Ява - Владимир Войновский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Валерка заполнил путевой лист, пока прогревалась машина. Не выезжал из бокса до последнего, пока не пришёл Николаенко. Он залез в кабинку. В его руках была средних размеров коробочка.
— Давай…
— Что давай?
— Глаз давай. Повернись ко мне. Сейчас грим накладывать будем.
Прапорщик открыл коробочку. В ней стройными рядами были круглые места с гримом разного цвета, тюбики и кисточки. Он вначале подобрал необходимую краску и оттенки, а затем приступил к работе. Спустя пятнадцать минут он закрыл коробочку и вытер пальцы.
— Ну, смотрись.
— Здорово, только припухлость видно, — смотрелся в зеркало Валерка.
— Хватит надолго, если руками тереть не будешь. Старайся к Птичкину не поворачиваться. Езжай аккуратно. Встречи с ВАИ тебе не нужны. На складах тоже не шарахайся. Выскочил, открыл будку и в кабинку. Загрузили тем же путем, выскочил, закрыл будку и в кабинку.
— Да это всё понятно. Спасибо.
— Спасибом не отделаешься. Сегодня тебе придётся ездить долго. До глубокого вечера, чтобы всё выглядело взаправду. По приезде в часть делай что хочешь, но чтобы Птичкин увидел синяк. Расскажешь «сказку», а там по течению. Он сам шум подымет. Такой человек. К тому же проверка из особого отдела. Он скрывать сей факт не станет. Ну, ни пуха, ни пера.
— К чёрту!
Друзья пожали руки. Николаенко, выйдя из бокса, ушёл в столовую на завтрак. Валерка открыл бокс, выгнал машину, закрыл ворота и, подъехав к КТП, стал ждать Птичкина.
Целый день Валерка ездил с Птичкиным по продовольственным складам, каким-то конторам, и обязательно с заездами к подружкам. С поставленной задачей Валерка справился великолепно. Только в части при разгрузке он стёр руками грим, протёр лицо тряпкой, посмотрел в зеркало и предстал перед офицером во всей красе.
— Это что?
— Где?
— На лице… Что на лице? Грязное, что ли? — Валерка запрыгнул на подножку и посмотрелся в зеркало заднего вида. — Вот чёрт, синяк. Да вы не переживайте, товарищ старший лейтенант. У них синяки больше.
— У кого у них?
— У складских. Решили меня уму-разуму учить, а заодно заставить загружать машину. Трое на одного нечестно, но я за себя постоял, уж будьте уверены, — не моргнув, начал врать Валерка.
— В чём уверены? Ты знаешь, что сейчас будет? Мне же выговор, в лучшем случае, влепят.
— А вы тут при чём?
— Как при чём? Я же за тебя во время рейса отвечаю. Ой, что же будет? Что будет?
— Ничего не будет. Тихо доложите моему командиру роты, и всё. Я думаю, он командиру части не побежит докладывать. Мы всё равно с вами каждый день на выезде. Приезжаем поздно. Синяк со временем пройдёт, и всё забудется…
— Ты только ничего лишнего не сболтни. Будь здесь, я сейчас к вам в роту сбегаю. Только сядь в кабинку и не вылазь.
Птичкин убежал в роту МТО. Вернулся он быстро и явно довольный.
— Всё в порядке. Ваш командир мировой мужик. Обещал всё уладить.
— Вот видите… а вы переживали…
С души свалился тяжкий ком. Всё шло по плану. Поставив машину в бокс и слив воду из системы, Валерка направился в роту. Скоро вечерняя поверка и отбой.
— Привет! — сказал он дневальному, переступая порог.
— Тебя командир ждёт, — шёпотом процедил дневальный.
«Ещё бы. У подчиненного синяк. ЧП. Что он, спать должен? Интересно, что ему Птичкин наплёл?», — раздеваясь, думал Валерка.
Личный состав был в казарме, кроме нарядов и смен. Вчерашние герои с оглядкой смотрели в его сторону. «Боятся. Боятся, что я их выдам. Сами суки, и людей по-сучьи меряют. Спасибо, не убили вчера. Чтобы вы тогда думали?», — он прошёл к своей кровати. Открыл тумбочку. Достал умывальные принадлежности.
— Дневальный!
— Я!
— Яванский прибыл из рейса?
— Так точно!
— Ко мне.
— Рядовой Яванский, к командиру роты! — дневальный посмотрел виновато на Валерку и пожал плечами.
— Товарищ старший лейтенант, рядовой Яванский по вашему приказанию прибыл! — отчеканил Валерка, переступив порог канцелярии.
— Ну-ну! — Маховой смотрел на лицо солдата. — Где такие подарки раздают?
— Не поверите, но всё было так… — и Валерка принялся пересказывать придуманную на ходу «сказку».
Командир слушал молча. Иногда он вздыхал. Уточнял. Качал головой. Когда Валерка закончил свой рассказ, он поднял голову и вопросительно, посмотрел в глаза солдата.
— А вот у меня другие данные по факту украшений на твоём лице. Ладно. Иди, отдыхай. Там посмотрим.
Валерка развернулся и вышел из канцелярии. Всё время, пока он разговаривал с командиром, дверь канцелярии была открыта и все, находящиеся в казарме, всё слышали. Участники вчерашнего инцидента смотрели на него, кто вопросительно, кто с уважением и благодарностью. По их лицам прокатилась волна облегчения.
Прошла вечерняя поверка. Прозвучала команда «Отбой!», но командир не покидал расположения роты. К нему то и дело входили сержанты и солдаты роты. Дверь канцелярии не закрывалась. Все, кто не спал в ту ночь, внимательно вслушивались в вопросы и ответы. Валерка и не пытался слушать. Он повернулся набок, накрылся с головой одеялом и спал.
— Ява… Ява, — шёпотом позвал его чей-то голос.
— Чего? — Валерка приподнял одеяло.
— Ты про вчерашнее ничего никому не говорил?
— Нет!
— А как ты из части выехал, что никто не видел синяка?
— А его и не было, когда я выезжал из части.
— Как это?
— Очень просто… я спать хочу…
— Он спать хочет. Днём, почитай, всю роту через замполита части протащили. Там ещё офицер из особого отдела был. Кто-то про вчерашнее рассказал. Особист сказал, что по результатам сделает соответствующие выводы, и виновных отправят в дисбат.
— А я тут причём? — изобразив непонимание, спросил Валерка.
— Если ты промолчишь, ребят не посадят…
— Каких ребят… тех подонков, которые сейчас дрожат… Ого, или кто-то стал задумываться? А что, вчера думалка неисправная была?
— Не умничай. Что ты решил?
— То, что слышали… Иного я не скажу. Живите спокойно твари…
Валерка, не желая продолжать бессмысленный разговор, накрылся одеялом и закрыл глаза.
— Ява… Ява, — кто-то тряс Валерку за плечо, пытаясь его разбудить.
— Чего? — спросонья спросил Валерка.
— Тебя к командиру, — перед кроватью стоял дневальный. — Надень брюки и в канцелярию.
Он встал, надел брюки, вогнал ноги в тапочки и прошёл в канцелярию. На командирском столе горела настольная лампа. Кроме Махового в канцелярии сидел офицер из особого отдела штаба округа.
— Завидую тебе, солдат. Спишь крепко и спокойно, значит, совесть чиста, — начал разговор особист.
— У солдата совесть чиста настолько, что её не видно, — съязвил Маховой. — А вот у рядового Яванского совести, похоже, совсем нет. Так, солдат?
— Никак нет!
— Да, солдат, да. Мы тут целый день ведём дознание