Просто неотразим! - Сьюзен Элизабет Филлипс

— Это тоже должно прекратиться. Прямо сейчас.

— Ничего подобного. Я управлюсь со Спенсом. Ты обхаживаешь Санни. А мы двое… я с самого начала объяснила, как все должно быть между нами.

— А я говорю тебе… — Он ткнул чипсом куда-то в направлении ее лица. — Я в жизни не скрывался и не прятался — и не собираюсь делать это сейчас!

Она не верила ушам.

— Ты не имеешь права ставить под удар нечто столь важное ради случайного романа. Это временная связь, Тед. Временная. В любой день мне все это надоест, и я упорхну в Лос-Анджелес. Удивительно, что я еще этого не сделала.

Если она надеялась, что он возразит, уверяя, что их отношения вовсе не бессмысленны, ее ждало разочарование. Он перегнулся через стол.

— Все это не имеет никакого отношения ни к постоянному, ни к временному. Суть в том, что я собой представляю.

— А если я представляю собой нечто совершенно противоположное? И меня вполне устраивает возможность прятаться и скрываться?

— Ты меня слышала.

Она досадливо поморщилась. Вот что значит иметь благородного любовника! Нежелательные последствия налицо. Благородство? По крайней мере он видит это именно в таком свете. Лично она видела безнадежный выбор между несчастьем и жестоким разочарованием в любви.

Мег спала плохо. Мешали невеселые мысли о том, как быть с Тедом и что делать, если таинственный взломщик появится снова. Вместо того чтобы ворочаться с боку на бок, она решила заняться новыми украшениями. Ее изделия становились более сложными и изысканными, и небольшая группа постоянных покупателей решительно предпочитала подлинные артефакты копиям. Она обшаривала Интернет в поисках торговцев древностями, которые бы ей пригодились, и едва не разорилась, вложив немалую часть сбережений в заказ бостонскому профессору антропологии, имевшему репутацию человека честного и пообещавшему снабжать сертификатами подлинности все, что она продавала.

Распаковывая посылку с ближневосточными монетами, римскими стеклянными кабошонами и тремя маленькими бесценными бусинами с мозаичными миниатюрами, она вдруг спросила себя: ювелирное дело — это ее призвание, или она таким образом пытается отвлечься от необходимости решить, что делать со своей жизнью?

Через неделю после отъезда Теда позвонила Тори и приказала Мег завтра приехать на работу на час раньше.

Когда Мег поинтересовалась, в чем дело, Тори повела себя так, будто Мег только что провалила тест на ай-кью.

— Потому что Декс останется дома и посидит с девочками. Ура!

Не успела Мег появиться в клубе, Тори потащила ее на тренировочную площадку.

— Нельзя жить в Уайнете, не умея играть в гольф. Это закон города.

Она вручила Мег айрон номер пять.

— Давай.

— Я здесь долго не пробуду, так что смысла нет.

— Давай-ка размахнись чертовой штукой и посмотрим, что выйдет.

Мег, естественно, промазала. Попыталась снова и опять не попала. Но после нескольких попыток каким-то образом послала мяч на середину площадки и торжествующе завопила.

— Повезло, — констатировала Тори, — но именно так гольф тебя и засасывает.

Она взяла у Мег клюшку, показала, как бить, и велела тренироваться.

Следующие полчаса Мег свято следовала указаниям Тори и стала попадать по мячу гораздо чаще.

— Тебе необходима практика, и дело пойдет, — заявила Тори. — По понедельникам служащие играют бесплатно. Воспользуйся выходным. В кладовой у меня лежит второй набор клюшек. Можешь позаимствовать.

— Спасибо за предложение, но мне не очень хочется.

— Хочется, просто ты сама не понимаешь этого.

Это было чистой правдой. Мег так часто наблюдала за игрой, что заинтересовалась сама.

— Почему ты это делаешь? — спросила она, относя сумку Тори в кладовую.

— Потому что, кроме меня, ты единственная женщина, сказавшая Теду правду о его манере танцевать.

— Не понимаю.

— Понимаешь, не притворяйся. Не знаю, есть ли у вас будущее — при условии что он отделается от Санни, — но рисковать не собираюсь.

И что бы это значило?

Мег опустила на землю сумку с клюшками.

— Даже если сбросить со счетов Санни, как у нас с Тедом может быть будущее? Он агнец Божий, а я паршивая овца этого города.

— Знаю! — весело кивнула Тори.

Вечером, когда Мег мыла тележку после рабочего дня, менеджер сказал, что один из членов клуба просит ее поработать официанткой на завтрашнем ленче для дам в доме клиентки.

Несколько городских жителей, которым это было по карману, обычно в подобных случаях нанимали официантов, но ее ни разу об этом не просили. Однако ей нужны были деньги.

— Согласна, — кивнула она.

— Перед уходом возьми в нашем офисе белую блузку. Наденешь ее с черной юбкой.

Не может ли ее черно-белая юбка сойти за форму официантки? Придется обойтись ею.

Менеджер протянул ей бумажку с адресом.

— Готовит шеф Дункан. А ты будешь работать с Хейли Киттл. Она все тебе покажет. И это важное событие, так что работай получше.

Вечером Мег наконец вспомнила о клочке бумаги с адресом. Что-то очень знакомое…

Она быстро взглянула в конец записки, где было напечатано имя женщины, на которую ей предстояло работать.

Франческа Бодин.

Она смяла бумагу в кулаке. Что за игру ведет Франческа? Неужели она вообразила, что Мег станет на нее работать?

Беда в том, что Мег уже согласилась на нее работать.

Она надела футболку и стала задумчиво бродить по кухне, проклиная себя за то, что сразу не прочитала записку. Тогда она могла бы отказаться. Но отказалась бы? Возможно, нет. Глупая гордость не позволила бы.

Искушение поднять трубку и позвонить Теду было почти невыносимым. Но вместо этого она сделала себе сандвич и пошла обедать на кладбище. И внезапно обнаружила, что потеряла аппетит. То, что все это происходит в отсутствие Теда, — не совпадение. Франческа предприняла ползучую атаку, чтобы поставить Мег на место. Скорее всего ей безразлично, примет ли Мег предложение или нет. Франческа хотела подчеркнуть разницу в их статусе. Мег — чужачка, нищая бродяжка, вынужденная работать за жалкую почасовую плату. Ее и в дом допускают только в качестве прислуги.

Мег запустила сандвичем в заросли сорняков. Ну и хрен с ним!

Наутро она приехала в дом Бодинов к десяти часам. К юбке от Миу-Миу и белой блузке прекрасно подошли расшитые стразами розовые «платформы». Правда, для работы они не слишком удобны, но лучшей обороной против Франчески будет серьезное оскорбление, а босоножки просто кричали о том, что Мег не собирается оставаться невидимкой. Она будет высоко держать голову, улыбаться, пока не заболят щеки, и делать работу так, чтобы Франческа умерла от злости.