Я вернулся за сыном - Лана Пиратова

Влад уговорил ничего не рассказывать мужу. Он был прав. Ведь это было ошибкой. Я не хотела этого. И мужа терять не хотела. А потом оказалось, что я беременна. У меня сразу же закрались сомнения насчет отцовства. Дело в том, что с мужем мы уже давно не спали вместе. На это были причины. И, скорее всего, ребенок был от Влада. Но я не хотела, чтобы эта информация всплыла. Мужу наврала про сроки. Он не то, чтобы обрадовался, но принял этот факт.

Потом родился ты, мой единственный сыночек. И все было, вроде, нормально. Была семья. Почти счастливая.

Но однажды пришел Влад. Пришел, когда муж был в командировке. Пришел и сказал, что ты его сын. Что он заказал экспертизу с твоими волосами.

То, чего я боялась, произошло. Я испугалась, что он захочет рассказать все мужу. Но Влад, наоборот, стал убеждать меня скрыть все. Сохранить этот секрет.

Прошло еще какое-то время и мне стало невыносимо врать. Каждый раз глядя на мужа, я думала о том, что вру ему. Все эти годы.

И я решила рассказать ему все. Да, я была готова к разводу. Но все равно понимала, что не могу больше жить в этой лжи.

По глупости призналась в этом Владу. Он был очень зол. Назвал меня дурой. Я расплакалась.

Тогда она сказал, что я должна уехать. Навсегда. Я не поверила его словам. И он перешел к угрозам.

Мария шмыгает носом и вытирает салфеткой глаза.

– Но я не могла так жить. Не могла. Это все давило. И тогда Влад сказал, что убьет тебя, если я хоть слово скажу мужу. Он не хотел, чтобы кто-то узнал, что ты его сын. Он стал преследовать меня и угрожать. И угрозы реальные были. Я испугалась. Мне не к кому было обратиться за помощью. А Влад становился все настойчивее. Он требовал, чтобы я уехала. Оставила тебя. Только в этом случае он обещал, что не тронут тебя. И денег мне пообещал. Чтобы я на новом месте устроилась.

Мария опять опускает взгляд и вздыхает.

– И я согласилась. Согласилась. Дура. Думала, так будет лучше. Вначале я хотела вернуться. Отказаться от сделки. Но Влад все эти годы контролировал меня. Продолжал следить и угрожать. И вот недавно его звонки прекратились. Я думала, может, он забыл или заболел. Сама набрала ему. Ведь он иногда рассказывал мне о тебе. Но мне ответила женщина. Сказала, что Влад умер. Я даже не поверила сначала. И решила приехать. Вернуться. Знала, что ты уже не живёшь в России. Но надеялась. И уже после возвращения узнала, что и бывший муж тоже умер. От Светланы узнала. Только к ней посмела прийти после возвращения. Она и рассказала мне о тебе и о Никитке.

Мария опять замолкает. Повисает тишина. Наверное, она ждёт каких-то слов от меня. Но я не знаю, что сказать. Для меня все это шок. Мне нужно время.

– Я знаю, что меня простить нельзя, – произносит после паузы она. – Поэтому ничего не прошу у тебя. Только возможность иногда видеть. Тебя и внука. Хотя бы издалека. Хотя бы знать, что у вас все хорошо. Не знаю, что ещё сказать… Прости… Я так долго готовилась к этому разговору и все равно оказалась не готова. Прости, сынок. Прости.

– Но я не понимаю, зачем? – озвучиваю свои мысли. – Зачем Владу нужно было это все?

– Я не знаю. Мне он ничего не рассказывал. Да, и я избегала с ним общения. Боялась его. Олег.

Смотрю ей в глаза.

– Можно я с Никитой поиграю во дворе? Я ни слова не скажу ему. Сделаю так, как ты скажешь. Просто пообщаюсь.

Я опускаю взгляд и молчу. Пока я не знаю, что чувствую от всего того, что на меня только что вывалили. Мне нужно время.

Но сейчас я смотрю на эту женщину и в ее глазах столько неподдельной боли. А ведь она мать мне.

– Можно, – отвечаю, наконец.

И она облегченно выдыхает.

– Спасибо, сынок, – шепчет. И плачет. Опять плачет.

Мы спускаемся во двор и Никита сразу же бежит к нам.

– Пап! Пап! Там такая качель! Пойдем! Пойдем!

Я смотрю на Марию. Она влажными глазами смотрит на Никиту.

– Иди, вот, тете Марии покажи, – подмигиваю я ему. – Мне с мамой надо поговорить. Я потом подойду.

Мария с благодарностью смотрит на меня. Потом подаёт руку Никите:

– Пойдем?

Вижу, что волнуется. Ведь Никита может и отказаться.

Но нет, сын даёт ей руку и тянет за собой. Она успевает лишь обернуться и прошептать мне:

– Спасибо.

Олег

Вечером мы сидим с Яной на диване в ее квартире и смотрим какой-то фильм. Но я даже не улавливаю сюжет. Мои мысли о другом.

Яна тоже молчит. Я все рассказал ей. Потому что считаю, что между нами не должно быть больше тайн.

– Ты все думаешь об этом? – спрашивает она.

– Пытаюсь понять. Зачем все это было нужно. Ведь Влад знал все. С самого начала знал. Кстати, где свидетельство о рождении Никиты? Адвокат просил.

– Там, в кабинете, в столе, – говорит Яна.

Я встаю и иду в кабинет.

Один ящик. Второй. Нет. Но тут мой взгляд останавливается на странной папке. Бумаги на иностранном языке.

Не знаю, почему, но беру папку. Вчитываюсь.

Ничего не понимаю. Что за?!

Быстро возвращаюсь к Яне.

– Ян! Что это за бумаги?!

– Какие? – она встаёт с дивана и подходит ко мне.

Показываю папку.

– А я и забыла о них, – удивлённо произносит Яна. – Эти документы я взяла у Влада в сейфе. Давно. Тогда, когда паспорт свой забирала. Помнишь? Шесть лет назад?

– Подожди! Это документы из сейфа? Точно?

– Да. Я их Вике переслала тогда. А она распечатала и отдала мне недавно. После смерти Влада уже. Ну, я и засунула их в стол. А что там?

– Пока сам не пойму. На иностранном языке. Но я этот язык не знаю. Похож на немецкий, но это не он. Могу только свою фамилию прочитать. И имя отца.

На следующий день я сразу еду к адвокату со свидетельством о рождении и этими бумагами. И мы вместе пытаемся выяснить хоть что-то. Адвокат делает запросы.

Теперь остается только ждать.

– Можно я приглашу Марию к нам в гости? – спрашивает меня за ужином Яна.

Смотрю на нее исподлобья. Пожимаю плечами.

– Хорошо. Я тогда на завтра. Да? – с улыбкой спрашивает она.

– Хорошо, – отвечаю равнодушно.

Я так и не определился со своим отношением к этой женщине.

Яна встает, подходит и обнимает меня за плечи.

– Здорово же, Олег, что мы столько близких людей обрели. Роман, Мария, Светлана. Жаль, уезжать придется скоро, – с грустью произносит она.

– Тебе не хочется уезжать, да? – спрашиваю и тяну ее к себе на колени.