Интроверт. Врага уничтожить - Родион Кудрин

Только сейчас Полина поняла, как сильно замёрзла в дороге. Она заметила, что уже несколько минут дрожит всем телом, а её зубы вовсю стучат друг о друга. Полина закрыла глаза и подумала о том безумно далёком и счастливом времени, когда она изнывала от жары в Дубае. Плюс сорок ей казались тогда чем-то совершенно запредельным. В то время Полине хотелось поскорее спрятаться в прохладу кондиционированного воздуха, чтобы не чувствовать на себе огнедышащее дыхание арабской пустыни. Теперь она отдала бы несколько лет своей жизни, чтобы снова оказаться в Дубае и согреться под его палящим дневным солнцем.

От этих согревающих мыслей и в самом деле стало немного теплее. Полина упорно не открывала глаза, чтобы не разрушить эту приятную, но такую хрупкую иллюзию. Ей было совершенно неважно, что всего этого не существовало на самом деле. Сейчас солнечный Дубай был тем единственным, что действительно помогало ей выжить. Картинка из прошлой жизни выглядела настолько реальной, что до неё, казалось, можно было дотянуться рукой.

Полина нежилась в лучах воображаемого солнца. Теперь она представляла себя лежащей в открытом купальнике на дубайском пляже. Ласковое утреннее солнце согревало её кожу, оставляя после себя ровный и красивый загар. Солнцезащитные очки надёжно скрывали глаза от ультрафиолета. Прохладный сок манго из высокого стакана с соломинкой дарил упоительную свежесть и ощущение абсолютного счастья.

Здесь, на побережье Персидского залива всего полгода назад был настоящий рай на Земле. Полина тогда не могла понять всей прелести тех мгновений. Ей казалось, что это обычное утро выходного дня, и оно ничем не отличается от всех остальных. Тогда дубайский оазис воспринимался лишь, как небольшая передышка перед очередным рейсом. Не было никаких сомнений в том, что через несколько дней Полина снова вернётся сюда из Москвы, и будет новый выходной день на пляже. Всё это повторится ещё очень много раз, пока самой Полине не надоест кочевая жизнь стюардессы.

Тогда она найдёт себе занятие поспокойнее и станет жить в уютном маленьком домике на берегу океана. Возможно, в то время её будут окружать любимый муж и прекрасные дети. Полина будет посвящать семье всю себя не потому, что так надо, а потому, что ей самой этого захочется. Чувство свободы станет таким же привычным, как ощущение тепла на коже во время прогулки. Счастливая жизнь потечёт приятно и неторопливо. Ничто не сможет нарушить эту гармонию.

Внезапно эта яркая картинка дрогнула. Через секунду она подёрнулась лёгкой рябью, а затем и вовсе исчезла. Полине показалось, что кто-то пытается сказать ей что-то на непонятном языке. Она расслышала всего несколько слов — похоже это был английский. Еле слышный шёпот звучал прямо рядом с ухом. Полина открыла глаза и несколько секунд привыкала к яркому свету, что отражался от снега. Затем она повернула голову вправо и увидела, что незнакомец очнулся и пытается ей что-то сказать. Его пересохшие губы с запёкшейся кровью слабо шевелились, не произнося ни слова. Наконец, у самого уха Полины хрипло прозвучало единственное слово, сказанное по-английски:

— Пить.

Казалось, незнакомец потратил на это все свои силы, и теперь в изнеможении закрыл глаза. Полина только сейчас вспомнила о своём рюкзаке, что висел за спиной. Там ещё оставалась вода и несколько сухарей. Она развязала верёвку и достала пластиковую бутылку. Отвинченная крышка утонула в снегу, но Полина не обратила на это внимания. Она поднесла горло бутылки к губам незнакомца и осторожно дала ему сделать несколько глотков. Это подействовало так, словно там был живительный эликсир, а не обычная холодная вода. Незнакомец протянул руки к бутылке и уже сам сделал ещё несколько жадных глотков, словно не пил несколько дней подряд. Закашлявшись, он вернул воду Полине, едва не выронив бутылку.

Со стороны казалось, что ему стало лучше. Мертвенная бледность исчезла с лица, а синюшные губы слегка порозовели. Ощупывая огромную рану на правом виске, он поморщился от боли. Полина испуганно отстранилась как будто увидела призрака. Тут же пристыдив саму себя за малодушие, она поспешно выпрямилась и уже не дёргалась больше.

Однако незнакомец, словно ничего этого не замечал. Он продолжал отстранённо и без лишних эмоций ощупывать себя, обнаруживая всё новые и новые раны. Со стороны казалось, что человек спокойно осматривает свою одежду, которая немного потрепалась и запачкалась. Стоит лишь её постирать и кое-где залатать, как снова всё будет в порядке. Для того, кто ещё совсем недавно был на волосок от смерти, он выглядел совершенно невозмутимым. Снег падал на его чёрные волосы и весело искрился на солнце.

— Шен, — протянул руку незнакомец.

Полина снова захотела отстраниться назад, но всё-таки ответила на приветствие:

— А я — Полина, — робко сказала она, осторожно пожимая протянутую руку.

Спохватившись, Полина повторила то же самое по-английски, для надёжности помогая себе руками.

— Я немного понимаю по-русски, — сказал Шен, еле заметно улыбнувшись. — Ты ведь русская?

— Да, — подтвердила Полна. — А ты откуда?

— Я из Малайзии.

— Понятно. А что здесь случилось?

— Автокатастрофа. Двое погибших, один раненый. Тягач восстановлению не подлежит.

Полина несколько секунд осмысливала услышанное. Насчёт тягача и раненого всё было ясно. Однако погибших она не видела.

— А ты не ошибся насчёт погибших?

— К сожалению, нет, — заметно помрачнел Шен, переходя на английский. — Две девушки погибли. Одна из них попала под колёса, а другая сгорела во время пожара в кабине.

— Мне очень жаль, — ответила Полина. — Кто они были?

— Теперь это уже неважно. Мы много месяцев плыли на яхте вдоль побережья Индии.

— А что случилось потом?

— Потом была радиограмма от лидера сопротивления в городе Саратов. Он призывал всех объединиться для борьбы с чужими. Тогда мы решили идти из Бенгальского залива к побережью Пакистана. Сойдя на берег, мы нашли тягач и отправились на нём в Саратов. Немного не доехали.

— Я тоже слышала эту радиограмму, — ответила Полина. — Мы с друзьями направлялись туда же. Однако тоже чуть-чуть не доехали. Наш БТР атаковали с воздуха каким-то странным оружием — вроде лазерного луча. Башню оторвало. Броню разрезало, словно раскалённым ножом. Трое моих друзей погибли. Это было ужасно. Я думала, что тоже умру.

— Мне жаль твоих друзей, — уже по-русски ответил Шен. — Но их теперь не вернуть, как и моих. Нам с тобой повезло выжить. Это шанс, чтобы всё-таки добраться до Саратова. Что скажешь?

— Я согласна, — решительно ответила Полина. — Но до Саратова километров двадцать пути. Боюсь, что в твоём состоянии это слишком тяжёлая задача. Хотя у меня есть немного еды. Тебе надо подкрепиться, — она сунула руку в рюкзак и протянула Шену пакет с сухарями.

— Спасибо. Это очень кстати, — он откусил сухарь и, прожевав, спросил: — Ты идёшь пешком?

— Нет. Я оставила велосипед на трассе. Как увидела эти странные следы от колёс, так и пошла — сначала вправо, а потом через километр — влево.