Тугая струна - Вэл Макдермид

Саймону пришлось гораздо хуже, с горечью подумал он. Его, дрожащего и с серым как замазка лицом, увезли обратно в участок, давать показания относительно субботнего вечера. Тони был достаточно хорошо знаком с логикой следователей, чтобы понимать, что в их глазах Саймон сейчас являлся главным подозреваемым. И ему, Тони, нужно что-то с этим делать, и как можно скорее.

Инспектор, имени которого он не мог вспомнить, спустился по ступенькам и встал за его спиной.

— Чудовищное месиво, — сказал он.

— Она была хорошим полицейским, — откликнулся Тони.

— Мы поймаем этого мерзавца, — уверенно произнес инспектор, — не беспокойтесь.

— Я хотел бы помочь.

Детектив поднял бровь:

— Это не я решаю. Знаете, тут не маньяк орудовал. Мы в нашем городе еще такого не видывали.

Тони постарался скрыть разочарование:

— Здесь действовал не новичок, инспектор. Кто бы он ни был, он явно мастер своего дела. Возможно, он убивал и не в вашем округе, и не точно таким же способом, но ясно, что это не первое его убийство.

Инспектор хотел что-то ответить, но в эту минуту их прервали. Судебный медик закончил свою мало приятную работу.

— Ну что, Колин, — сказал он, направляясь к ним, — сомнений быть не может: она мертва.

Детектив покосился в его сторону:

— Хоть сейчас избавь нас от своего юмора висельника, док. Есть соображения насчет того, когда это случилось?

— Спросите своего патологоанатома, инспектор Уортон, — обиделся тот.

— Обязательно спрошу. А пока суд да дело, хоть намекнете?

С характерным звуком врач стащил с рук резиновые перчатки:

— Середина дня, понедельник… так-так… Что-то между семью часами вечера в субботу и четырьмя часами утра в воскресенье. Зависит от того, было ли включено отопление и как долго.

Инспектор Колин Уортон вздохнул:

— Слишком длинный промежуток. Нельзя ли сократить?

— Я врач, а не медиум, — съязвил эксперт. — А сейчас, если не возражаете, я бы вернулся к своей партии в гольф. Утром у вас будет мое заключение.

Тони поспешно положил руку ему на плечо:

— Мне нужна ваша помощь, доктор. Я знаю, вы не уполномочены разглашать, но наверняка уже проделали множество анализов…

Льсти, когда сомневаешься.

— А насчет увечий… Как вы думаете, она была еще жива, когда их нанесли, или это сделали уже после смерти?

Доктор вытянул трубочкой полные ярко-красные губы и задумчиво воззрился на тело Шэз. Точь-в-точь маленький мальчик, глядящий исподлобья на свою незамужнюю тетушку и одновременно прикидывающий, сколько карманных денег можно с нее получить.

— Имеются как те, так и другие, — в конце концов изрек он. — Я думаю, оба глаза были выдавлены, когда она еще была жива. Наверное, он засунул ей в рот кляп, а то крики подняли бы на ноги весь дом. После этого она, скорее всего, потеряла сознание от боли. Не знаю, какую гадость он потом влил ей в рот, но видимо, это была сильная кислота. Она и стала причиной смерти. Полное разрушение дыхательных путей — вот что им предстоит обнаружить, когда ее вскроют. Готов спорить на свою пенсию. Судя по количеству крови, уши, на мой взгляд, были отрезаны, когда она уже умирала, и в то же время оба уха отрезаны аккуратно. Никаких пробных попыток, как это обычно бывает при членовредительстве. У него чертовски острый нож и железные нервы. Если он хотел сделать так, чтобы она стала похожа на тех трех мудрых обезьян, он весьма и весьма преуспел.

Сказав это, он откланялся:

— Если позволите, я пошел. Теперь ваша очередь. Желаю поскорее его поймать. Кто бы он ни был, это законченный псих.

И он вразвалку заковылял в обход дома.

— Во всем Вест-Райдинге не найдется врача бестактнее этого сукина сына, — с сердцем сказал Колин Уортон, — уж простите.

Но Тони с ним не согласился:

— Зачем пытаться облечь такое зверство в красивые слова? Факт остается фактом: кто-то убрал с дороги Шэз Боумен. И постарался дать нам понять, почему он это сделал.

— Как вы говорите? — Уортон был явно удивлен. — «Понять, почему он это сделал» — что вы имеете в виду? Я, черт побери, почему он это сделал, не понимаю.

— Вы ведь видели тот рисунок, да? На нем нарисованы три мудрые обезьяны. Не видеть зла, не слышать зла, не говорить зла. Убийца уничтожил ее глаза, ее уши и ее рот. Неужели это вам ни о чем не говорит?

Уортон пожал плечами:

— Одно из двух. Либо убийца — ее парень, тогда диагноз будут ставить врачи, и не все ли равно, какая дурь засела у него в башке. Или это какой-нибудь другой псих, у которого зуб на копов, потому что, с его точки зрения, мы суем свой нос в дела, от которых лучше держаться подальше.

— А вы не думаете, что убийца мог иметь зуб лично на Шэз за то, что именно она сунула нос не в свое дело? — предположил Тони.

— Я такой возможности не усматриваю, — небрежно бросил Уортон, отвергая его предположение. — Она ведь, если я не ошибаюсь, не занималась тут у вас какими-то конкретными делами, верно? Вы же не ловите еще настоящих маньяков, а значит, она не могла натянуть нос какому-нибудь местному Джеку-Потрошителю.

— Мы хотя и не берем новых дел, тем не менее работали над кое-какими из старых. Совсем недавно Шэз выступила с теорией, касающейся идентификации одного прежде остававшегося неизвестным серийного убийцы…

— Это вы про Джеко Вэнса? — Уортон не смог удержаться и прыснул. — Мы тут здорово посмеялись, когда услышали.

Лицевые мускулу Тони напряглись.

— Вы не должны были об этом знать. Кто растрепал?

— Ну уж нет, док. Не стану я еще кого-то сюда приплетать. А кроме того, сами знаете: у нас секреты не держатся. Джеко Вэнс — серийный убийца. В следующий раз это будет королева-мать! — он не выдержал и так и зашелся в хохоте. Потом снисходительно потрепал Тони по плечу. — Признайте, док, может статься, что вы ошиблись, скооперировавшись с ее парнем. Не мне говорить вам, что в девяти случаях из десяти, если не хочешь, чтобы дело зависло, ищи убийцу поближе к трупу. Не говоря уже о том, что именно он обнаружил тело.

Тони презрительно фыркнул, словно услышав что-то смешное:

— Вы будете попусту тратить время, если попытаетесь прижать Саймона Макнила. Он этого не делал.

Уортон повернулся к Тони, одновременно вытаскивая зубами сигарету из пачки «Мальборо». Ему удалось выудить ее и прикурить с помощью одноразовой зажигалки.

— Мне как-то пришлось прослушать одну из ваших лекций, док, — сказал он, — когда я был в Манчестере. Вы сказали тогда, что лучшие охотники таят в себе нечто от хищника. Две стороны одной медали, так сказали вы. Думаю, вы были правы. Вот один из ваших охотников и набросился на вас.