Утерянное Евангелие. Книга 1 - Константин Стогний

Четыре всадника приближались к Новгороду по берегу озера Ильмень. Это были славяне Добрыня с Велигой и норвежцы Сигурд с Торгислем. Они возвращались с соколиной охоты и упивались видами и звуками, зачарованные, одурманенные обилием красок и впечатлений. С одной стороны дороги был овраг, заросший подлеском, с другой — круто поднимался склон холма. По обе стороны росли громадные дубы с широко распластанными корнями, покрытые лишайником, папоротником и мхом. Кое-где на месте срубленных или упавших гигантских деревьев в лесу открывались окна, и здесь молодая поросль буйно вырастала над телом поваленного великана. В большом количестве виднелись прихваченные морозцем багровые листья. Белобокие сороки, завидев всадников, прерывали посиделки на вершинах деревьев, перелетали дорогу и громко пронзительно трещали.

Конники пересекли деревянный мост, перекинутый через мелкую быструю речку с чистым белым песчаным дном. По берегам в потаенных местах, куда с трудом проникали солнечные лучи, уже намерзал тонкий лед.

Время от времени они проезжали хуторки — группы разбросанных вдоль дороги избушек, окруженных небольшими огородами. Своры захлебывавшихся от лая дворняг преследовали коней, уворачиваясь от хлесткого удара арапником. Уже вот-вот должны были показаться стены Новгорода, когда на пути охотников появился одинокий всадник.

— Если это кривич, то он здорово удивится, — сказал Велига, вглядываясь во встречного конника.

Он был одет в меховой зипун и шерстяные штаны. Чуб-оселедец растрепался на скаку.

— Это не кривич, — возразил ему Сигурд, также одетый в заячьи меха с лисьими бармами на плечах.

Волосы и борода норвежца были коротко острижены. Он широко улыбнулся приближающемуся всаднику. Уже хорошо была видна толстая войлочная куртка с нашитыми металлическими ромбами и серый плащ, закрепленный на правом плече фибулой. Юный всадник был без шапки, спутанные волосы цвета ржаной соломы закрывали уши.

— Нас встречает Ясно Солнышко! — шутливо объявил Сигурд. Но юноша не ответил на улыбку норвежца.

Тот тоже мгновенно нахмурился:

— Вальдемар, что случилось?

— Ярополк напал на земли древлян, осадил Овруч, мой брат Олег погиб, — доложил новгородский князь Владимир.

— От меча? — спросил Торгисль.

— Нет, — покачал головой Владимир. — Задавило конем. Дружинники Олега, кто не захотел идти под руку Ярополка, приплыли в Новгород вместе с раненым воеводой Уббой.

— Веди меня к нему, Вальдемар, — распорядился новгородский воевода Сигурд Эйриксон.

Владимир развернул своего гнедого жеребца, и теперь к Новгороду скакали пятеро всадников. К крепостным стенам они прибыли уже ближе к закату. Под стенами был разбит временный лагерь остатков дружины покойного князя Олега Святославича.

Всадники перевели лошадей из карьера в кентер и остановили их у крайних палаток. Подбежавшие отроки из младших дружинников приняли взмыленных коней и повели их шагом, дав отдышаться после длительной скачки. Добрыня снял колпак со своего сокола и привязал птицу за лапы к перекладине коновязи. Сокол взмахнул крыльями раз-другой, а затем угомонился.

Спешившийся первым Сигурд подождал Добрыню и замешкавшегося Владимира, отдававшего распоряжения младшим дружинникам. Мальчишки-кривичи стояли на краю пристани и наблюдали, как тридцать дружинников-данов в поте лица с громкими криками волокли огромную палатку: казалось, на площади валяется громадная коричневая морщинистая туша кита. Эту кучу парусины разобрали, растянули, и она вспучилась кверху, набухая, словно чудовищный гриб-дождевик. Потом гриб вдруг раздался в длину и вширь и превратился в шатер весьма внушительных размеров. Когда наконец выяснилось, что это такое, раздался громкий крик изумления и восторга — это кричали новгородские ротозеи, которые толпой сошлись поглядеть, как варяги разбивают лагерь.

У шатра овручевского воеводы Уббы их встретил дан Хвитсерк в темно-фиолетовом плаще с серебряной древлянской гривной на шее.

— На рассвете его покормили полбой, — доложил целитель новгородскому воеводе. — Но из его желудка прорывается запах лука. Если его внутренности пронзены, мы ничего не сможем сделать.

— Давно? — уточнил Сигурд.

— Неделя, может меньше, — был ему ответ.

Владимир, которого лекарь и воевода в разговор не включили, не мог скрыть своего сокрушенного вида. Отец послал его княжить в Новгород в десятилетнем возрасте, но на самом деле всеми гражданскими делами заправлял его родной дядя, регент Добрыня Резанович из волынского села Низкиничи. Войском же руководил воевода Сигурд Эйриксон из оппланнского хутора Опростадир. Ныне князю уже семнадцать, а дядя и воевода с ним не больно-то считаются.

Старший брат Ярополк вознамерился собрать под свою руку земли, розданные их отцом Святославом трем своим сыновьям. И вот Олег уже мертв. Славянская часть его дружины переметнулась под стяг Ярополка. В древлянской столице Овруче великий киевский князь оставил своего посадника и теперь намерен сделать то же самое с Новгородом на землях кривичей.

Владимир, взмокший после горячей скачки, теперь озяб и кутался в свой шерстяной плащ. Сигурд взглядом «поймал» глаза юноши и молча предложил ему зайти вместе с ним в шатер. Подошедших Торгисля и Велигу он таким же малозаметным движением глаз и подбородка отослал прочь.

В полутемном шатре на ложе из шкур лежал воевода Убба. Этот грозный прежде дан был стар и сед. Его нагое тело закрывала длинная белая льняная рубаха и больше ничего.

— Знамения обманули нас, Сигурд! — такими словами встретил раненый воевода вошедших в шатер мужчин.

Сигурд сокрушенно покачал головой, рассмотрев большое кровяное пятно на животе могучего старика.

— Весь этот треп о небесных причинах произошедшего — лишь оправдание нашей слабости, — продолжил умирающий. — Кто теперь сможет выступить против объединенного войска полян и древлян? Кривичи?

— Кто у Ярополка воевода?

— Блуд, из полян.

Сигурд посмотрел на Добрыню и подумал: «Этот теперь не боец против своих».

— Я поведу твоих людей, Убба, — заявил Сигурд.

— Возможно, однажды все так и будет, — ответил овручевский воевода. — Вот только против славян киевского князя остатки моих варягов и твоя новгородская дружина навряд ли устоят.

Убба посмотрел долгим взглядом на юного князя Владимира.

— Твой князь Вальдемар, — продолжил Убба с равнодушием умирающего. — Внебрачный сын Святослава… и даже Рагнхильда, дочь Регнвальда из Полоцка, отказалась выйти за него замуж, предпочтя киевского Ярополка. Ты уверен, Сигурд, что славяне из твоей дружины не предпочтут служить законному сыну Святослава Ингварсона?

— Они дали клятву, что будут воевать только под началом Вальдемара, — ответил Сигурд, но он и сам себе не верил.

— Есть один человек, способный помочь князю Вальдемару, — сообщил Убба. — Человек с огнем в сердце. Достаточно смелый, чтобы посодействовать Вальдемару справиться с молотом богов…