка под головой крутится! — поднялся, поинтересовался: — Сами без меня разберетесь?

— Попробуем, — ответила Антонина.

— Если какие-нибудь вопросы, то все ответы у меня. Теперь я ваша крыша.

— А как с паспортом?

— В ближайшие сроки.

Антонина взглянула на Настю:

— Какие-нибудь вещи в машине есть?

— Ничего у нее нет! — ответил за Настю полицейский. — Какая есть, такую и берите.

Антонина и капитан ушли. Настя помолчала, подняла глаза на Артура:

— Сами тоже живете здесь?

— Недалеко. В доме.

— Дом большой?

— Приличный.

— Завидую, у кого есть дом.

— Своего, что ли, нет?

— Откуда? Только в мечтах.

— Помечтай, может, и сбудется.

— Вряд ли. Наверное, посудомойкой так и помру.

— Молодая, все еще впереди.

Вернулась Антонина, спросила гостью:

— Есть хочешь?

— Хочу.

— А чего же не ешь? Вон сколько всего на столе. — Она присела на краешек стула, коснулась руки Насти. — Ты меня не бойся. Я если и накричу, то только по справедливости, — взглянула на мужа. — Скажи, Артурчик.

— Только по делу. У нас по-другому не бывает, — ответил Артур, и все втроем рассмеялись.

Минивэн хоть и не сразу, но все-таки завелся. Выехал со двора, за воротами сразу же заглох. Антонина попыталась завести, но двигатель только гудел, а толку никакого не было.

— Я ж говорил, новый нужно покупать, — хмыкнул Артур.

— Завтра едем в город, что-нибудь подберем, — согласилась Антонина. Повернулась к Насте, подмигнула ей. — Бери судки, пойдем пешком. Тут недалеко.

Они взяли приготовленный Хамидом обед и дружно двинулись по дороге.

— А куда машину? — крикнул им вслед Хамид.

— На металлолом! — крикнула ему Антонина, и все трое: он, Артур и Настя — рассмеялись.

Настя ходила по двору, зачарованно рассматривала дом, пристройку, веранду, все вокруг:

— Красиво как!

— Ничего красивого, — ответила Антонина, расставляя на столе тарелки. — Дом как дом, ремонтировать пора.

— А мне и так нравится. Пожить бы здесь.

— Насчет пожить посмотрим. Пока будешь в служебном домике.

— Я просто так сказала, — уточнила Настя.

— Сказала так, а подумала о другом, — рассмеялась Антонина. — Верно?

— Нет, я что говорю, то и думаю.

— Ладно, к столу, — позвала Антонина.

Артур сел рядом с женой, Настя расположилась напротив, какое-то время ели молча и дружно.

— А ты вообще кто? — спросила Антонина.

— В каком смысле? — переспросила Настя.

— Ну, откуда ты? Кто родители? Где живешь, прописка какая?

— Я уже говорила. Приехала из Ростова, там прописана… в общежитии. Родителей нет.

— Как это нет? — искренне удивилась Антонина.

— Просто нет.

— Умерли, что ли?

— Разбились в автоаварии… После жила у бабушки.

— А бабушка чего?

— Умерла, когда мне было пять лет… Определили в детдом.

— Сочиняешь, что ли? — не поверила Антонина. — Родители разбились, бабушка померла, саму в детдом. Как-то много сразу!

— Почему много? — возразил Артур. — Бывает, что одно за другим.

— По себе судишь, что ли?

— По себе тоже.

Антонина перестала есть, откинулась на спинку стула:

— Или дура, или ничего не понимаю… А с этими байкерами чего поперлась, если сирота?

— Наверное, потому и поперлась. Свободы захотелось, воли. Приключений.

— Вот и получила. А с общежития сбежала, что ли?

— Почему сбежала? Собрала вещи и ушла. Никто меня не держал. Я даже на работу не успела устроиться после детдома.

— Получается, тебе ехать некуда и не к кому?

— Получается так.

— А этот… Вано? — спросил Артур.

В глазах Насти вспыхнула злость.

— Можно без этого… без напоминаний? — попросила она.

— Извини, просто спросил.

Какое-то время снова ели молча, потом Антонина отложила вилку, мотнула головой:

— Если не врешь, то совсем все плохо. — Она посмотрела на мужа. — Завтра едем в город.

— За машиной?

— Не только. Видишь, в чем она? — показала Антонина на гостью. — Стыдоба. Оденем, обуем, нарядим. Не возражаешь, красавица?