Куколка - Лесли Пирс

Бэлль с трудом верила своим глазам. Было совершенно очевидно, что здесь безраздельно властвуют девушки, а не мужчина. Бэлль смотрела на их лица. Полли изо всех сил сдерживала смех, тем не менее продолжая ласкать клиента и вращать бердами, как можно более эротично, чтобы он побыстрее кончил. Анна-Мария, казалось, получала настоящее удовольствие оттого, что мужчина лижет ей гениталии; она уверяла его, что это ее заводит, что это очень сексуально и она кончает. Создавалось впечатление, что она не лжет: лицо у нее раскраснелось, веки были полуопущены, а рот приоткрыт.

Техасец, когда кончал, ревел, как бык. Полли зажала себе рот рукой, чтобы заглушить смех. Анна-Мария продолжала раскачивать бедрами у лица мужчины; она обхватила его голову со словами, что уже кончает. Пот выступил у нее на лбу и заструился по груди.

Бэлль оставалась на своем месте, пока девушки прощались с клиентом. Он расплылся в улыбке, уверяя, что они доставили ему неземное блаженство.

— Уж я бы точно не отказался иметь дома в постели двух таких проказниц, как вы, — сказал он, обнимая проституток и прижимая их к себе. — Теперь буду каждую ночь дрочить и вспоминать вас обеих.

Девушки проводили посетителя и закрыли дверь. Бэлль вышла из-за ширмы. Полли захихикала.

— Как тебе, крошка? Понравилось?

Анна-Мария сидела на краю кровати, пытаясь надеть сорочку. Она выглядела отрешенной.

— Такое впечатление, что тебе на самом деле понравилось, — сказала ей Бэлль.

— Понравилось, — ответила та с легким французским акцентом, вспыхнула и захихикала. — Со мной такое впервые. Я действительно кончила.

Бэлль часто слышала это выражение у Марты в борделе. Она понимала, что оно означает, когда говорят о мужчинах, но до этой секунды понятия не имела, что женщины тоже кончают. Однако ее слова явно возродили у Полли какие-то воспоминания — девушка зашлась смехом.

— Только представь, как он дрочит и думает о нас! — прыснула она.

Бэлль поднялась к себе в комнату, чтобы обе девушки могли помыться и одеться. Она села на кровать и поймала себя на том, что сбита с толку. И не тем, что увидела, а судьбой, которая выпала на ее долю. Все это явно было неспроста. Сможет ли она разгадать, что ей уготовано?

Она выросла в борделе, но не знала, что такое бордель. Стала свидетелем убийства проститутки, а ее мама солгала о том, кто совершил это убийство. Потом Бэлль похитили. Дальше были эти ужасные дни в Париже… Но затем она встретила Этьена, которого вначале боялась до дрожи, а позднее не только стала испытывать к нему симпатию, но, возможно, даже немножко влюбилась в него. Она должна быть вне себя от ужаса при мысли о том, что ее привезли сюда, чтобы она стала проституткой, — однако она ничуть не боится. Она должна была бы быть напугана Новым Орлеаном — однако город ей понравился. Бэлль даже не испытывала ни малейшего негодования из-за того, что Марта принуждает ее к работе, ради которой, собственно, и купила.

Неужели все потому, что ей от рождения было суждено стать шлюхой? Неужели можно унаследовать предрасположенность к профессии, подобно тому, как люди наследуют форму носа или цвет волос?

С одной стороны, Бэлль считала постыдным продавать свое тело, с другой, ее душа возражала против этого утверждения. Сегодня она видела восторг на лице мужчины, девушки сделали его счастливым. Разве это можно назвать безнравственным?

Ставило ее в тупик и другое. Она скучала по Мог, в сердце Бэлль для нее всегда останется особое место, но здесь, в борделе Марты, среди проституток, она чувствовала себя уютнее, чем в дома в Лондоне. Почему? Не становится ли она предательницей?

Девушка подозревала, что, если бы Этьен попытался овладеть ею, она не стала бы сопротивляться. Вот еще одно подтверждение ее распущенности. На самом деле создавалось впечатление, что она больше не различает, что хорошо, а что плохо — все смешалось, и грани стерлись или размылись.

Бэлль вздрогнула от легкого стука в дверь. Она удивилась еще больше, когда к ней в комнату заглянула Марта.

— Можно к тебе, дорогая? — спросила она.

— Конечно, — ответила Бэлль, чувствуя смущение оттого, что ее застали врасплох. — Я как раз собиралась спуститься вниз. Простите.

— Ерунда, — махнула рукой Марта, усаживаясь на узкую кровать. — Тебе необходимо собраться с мыслями, я понимаю.

Бэлль давно заметила, что эта женщина понимает мотивы, которые движут людьми. Она никогда не слышала, чтобы Марта повышала голос.

— Рискну предположить: то, что ты сегодня увидела, немного тебя озадачило, — продолжала Марта.

Бэлль ожидала, что она скорее употребит слово «шокировало», а не «озадачило», — однако именно последнее слово наиболее точно передавало ее ощущения.

— Да, мадам, — прошептала она, опуская глаза.

— Ты не ожидала, что девушкам это настолько нравится? Что господа выходят такими довольными?

Бэлль кивнула.

Марта глубоко вздохнула.

— Уважаемые, набожные люди не хотят признавать, что человек создан для того, чтобы наслаждаться сексом. Этим занимаются не только чтобы рожать детей, милая. Любить друг друга в физическом смысле полезно для всех, это ключ к счастливому браку. Если бы жены тех мужчин, которых мы обслуживаем, дали себе волю и полюбили трахаться, в таких местах, как мой бордель, отпала бы надобность.

Бэлль зарделась. В разговоре с остальными девушками Марта часто употребляла это слово. Бэлль оно смущало.

Марта пальцем приподняла ее подбородок.

— Смотри, как ты покраснела! Милое дитя, вот в чем все дело: пора научиться произносить это слово и отбросить стеснение. Как только ты поймешь, как приятно заниматься любовью с мужчиной, все сразу станет на свои места. Думаю, мне следовало попросить Этьена остаться с тобой на ночь. Он из тех мужчин, которые способны разбудить любую женщину.

— Он женат! — возмутилась Бэлль.

Марта засмеялась.

— Милая, неужели ты думаешь, что меня волнует, женаты ли мужчины, которые приходят в этот дом?

Бэлль фыркнула — она догадывалась, что больше половины мужчин, которые посещают это заведение, состоят в законном браке.

— Думаю, что нет.

— Этьен обладает, как бы это сказать… — Марта запнулась, подбирая правильное слово, — …обаянием! Личным обаянием. Сомневаюсь, что он вообще платит женщинам.

— Со мной он вел себя очень достойно, — сказала Бэлль.

— И от этого женщина еще больше хочет чего-то непристойного, — захохотала Марта. — Милая, думаю, тебе уже пора бы это понять.

Ночью Бэлль приснился тревожный сон, похожий на явь. Она обнаженная лежит на огромной кровати в окружении мужчин, которые тянут к ней руки. Но они не хватают ее грубо, а нежно поглаживают, отчего ей кажется, что она вся горит.

Бэлль проснулась в поту, ночная сорочка задралась до подмышек, и девушка была почти уверена в том, что ласкала свою промежность, как делала это Анна-Мария чуть раньше.