Ведьма для наследников дракона - Ксения Власова

— Да, — со вздохом согласился Таркер и прикрыл глаза. — Она меня разочаровала.

Мне понадобилось время, чтобы понять: он снова шутит.

— Что ж, юмор — это точно не ваше, — пробормотала я и попросила: — Расслабьтесь.

Та пара книг, что я успела прочитать, говорила, что главное в ведьмовском даре — умение довериться своим чувствам. Судя по тому, как легко я призывала свою силу, с этим проблем у меня не было.

Золотистые нити, соскользнувшие с моих пальцев, росчерками пера пробежали по телу Таркера, вспыхнув на обнаженных участках кожи. Он негромко застонал, но цвет его лица перестал казаться таким землянисто-серым. Я рукавом небрежно вытерла вспотевший лоб. Колдовать все еще было непривычно и несколько странно.

— Доберетесь до спальни самостоятельно?

— А если нет, вы меня донесете?

Я усмехнулась. От моего внимания не укрылось, что в его глазах, на самом донышке, сверкнул лукавый огонек.

— Уже лучше, но все еще недостаточно хорошо.

Таркер отозвался долгим, полным молчаливого героизма вздохом. Я, беспокоясь за него, все-таки проводила его до спальни. Расстались мы на самом пороге, в лучших традициях первого свидания. Об этом пошутила не я, а Кош, причем с каким-то подозрительным умилением и азартом.

Даже не рассчитывай, ящерица хвостатая! Тот поцелуй ничего не значил!

Я повторяла это как мантру до тех пор, пока наконец не рухнула в объятия Морфея. Мельком я успела подумать, что бедные дети снова остались без сказки на ночь.

На следующее утро Джози попросила расчет. На мои осторожные вопросы она со страстью выпалила, что хочет поискать счастья в другом месте. От того, с какой искренней убежденностью она повторила слова Таркера, мне стало немного не по себе. Впрочем, это не помешало пожелать ей удачи и отпустить с чистым сердцем. Надеюсь, она действительно найдет себя в этом мире.

Когда Таркер не спустился к завтраку, я не обратила внимания. Его пустующий стул во время ужина и робкое пояснение Баррета, что «милорд плохо себя чувствует», уже заставили занервничать. А уж появление в моей спальне близнецов поздно вечером и вовсе вынудило забить тревогу.

— Ладно, что случилось? — спросила я и отложила в сторону книгу, которую читала перед камином.

Хлоя вытянула шею, рассматривая обложку, и я, усмехнувшись, повернула ее, чтобы девочка прочла название, гласящее «Ведьмовство и лечение травами».

— Папе плохо, — пасмурно сказал Томас.

Он, понурившись, опустил голову. При этом его рука сжимала руку сестры, и было непонятно, кто кому оказывает поддержку, потому что Хлоя выглядела непривычно тихой. Даже блеснувший в глазах интерес при виде незнакомой книги погас, не успев толком разгореться.

Я поднялась с кресла. Чтение придется отложить на потом.

— Идемте.

Детей явно удивил такой простой и быстрой ответ, но они с готовностью устремились к порогу. Я набросила на ночную рубашку (время было уже позднее) плотный теплый халат и тоже вышла в коридор. Правила приличия по-прежнему казались чем-то незначительным и даже забавным.

Перешагнув порог спальни Таркера, я поморщилась от запаха болезни, ударившей в нос, а затем обнаружила ее источник — владельца комнаты, без сознания лежащего на огромной кровати с поднятым балдахином. Хлоя бросилась к отцу и взяла его за руку. Томас остался стоять на месте, и я чувствовала, каких усилий ему это стоило.

Я сглотнула и осторожно прошла по темно-синему ковру, чтобы опуститься на край незастеленной постели. Мельком я оценила лаконичность обстановки. Здесь не было ничего лишнего, каждая вещь находилось на своем месте. Холодные обои соседствовали с теплом светлого дерева, из которого была изготовлена мебель, а мелкие детали вроде картины на стене или каминных часов добавляли уюта.

— Давно он в таком состоянии? — тихо спросила я.

Хлоя не ответила, лишь сильнее вжалась в неподвижную руку отца.

— Мы не знаем, — тихо сказал Томас. Он стоял за моей спиной, и говорил ровно. В эту минуту он напомнил мне Таркера. — Днем он был еще в себе, но после ужина мы застали его уже таким.

— Обычный лекарь не поможет, — всхлипнула Хлоя. От вида ее слез, которые она вытирала рукавом, мне стало страшно. — Тут нужна магия.

— Мы думаем, у него инициация, — прошептал Томас. — Но какая-то не такая…

Я вздрогнула и перевела взгляд на мертвенно-бледное лицо Таркера. Мне вспомнились его слова о том, что мой совет пришелся кстати. Что он имел в виду?

— Что такое инициация? — вслух спросила я.

— Соединение с драконом, — пояснил Томас. Было непривычно видеть его в роли парламентера. — Но обычно инициация происходит после первого оборота.

— Что-то не так, — согласно буркнула Хлоя и потерла покрасневшие глаза.

Я разделяла ее мнение. Едва прикоснувшись к Таркеру, я тут же отдернула руку: он излучал жар, как печка, но цвет его кожи оставался белым. Я позвала Коша, но ответом мне стала тишина. Тогда я накрыла ладонь Таркера своей и, прикрыв глаза, сосредоточилась. Пальцы тут же закололо чужой болью, и мне пришлось напрячься, чтобы прорваться сквозь нее. Действуя где-то интуитивно, где-то на основе тех отрывочных знаний, что я успела почерпнуть из книг, я смогла заглянуть внутрь проблемы. Под телесной оболочкой Таркера скрывался огонь дракона, и именно сейчас он разошелся, свирепствуя и снося все на своем пути. Возможно, если бы это произошло в более молодом возрасте, как сказал Томас, то все бы обошлось одной ночью сильной лихорадки, даже вмешательство лекаря бы не понадобилось. Но в этот раз я понимала, что так легко отделаться не получится. Нужно было немедленно сбить температуру и немного притушить внутренний огонь, пока тот попросту не уничтожил физическую оболочку.

Я втянула носом воздух, набираясь смелости. Уверенности, что я справлюсь, не было. Взгляды детей сбивали с толку, и я решилась.

— В моей спальне в ящике стола лежат цветы лаванды и листья мяты. Измельчите их и принесите мне.

Не сговариваясь, близнецы кивнули и так быстро исчезли за порогом, что я и глазом моргнуть не успела. Я действительно начала изучать травы, но сейчас они были бессильны. Зато на какое-то время смогут занять детей.

Нервно размяв кисти, как хирург перед операцией, я несмело положила руки Таркеру на грудь. Что ж, будем надеяться, что у меня получится. Должно получиться.

Я прикрыла глаза и провалилась в обжигающую пустыню. Мне казалось, что моя кожа сейчас расплавится от нестерпимо жарких лучей солнца. Ощущения были такими яркими, что пришлось напомнить себе, кто я и что делаю. Впервые во время лечения я соприкоснулась не только с телом, но и с душой пациента. Наверное, потому что в этот раз болела именно она.

Сцепив зубы и чувствуя, как по спине и лбу градом катится пот, я осторожно призвала свой дар. Золотые нити в этот раз принесли с собой не приятную теплоту, а не менее приятный холод. Он легким инеем растекся от моих рук по трескающемуся песку, убегая все дальше и дальше. Одновременно с облегчением от вида замерзающей пустыни пришла и резкая боль. Моя сила, пульсирующая в груди золотистым шаром, заволновалась: неосязаемые нити становились все тоньше. Пора было сворачиваться.