Перерастая бога. Пособие для начинающих - Ричард Докинз

Космологи, работающие по всему миру, выстроили, опираясь на открытия друг друга, подробную теорию о том, что происходило после Большого взрыва. Но как такую теорию проверить? Для этого нам понадобилось бы воссоздать «начальные условия» — в смысле, представить себе положение дел непосредственно после Большого взрыва. Затем при помощи проверяемой теории вывести, каким должен был бы быть мир сейчас, в случае если она верна. Иными словами, использовать эту теорию, чтобы предсказать настоящее из отдаленного прошлого. Ну а потом посмотреть на действительное положение теперешних дел и выяснить, было ли наше предсказание верным.

Вы, вероятно, думаете, что можно вывести такое предсказание, используя математические выкладки. Увы, в данном случае подробности слишком замысловаты. Помимо гравитационных сил пришлось бы учитывать миллиарды и миллиарды мельчайших локальных взаимодействий — скажем, в клубящихся облаках газа и пыли. Единственный способ управиться с подобной запутанностью — это создать некую «модель» в компьютере и, запустив ее, посмотреть, что будет. Нечто вроде модели Крейга Рейнолдса с его «Птоидами», описанной в главе 10. Только намного сложнее. И когда я сказал «в компьютере», это было просто для краткости, ведь один-единственный компьютер, сколь бы большим он ни был, даже близко недостаточно велик, чтобы сымитировать рост Вселенной: такая задача требует громадных вычислений. Наиболее совершенная на сегодняшний день подобная симуляция называется Illustris, и ей понадобился не один компьютер, а 8192 компьютера, работающих одновременно. И речь идет не об обычных компьютерах, а о суперкомпьютерах. Illustris начинает имитировать реальность не прямо с момента Большого взрыва, а на 300 тысяч лет позже (очень короткий отрезок времени по сравнению с последующими 13,8 миллиарда лет). Но даже суперкомпьютеры не в состоянии воспроизвести все до последней детали, вплоть до атома. Как бы то ни было, сравнить предсказанный вид нынешней Вселенной с тем, какова она сейчас в действительности, — дело увлекательное.

Взгляните на цветную вклейку 28, представляющую собой нечто вроде розыгрыша. Изображение там образовано двумя различными картинками, граница между которыми проходит по вертикали. С одной стороны — настоящая Вселенная, знаменитое фото Hubble Deep Field, сделанное орбитальным телескопом «Хаббл» в 1995 году. С другой — вселенная, предсказанная Illustris. Вы способны определить, какая где? Я — нет.

Разве наука не изумительна? Если вдруг вам покажется, что в нашем понимании обнаружился пробел, который, как вы надеетесь, можно было бы заполнить Богом, мой вам совет: обратитесь к истории и никогда не делайте ставок против науки.

Модель Illustris, как я уже говорил, начинает отсчет через 300 тысяч лет после Большого взрыва. Давайте же теперь заглянем в более далекое прошлое — к самому возникновению космоса, к фундаментальным постоянным и к «аргументу тонкой настройки», апеллирующему к необходимости подкручивать «тумблеры», чтобы те оказались в нужном положении. Рассмотрим этот вопрос еще раз. Начнем с интересной идеи, называемой антропным принципом.

«Антропос» по-гречески значит «человек». Вот откуда взялись такие слова, как «антропология». Мы, люди, существуем. И знаем об этом, поскольку находимся здесь и рассуждаем о своем существовании. Таким образом, Вселенная, где мы обитаем, должна быть вселенной, способной породить нас. А на планете, которую мы населяем, должны иметься условия, необходимые для нашего появления. То, что мы с вами окружены зелеными растениями, — не случайность. Никакая планета, лишенная зеленых растений (или чего-то аналогичного), не смогла бы дать начало существам, способным задумываться о собственном бытии. Зеленые растения нужны нам в качестве первичного источника пищи. Не случайно и то, что мы видим звезды в небе. В беззвездной вселенной не было бы никаких химических элементов тяжелее водорода и гелия. А вселенная, состоящая только из водорода и гелия, была бы недостаточно богата различными веществами, чтобы запустить процесс биологической эволюции. Антропный принцип почти что слишком очевиден и едва ли нуждается в изложении. И тем не менее он важен.

Для жизни в том виде, в каком мы ее знаем, необходима жидкая вода. А жидкой вода может быть только в узком диапазоне температур. Чуть холоднее — и она уже твердый лед. Чуть горячее — и она уже летучий пар. Большинство планет во Вселенной находится либо слишком далеко от своей звезды (как, например, Плутон — да, я помню, что его больше не относят к планетам, но моих рассуждений это не меняет), либо же слишком близко к ней (как Меркурий). В окрестностях каждой звезды имеется своя «зона Златовласки» (не слишком горячая и не слишком холодная, а «в самый раз», как похлебка медвежонка из сказки про Златовласку и трех медведей). Земля находится в той зоне Златовласки, что характерна для Солнца. А Меркурий и Плутон — вне этой зоны, каждый со своей стороны. Ну разумеется, говорит антропный принцип, Земля и должна быть в зоне Златовласки, раз мы существуем. Если бы Земля не находилась там, то и нас бы не было.

Что верно для планеты, справедливо и для вселенной. Как я уже упоминал, у физиков имеются веские причины подозревать, что наша Вселенная — одна из многих в составе Мультивселенной. Эта идея вытекает — по крайней мере, в соответствии с некоторыми толкованиями — из так называемой инфляционной модели, которой придерживаются большинство современных космологов, хотя она больше любых других научных утверждений напрашивается на реакцию «Не может быть, что вы всерьез». И у нас нет никакого повода считать, будто все миллиарды вселенных, составляющих Мультивселенную, управляются одними и теми же законами и фундаментальными постоянными. В каждой из вселенных «тумблер» гравитационной константы G может оказаться выкручен на свою особую величину. Вполне вероятно, что только в очень немногих из них G настроена «на нужную волну». Лишь малая доля вселенных представляет собой «вселенные Златовласки», законы и константы которых случайно получились «в самый раз» для последующей эволюции жизни. И мы, естественно (снова антропный принцип), непременно находимся в одной из этих немногочисленных вселенных. Сам факт нашего существования определенно указывает на то, что наша Вселенная относится к числу вселенных Златовласки. Одна дружелюбная вселенная Златовласки посреди, возможно, миллиардов неблагоприятных параллельных вселенных.

Отвечать «И тем не менее это так» пока слишком рано. Физикам предстоит еще поработать над данным вопросом. Но уже сейчас можно сказать, что их работа имеет все шансы на успех. Что еще важнее — и в этом основная мысль нашей заключительной главы: отважный шаг в пустоту кажущейся невероятности уже многократно оправдывал себя в истории науки. По моему мнению, мы должны набраться смелости, повзрослеть и покончить со всеми богами. А как по-вашему?

1. Как возникают религии? Некоторые из них так молоды, что мы можем своими глазами наблюдать их становление. Жители острова Танна поклоняются принцу Филиппу после его визита почти 50 лет назад. Карго-культы на некоторых тихоокеанских островах — столь же недавнего происхождения. Если в наше время новые религии способны зарождаться и развиваться настолько стремительно, представьте, как могли исказиться легенды за многие столетия, прошедшие с возникновения основных мировых религий. (См. главу 3.)