Не проси - Андрей Житков

— Что с ним?

Иван Николаевич даже вылез из машины.

— Сестру вашу помянул, а на солнышке-то с непривычки и припекло, уснул, бедолага, — оправдал Фреда Митяй.

— Вы слишком быстро вернулись, — заметил Витек. — Но ручаюсь, что через сутки он придет в некоторую норму.

До Миронова дошло, что в его отсутствие адвоката успели накачать спиртным, ведь сам он оставался человеком с русской душой и хорошо помнил русские обычаи.

— Если можно, посадите его на переднее сиденье, — попросил он собутыльников, которые, в отличие от американца, твердо стояли на ногах.

Хлопнули дверцы «Волги», заурчал мотор, и машина плавно тронулась с места.

Николай Груздев и сам не мог вспомнить и объяснить, как и когда у него выработался комплекс: страх потерять любимую женщину, за которую так усердно боролся, ни перед чем не останавливаясь. Ему казалось, что отец приучил Марину Владимировну к дорогим подаркам и роскошной жизни, поэтому не скупился тратить на нее сбережения. Но деньги, вырученные от продажи золота, таяли на глазах, а основного тайника Сергея Емельяновича ему так и не удалось обнаружить ни в квартире, ни на даче. Он рисовал мрачные картины ухода от него жены, когда закончатся остатки денег.

«Я просто обязан что-то придумать», — нередко проносилось в его голове. И вот теперь, столкнувшись с настоящим миллионером, Николай серьезно задумался, каким образом можно выбить из того часть практически ничего не значащего для него капитала. «По всему видно, что он горячо любит жену. Что, если сымитировать похищение?»

Так зарождался план. И стоило Николаю только уцепиться за казалось бы невероятное звено, как начала выстраиваться логическая цепочка. «Главное — заманить ее ночевать туда, где не сможет найти ее муж, и он вынужден будет признать исчезновение».

В осуществлении задуманного ему неумышленно помогла теща, не подозревающая о кознях зятя.

— Чего только в жизни не бывает, — завел Груздев разговор вечером. — Богатый американец, а волочится за русской крестьянкой.

— Он из русских, — поддержала беседу Лариса Михайловна. — Для любви нет границ и социального положения, а их история трагичная. Великолепный сюжет для романа.

— Интересно, — присоединилась к ним Марина Владимировна.

— Я их знала еще совсем молоденькими, — рассказывала пожилая женщина. — Иван Николаевич жил в Акбулаке, а Вероника Федотовна появлялась набегами, в основном во время школьных каникул. У нее тут тетка проживала, почитай уж лет пятнадцать, как умерла. Верочка и Ванечка — так в ту пору их называли — дружили со мной и обменивались через меня посланиями-записочками, в которых назначали друг другу свидания.

— У тебя случайно тех записок не сохранилось? — Заинтригованная рассказом матери, Марина Владимировна, сама того не подозревая, тоже помогала супругу.

— Может, и остались, — в очередной раз радовала Сметанина зятя, — давно в старый сундук не заглядывала.

У дочери разыгралось чисто женское любопытство.

— Вот бы взглянуть на них.

— Лезь наверх, если так приспичило, — пожала плечами хозяйка.

— Я с тобой, — вызвался Николай, который практически не задавал вопросов, а нужную информацию получал сполна, — а то еще шишек в темноте набьешь, — проявил он заботу.

— Так вы с собой керосиновую лампу возьмите, в сенцах на подоконнике стоит, — посоветовала Лариса Михайловна.

Они осторожно поднялись по лестнице, и Николай просунул в чердачное отверстие руку с лампой. Женщина была склонна к романтическим историям, а ее сопровождающий преследовал иную, низменную цель.

— Посвети в правом углу, — попросила Марина Владимировна, и Груздев двинулся в указанном направлении. Тусклый свет лампы упал на видавший виды темно-синий деревянный сундук.

— Нашел, — позвал он спутницу. Взялся за массивную крышку и потянул вверх, но она не поддалась. — Был бы железный, то можно подумать, что заржавел, а так…

— Там сбоку щеколда, — подсказала супруга. Она помнила этот сундук с детства, он тогда стоял в переднем углу и допуск к его содержимому имела только мать.

Николай нащупал задвижку.

— Здесь навесной замок, — сказал он.

— Дай сама посмотрю. — И она мягко отстранила его, перехватив лампу в левую руку. Правой тронула дужку замка, сундук раскрылся, а отодвинуть задвижку уже труда не составило.

Барахла в сундуке оказалось более чем достаточно, и пока они искали картонную папку с интересующими их записками, пришлось переворошить всевозможные коробочки и шкатулки, пачки старых писем и многое другое. Некоторые вещи навевали на Марину Владимировну воспоминания, и это задерживало поиски. Но вот заветная папка оказалась в руках Николая, и они увлеклись чтением, меняясь посланиями, которых было не так много. Но из них Груздев узнал главное: место их обычной встречи. Одну записку незаметно для жены сунул в задний карман брюк.

— А почему бы Веронику Федотовну не пригласить ночевать к нам? — как бы между прочим спросил он у Марины Владимировны. — Все равно наехавшие гости будут где-то расквартировываться.

— Это идея, — ухватилась за его мысль женщина, и муж с удовольствием уступил ей инициативу.

Мать посчитала предложение дочери уместным при данных обстоятельствах и отправилась к Мироновым. Минут через тридцать она вернулась с Вероникой Федотовной.

— Я прогуляюсь на свежем воздухе, — сразу засобирался Николай, делая вид, что не горит желанием участвовать в женских сплетнях.

— Только недолго, — предупредила жена, и он кивнул.

— Вот еще что, — остановила его теща у самого порога, — встретишь кого-нибудь из родни Мироновых, не говори им, что видел Веронику Федотовну. Есть определенные причины, по которым она не хочет, чтобы муж знал, где она ночует.

— Можете положиться на меня на сто процентов, — пообещал Груздев.

Он ликовал, само провидение помогало ему. Оставалось решить еще один важный вопрос, но для этого необходимо было найти пишущую машинку. Он, задумавшись, брел по центральной улице небольшого городка. Совершенно случайно бросил взгляд на освещенные окна ДК.

Дворец культуры — это чуть ли не единственное государственное учреждение, которое функционировало в столь позднее время. Над городом заметно сгущались сумерки. Николай постоял с минуту перед входом в здание, но затем решительно вошел в него. В холле никого не было, и он не спеша осмотрелся. Из актового зала доносилась музыка, иногда перекрываемая возбужденными возгласами молодежи. Груздев свернул направо и прошел по служебному коридору, толкая двери, попадавшиеся на пути. Одна из них поддалась и распахнулась. Опять счастье было на его стороне. На одном из письменных столов стояла заветная и столь необходимая пишущая машинка, а рядом аккуратная стопка чистой бумаги. Николай прикрыл за собой дверь, но свет включать не стал, чтоб не привлекать внимания, да и освещения уличного столба вполне хватало. Он вставил в машинку лист и двумя указательными пальцами, потому что впервые имел дело с подобной работой, напечатал текст, который продумал заранее.