Завтра - Гийом Мюссо

Кейт согласилась не сразу, однако деньги ей были нужны, поэтому она опустилась на стул и сделала первый ход.

Ник самодовольно улыбнулся. В быстром темпе разыграли дебют. Кейт сразу поняла, что выигрывает, причем может поставить противнику шах и мат всего за несколько ходов, однако по некоторым причинам ей не хотелось торопиться. Девушка принялась оттягивать роковой исход партии не то чтобы сознательно, скорее повинуясь внутренней потребности продлить игру. Она нарочно не смотрела в окно на снежный вихрь, лютую метель. Снаружи ее ждали обжигающий холод, жестокий кусачий ветер, страх, нужда. Она знала, что рано или поздно должна будет сразиться с ними, но пока что золотоволосый рыцарь в черных доспехах заслонил ее шахматным плащом, и так не хотелось уходить из душного тепла закусочной, где ее баюкал любимый голос Кобейна…

— Простите, я на минутку, — Ник поднялся, с шумом отодвинув стул.

Она вновь посмотрела ему в лицо. Вернувшись из туалета, он сам налил себе кофе, будто был у себя дома. Оба теперь долго-долго обдумывали каждый ход. Она медлила с решающей атакой добрых пять минут, затем осуществила блестящий эндшпиль. Ник изумленно моргал: всего три хода, и вот уже девица объявила.

— Шах и мат! Все кончено! — жестко отрезала Кейт, пряча в карман десять долларов. Встала, перекинула рюкзак через плечо.

— Не уходите! — взмолился он. — Дайте мне шанс на реванш, хоть один, пожалуйста!

— Я же сказала: все кончено!

Она вышла, резко хлопнув дверью. Он смотрел сквозь стекло, как девушка исчезла в метели. «Все кончено, все кончено», — стучало у него в голове.

Все кончено…

— Черт возьми, откуда она такая взялась? — спросил Ник, подходя к стойке.

— Знать не знаю, — отозвался хозяин. — Думаю, из России. Я ее только сегодня нанял.

— Как ее звать?

— Забыл. У этих русских такие трудные имена, и не выговоришь. Мы для простоты зовем ее «Кейт».

— Значит, Кейт, — задумчиво пробормотал Ник, будто говорил сам с собой.

Нахмурившись, полез за бумажником в карман джинсов, бросил деньги на стол, расплачиваясь. Надел массивную кожаную куртку, намотал шарф на шею и принялся искать ключи от машины, обшаривая все карманы подряд.

— Вот дьявол! — злобно выругался он.

— Что случилось? — испугался хозяин.

— Она стащила ключи и угнала мою машину!

* * *

Всего через пять часов

Ника разбудил резкий стук в дверь. Он протер глаза, огляделся. Не сразу сообразил, где находится. Ах да, в гнусном тесном вонючем отеле в Орегоне. И почему. Вот дурак, дал какой-то скверной оторве, малявке стащить ключи и угнать тачку, а ведь у него скоро важная деловая встреча в Сан-Франциско, черт!

— Кто там? — сонно спросил он, отпирая дверь.

— Мистер Фитч, сэр? — отозвался голос. — Меня зовут Габриэль Альварес, я помощник шерифа округа Колумбия. Мы нашли вашу машину и поймали угонщицу.

— Неужели? Надеюсь, машину вы мне отдадите немедленно, дело в том, что я спешу и потом…

— Собирайтесь, я вас подвезу.

* * *

Громоздкий внедорожник 4X4 помощника шерифа с трудом, пыхтя, одолевал ночную зимнюю дорогу. Метель улеглась, но скользко было по-прежнему.

— Каким ветром вас занесло в такую даль и глушь, позвольте спросить? — ворчливо осведомился Габриэль Альварес.

— Я был в Сиэтле, заключал договор о распространении моей компьютерной игры и на обратном пути в Сан-Франциско попал в снежную бурю, поневоле пришлось остановиться в закусочной при дороге…

— Так вы по компьютерным играм, значит? Моего сынишку от них за уши не оттянешь, часами пялится в монитор. Вот и вырастим поколение слепых и сутулых!

— Надеюсь, вы ошибаетесь, — мягко возразил Ник и поспешно сменил тему разговора: — Где вы нашли мою угнанную машину, скажите на милость?

— В двадцати километрах отсюда, в небольшом перелеске. Девица спала внутри.

— Как ее зовут?

— Екатерина Сватковская. Это мы быстро установили. Ей шестнадцать. По ее словам, жила в автоприцепе с матерью в Белвью. Два месяца назад осиротела. К приемным родителям не захотела, из приюта сбежала. Теперь бродяжничает, спит где придется, подрабатывает как может.

— И что с ней теперь будет?

— Боюсь, ничего хорошего. Мы связались с социальной службой, но они ей вряд ли помогут.

— Может, мне лучше отозвать жалобу?

— Поступайте как знаете.

— А можно мне с ней поговорить?

— Если хотите, однако предупреждаю: мы ее посадили в одиночку, пусть немного остынет… Как-никак ее следовало наказать.

* * *

Перед Ником отперли дверь камеры.

— Привет, Кейтлин! Бр-р! Лютый холод. Тут всю задницу отморозишь.

— Заткнитесь и отвалите.

— Ну-ну, полегче. Что с тобой такое?

— Что со мной? Во-первых, у меня недавно мама умерла. Во-вторых, отец смылся. Жрать нечего, денег нет, крыши над головой — тоже. По-вашему, у меня все в порядке, да?

Он сел рядом с ней на холодную деревянную откидную скамью.

— А почему ты не хочешь жить у приемных родителей или в приюте?

— Задолбали! — Она больно ударила его в плечо, отталкивая.

Пришлось схватить ее за руки.

— Да успокойся ты, черт тебя дери!

Она глянула с ненавистью, мгновенно вырвалась и столкнула его со скамьи.

— И что ты будешь делать дальше?! — взбесился он. — На дворе зима, холодина, места тут поганые, долго ты продержишься, а?

— Вам-то какое дело? Тоже мне, добренький нашелся!

— Коп показал мне твой рюкзак. Там учебники по биологии и химии. Хочешь стать врачом, так?

— И непременно стану всем назло!

— Не станешь, если не пойдешь в колледж, — отрезал он.

Она отвернулась, чтобы скрыть набежавшие слезы стыда, гнева и отчаяния. Кейт знала, что он прав.

— Позволь, я помогу тебе, — ласково попросил Ник.

— Поможете? С чего вдруг? Мы ведь даже не знаем друг друга!

— Верно, — кивнул он. — И что с того? Чем дольше знаешь человека, тем меньше его любишь.

Девушка смотрела по-прежнему сурово.

— Мой ответ: нет. И точка. Никто ничего не делает бесплатно. Я не хочу быть вам обязанной.

— Ты и не будешь, поверь.

— Ага, сперва все так говорят, а потом…

Чтобы немного разрядить атмосферу, он достал электронные шахматы.

— Я жажду реванша.