Ловушка для стервы - Надежда Черкасова

Отец, видимо, и в самом деле слышал, что она с ним разговаривала, иначе бы не выжил. Когда он наконец открыл глаза, Мила сидела рядом.

Осознав вдруг, что отец на нее смотрит, Мила впервые за все время, что он был в беспамятстве, заплакала. Если она не позволяла себе рыдать от свалившегося на нее горя, то сдержать слезы радости оказалось ей не под силу. Мила плакала и чувствовала, как тяжесть в груди куда-то уходит бесследно и вот наконец совсем исчезает, вселяя в детскую душу надежду на то, что теперь все у них с отцом будет замечательно.

«Пообещай, что ты никогда меня не бросишь», — попросила она отца.

Тот в подтверждение обещания только на мгновение закрыл глаза и слегка пошевелил головой. На большее в тот момент он не был способен. И Мила отца поняла. Он не только выжил, но и быстро пошел на поправку. Мила исполнила свои обещания: прекрасно училась, причем стала лучшей в классе, занималась спортом, участвовала в соревнованиях и неизменно побеждала. Везде и во всем старалась быть первой.

Своим детским, но пытливым умом она понимала, что врачи не станут с ней откровенничать по поводу состояния здоровья отца, поэтому, по возможности, старалась подслушать, подсмотреть. Состоялся очередной консилиум врачей, на который она напросилась пойти с отцом. И когда врачи вышли на улицу покурить, Мила спряталась за углом, незамеченная, и, затаив дыхание, ловила каждое их слово.

Врачи говорили на каком-то своем, только им одним понятном языке, горестно вздыхая и пожимая плечами. Но из обрывков разговора, когда они все-таки переходили с медицинских терминов на человеческий язык, ей удалось сложить отдельные слова и фразы в единое целое и понять самое главное: врачи твердо уверены в том, что суицид может повториться. И это от отца уже могло не зависеть, так как на его неустойчивую после смерти жены психику могло повлиять любое незначительное событие, пусть даже косвенно связанное с погибшей.

Милу настолько испугал вердикт врачей, что по приходе домой у нее началась истерика. Она набросилась на отца с кулаками, била его по груди и дико кричала. При этом слезы ручьями текли по щекам. Мила ничего не видела вокруг. Ей казалось, что она умирает от охватившего ее страха.

«Ты плохой! Ты злой! — билась она в истерике. — Я ненавижу тебя! Ты хочешь бросить меня, я знаю! Так врачи сказали. Ты думаешь только о том, чтобы тебе поскорее на том свете с ней встретиться. Ты не любишь меня! Ты любишь только ее. И всегда любил только ее! А я для тебя не существую. Я ненавижу ее! Я ненавижу тебя! Я вас обоих ненавижу! Ну давай, иди к ней! Тебе же наплевать, что будет со мной! Даже если я умру, ты не заметишь. Ведь ты каждую минуту думаешь только о ней. Я ненавижу тебя!»

Стресс был настолько сильным, что пришлось вызывать «Скорую». Милу немедленно доставили в психиатрическую клинику, так как она находилась в совершенно невменяемом состоянии. Теперь ухода требовала она.

Если прежде у отца и появлялись какие-то неосознанные намерения расстаться с жизнью, отныне он о них даже не вспоминал. Более того, вдруг осознал, что всегда хотел жить, тем более есть для кого. Дочь и на этот раз спасла отца от гибели, заставив его думать не о горе, а о радости и жизни — о ней, любимой, которая нуждалась в его помощи, в его внимании, а главное — в его любви. Но какой ценой!

А может, другая цена и не спасла бы его от неминуемой смерти? Точно так же, как он раньше жил только ради жены, так сейчас смыслом его жизни стала дочь, единственный родной человечек на всем белом свете.

Из клиники Мила вернулась лишь через три месяца. Улучшение ее состояния началось неожиданно и резко, после непродолжительного разговора с отцом. Тогда он пришел на очередное свидание с ней. Мила сидела недвижно и смотрела в одну точку. В какой-то степени ей даже нравилось такое состояние, так как в прострации совсем не чувствовалась боль, причиняемая мыслями об одиночестве.

Отец взял ее безвольные ледяные ладошки в свои большие, сильные, теплые руки.

«Милочка, душечка! Ты — самое дорогое, что у меня осталось, — тихо, чтобы не спугнуть ее, но очень уверенно, чтобы она поверила, начал он. — И только ты меня здесь держишь. Я живу благодаря тебе. Ты должна знать: я никогда тебя не брошу. И если когда-нибудь меня с тобой рядом не окажется, знай: нас разлучили не по моей воле. Это может означать только одно: меня устранили насильственно. А так как ни у одного на свете человека нет на это сколько-нибудь уважительной причины, я буду жить долго и счастливо. И ты будешь жить со мной, долго и счастливо».

«А ты правда никогда не умрешь?» — строго спросила Мила, вдруг очнувшись от ступора впервые за три месяца.

Она смотрела в глаза отцу вопросительно и тревожно, и он отвечал ей взглядом решительным и твердым. Взглядом, не терпящим никаких возражений, а тем более сомнений. И Мила поверила его словам, его глазам. Поверила так, как никому и никогда прежде не верила. У нее вновь появился смысл жизни. Страх быть брошенной, оказаться одной на белом свете покинул ее, казалось, навсегда.

Отец тогда сказал Миле ключевые слова, которые и вывели ее из глубокой депрессии. И слова эти — «я никогда не умру» — подействовали на нее сильнее лекарств и любых убеждений. После этого разговора здоровье Милы пошло на поправку, и вскоре она уже была дома.

Самое лучшее средство забыть прошлое — поменять место жительства. Так они и поступили, немедленно переехав в столицу. Отец быстро нашел работу, так как хорошие врачи нужны всегда и везде. И с жильем у них проблем не возникло, так как отец продал их четырехкомнатную квартиру в городе, где они прежде жили, и купил небольшую двушку на окраине. Через какое-то время в столицу перебрался и лучший друг отца — Николаев Семен Ефимович.

Радужные мечты Милы о море также исполнились. Летом отец повез ее в лучший санаторий Крыма. Прекрасная и удивительная Ялта, где они жили, утопала в зелени и благоухала цветами. Лазурный берег, пенящиеся волны, пальмы на берегу и белый пароход в море — все было в их распоряжении. После бальнеологических процедур они ходили загорать на пляж или просто бродили по городу, не пропуская ни одной кафешки с вкусностями. А вечером шли в театр или филармонию, где смотрели спектакли с участием известных актеров или слушали удивительно прекрасную музыку. Они купались в счастье, любили друг друга, и им даже в голову не приходило, что их жизнь может резко измениться. Какое же это было счастливое время для них обоих!

Именно там, в удивительно солнечной и беспечной Ялте, у Милы впервые зародилась мечта жить на лазурном берегу моря в белоснежном доме с колоннами. Прошли годы, и Мила осуществила свою мечту за границей. Но почему-то это не принесло ей особого счастья. Да, у нее есть то, о чем только можно мечтать. Но все равно чего-то недостает. И это что-то она потеряла, видимо, там, в своем далеком детстве.

Их счастье длилось почти полтора года. Затем отец снова стал задумчивым, угрюмым и улыбался только тогда, когда к нему подходила Мила. Это сейчас она может предположить, что он уже чувствовал: жить ему осталось совсем немного…