Кампанелла. Последний маг эпохи Ренессанса - Альфред Энгельбертович Штекли

Пусть только король действует по рецептам Кампанеллы, который всей душой приветствует будущую универсальную империю, возглавляемую испанским монархом!

Его не смущали никакие крайности. Ведь дело шло не об его истинных взглядах, а лишь о том, чтобы доказать любыми путями, что калабрийские заговорщики не являлись врагами Испании и стремились к созданию идеального государства, которое «было бы больше на пользу испанскому королю, чем даже самому папе».

Новый, 1601 год начался для Кампанеллы с удачи. 1 января неожиданно скончался Альберто Трагальоло. Из-за его смерти снова прервались допросы. Прошло много времени, пока новый инквизитор, епископ Казерты, приступил к своим обязанностям. Кампанелла продолжал симулировать сумасшествие. Он писал «Испанскую монархию» и готовил побег. Надзиратель Мартинес стал более покладистым. Шансы на побег увеличились. Теперь все упиралось в болезнь Дионисия. После «полледро», во время которой лопнули семь веревок, Дионисий был очень плох. Больше пяти месяцев он не владел руками, и перо вываливалось у него из пальцев. Угроза Санчеса сбылась. Когда его заставляли подписывать протокол, Дионисий ставил внизу крест, держа перо в зубах.

В мае в результате загноения плечевой кости, сломанной на дыбе, умер Пиццони. Трибунал потерял важного свидетеля.

На «Испанскую монархию» ушло больше года. Кампанелла писал урывками. Иногда за целый день он не мог закончить страницы. Его часто обыскивали» Но за все это время у него ни разу не нашли написанного. Каждый листок Дианора сразу же на нитке поднимала к себе.

Дианора! Кто бы мог подумать, что он, запертый в одиночке и симулирующий безумие, встретит в тюрьме женщину, которая наполнит его сердце безмерным счастьем! Она была не только верной помощницей в работе. Она баловала его вниманием и лаской. То он прижимал к щеке присланный ею локон; то лакомился сочными грушами, которые носили символический след ее зубов. А как он ждал ее, когда она, подкупив надзирателя, тайком прибегала к нему на свидание!

Томмазо старался всеми путями разузнавать об оставшихся на воле друзьях. Он переписывался с земляками-калабрийцами, жившими в Неаполе, а они пересылали его письма дальше – в Рим, Болонью, Венецию. Вести были очень тяжелыми. Антонио Бриччи, смельчак, который в Падуе пытался освободить Кампанеллу из тюрьмы, уже семь лет находился в изгнании. В середине 1600 года он обратился в конгрегацию Святой службы с просьбой разрешить ему вернуться на родину – ему ответили отказом. Пособник еретиков недостоин прощения!

Много было толков и о судьбе веронца Антонио, беглого монаха, доказывавшего, что Христос не искупил грехов человечества. Ему так и не удалось вырваться живым от инквизиторов. Он все это время провел в тюрьмах. Из Падуи его переправили в Венецию. Там он долгое время сидел в одной камере с Джордано Бруно. Если в деле Кампанеллы капуцин Антонио вел себя вполне порядочно, то в процессе Ноланца он сыграл самую низкую роль. Все старания инквизиторов подтвердить показаниями свидетелей обвинения, выдвинутые против Бруно доносчиком, не имели успеха. Ряд лиц, жителей Венеции, допрошенных перед трибуналом, не подтвердили сообщений доноса. Тогда венецианская инквизиция не погнушалась прибегнуть к подлому приему – она стала среди заключенных, находившихся в одной камере с Бруно, выискивать людей, которые в надежде на снисхождение согласились бы заявить, что Ноланец и в тюрьме продолжает проповедовать ересь. Такие люди нашлись, и наиболее гнусным из них оказался Антонио. Он подписал документы, которые должны были изобличить Джордано как страшнейшего еретика. Но предательство не спасло Антонио. Инквизиторы его обманули. Вопреки обещаниям его увезли в Рим и там сожгли на Кампо ди Фиоре. Это произошло в сентябре 1599 года, за пять месяцев до казни Бруно.

Дианора торопила переписчика, которому было поручено снять копию с трактата «Испанская монархия». Однако только в последние дни мая она смогла обрадовать Кампанеллу известием, что работа, наконец, завершена. Теперь надо было через надежных людей переправить рукопись в Калабрию. Когда из Стило придет ответ, что рукопись получена, Пьетро Престера передаст в трибунал «Защиты» Кампанеллы, где доказывается, что заговор не был направлен против испанского господства, а наоборот, его руководители видели в наихристианнейшей Испанской монархии государство, долженствующее распространить свою власть на весь мир. Неопровержимым тому доказательством служил трактат Кампанеллы, написанный в период подготовки заговора. Именно в момент, когда трибунал будет заниматься рассмотрением «Защит» Кампанеллы, в Стило «среди его пожиток» будет найдена рукопись трактата, датированная декабрем 1598 года. Ее тут же перешлют в Неаполь. Кто тогда сможет утверждать, что, проповедуя великие перемены, Кампанелла был враждебно настроен по отношению к испанцам!

Дни были наполнены тревожным ожиданием. Много времени и сил ушло на написание «Испанской монархии». Теперь все зависело от того, смогут ли друзья-калабрийцы хорошо выполнить порученное им дело.

Скоро Пьетро подаст в трибунал «Защиты» Кампанеллы, в Стило найдут «Испанскую монархию», и судьи, мечтавшие побыстрей закончить процесс, окажутся перед новым препятствием, которое не так-то легко будет преодолеть! Ждать ответа из Калабрии на самом деле оставалось недолго, когда в начале июня Дианора принесла страшную весть. Конгрегация Святой службы, идя навстречу настоятельным требованиям епископа Казерты, разрешила подвергнуть Кампанеллу жесточайшей сорокачасовой пытке! «Велья»! Для этого уже специально доставили в Кастель Нуово из Викарии все необходимые орудия.

Смятение охватило друзей Кампанеллы. Что делать? Инквизиторы, несомненно, приложат все усилия, чтобы заставить Кампанеллу признаться в симуляции. Это была единственная возможность закончить процесс. Они будут пытать его с крайней жестокостью. Даже если он и останется в живых, то пройдут долгие месяцы, пока он снова сможет двигаться. Значит, все, что было достигнуто с таким трудом: и тщательно продуманные планы, и успехи в подготовке побега – идет насмарку! И именно теперь, когда со дня на день должен прийти из Калабрии ответ, который направит весь процесс по новому руслу.

Оставалось последнее средство: немедленно представить в трибунал написанные Кампанеллой «Защиты» и «Статьи о пророчествах». Пока судьи будут изучать их сложную аргументацию, в Неаполь спешным порядком будет привезен из Стило трактат «Испанская монархия».

3 июня Пьетро Престера передал через надзирателя письмо епископу Казерты. К письму были приложены «Защиты» Кампанеллы и «Статьи о пророчествах». Пьетро строил из себя простачка и уверял епископа, что только накануне вечером нашел их среди бумаг, оставшихся после Пиццони. На следующий день Дионисий Понцио, со своей стороны, направил судьям письмо больного Петроло, который обещал сделать новые важные разоблачения и требовал, чтобы его немедленно допросили. Но было уже поздно.

Члены трибунала, рассмотрев представленные документы, увидели в них теперь только очередную уловку Кампанеллы. Конечно, документы эти были очень важны, но сейчас дело шло не о политических симпатиях или антипатиях