Темные врата - Антон Грановский

Глеб попятился, наткнулся спиной на стену и – открыл глаза.

Вначале он ничего не видел из-за желтой пелены, затянувшей глаза. Но потом пелена развеялась, и он увидел перед собой миску с помоями.

– Очнулся, ублюдок? – услышал он над собой грубый голос. – А теперь открывай пасть и жри!

Глеб огляделся. Земляной утоптанный пол, каменные стены, тусклый факелок, криво висящий на скобе…

– Ну? Будешь жрать сам, или мне запихать эту дрянь тебе в глотку? – снова пролаял голос.

Что-то тяжелое ударило Глеба по ребрам. Он упал на пол и застонал от боли. Глеб все еще не понимал, что происходит, но в памяти забрезжили смутные образы.

Сколько бесчисленных дней он стоял вот так, на карачках, перед миской с едой?.. Пять? Десять?

Глеба охватил ужас. Он попытался подняться. Что-то сдавило ему горло и тихо звякнуло. Глеб дернулся еще раз, застонал от резкой боли в шее и только тогда понял, что сидит на цепи.

Мужик, здоровый, крепкий, как дуб, снова хотел его пнуть, но Глеб перехватил его ногу и, удерживая ее в руках, медленно поднял взгляд на бородатую физиономию своего мучителя. Физиономия эта налилась краской гнева.

– Ах ты пес смердячий! – прорычал он. – Да я тебя…

Мужик выхватил из-за пояса плеть и замахнулся, намереваясь привычно стегануть Глеба по лицу. Однако на этот раз все получилось иначе. Глеб, продолжая удерживать добротный яловый сапог бородача в судорожно сжатых пальцах, резко ударил его босой ногой по другой ноге. Мужик потерял равновесие и рухнул на пол. Глеб бросился на него, в мгновение ока обмотал шею противника своей цепью и сдавил. Мужик выкатил глаза, ухватился пальцами за впившуюся в шею цепь и захрипел.

– Где я? – хриплым голосом спросил Глеб. – Отвечай, а то задушу!

Он слегка ослабил цепь, давая противнику возможность ответить. Однако бородач вместо ответа резко оттолкнул от себя Глеба и молниеносно выхватил из-за пояса кинжал. Острый клинок царапнул Глебу щеку, но Глеб перехватил руку противника, вывернул ее и, надавив всем телом, всадил лезвие ножа бородачу в грудь.

Бородач дернулся. Клинок кинжала со звоном переломился, и в руке у Глеба осталась лишь костяная рукоять.

Багровая струйка крови вытекла у противника из уголка губ, а в следующее мгновение он затих и оцепенел.

– Тупица, – с досадой обругал себя Глеб и отшвырнул в сторону бесполезную рукоять.

Но что сделано, то сделано. Бормоча проклятия, Глеб обшарил карманы полукафтана мужика и нашел связку ключей. Один из ключей подошел. Оборот-щелчок… Свобода!

Сбросив ошейник, Глеб поднялся на ноги. В комнате было сыро, холодно и темно. Смоляной факел давал больше копоти, чем света. Глеб вынул его из скобы.

Кроме кинжала, у мужика не было при себе никакого оружия. Была, правда, еще плеть, но Глеб не умел управляться с плетью, а потому оставил ее, опасаясь – ежели придется драться – выхлестнуть себе по оплошности глаза.

А вот обуться не мешало бы. Босыми ногами далеко не ушлепаешь. К тому же Глеб абсолютно не помнил, какое за стенами время года – лето или зима.

К счастью, сапоги охоронца пришлись Глебу впору. Глеб притопнул каблуками, затем поудобнее перехватил факел и двинулся к двери.

Дверь распахнулась с легким, едва слышным скрипом. Петли недавно смазали жиром. Значит, это не подвал, куда сбрасывают всякую дрянь и рухлядь, а нечто другое. Глеб посветил перед собой факелом и изумленно приподнял брови. Прямо перед ним был довольно широкий коридор.

Да уж, это точно не подвал. Глеб осторожно двинулся вперед, освещая себе дорогу тусклым коптящим факелом. Что-то подсказывало Первоходу, что если он не выберется из этого жуткого места сейчас, то не выберется уже никогда.

Вывернув из-за угла, Глеб увидел двух ратников. Завидев Глеба, они вскинули арбалеты и нажали на спусковые крючки. Глеб шатнулся в сторону – и стрелы со свистом пролетели возле его лица. Издав горлом дикий яростный звук, Глеб ринулся на охоронцев. Первого он сшиб с ног ударом факела, второго боднул в грудь головой, а потом провел серию хлестких ударов по корпусу и довершил дело резким хуком в подбородок. Охоронец рухнул на пол. Другой как раз поднялся на ноги, но Глеб и его отправил в нокаут, двинув верзилу кулаком в челюсть.

Отшвырнув факел, Глеб вынул из ножен одного из охоронцев меч и двинулся дальше. Коридор. Поворот. Еще один коридор, и снова поворот. Вот и дверь.

Глеб нащупал замок. Железо не гнулось. Он поднатужился и с хрустом сломал у замка дужку. Потом выдернул замок и отшвырнул его в сторону, после чего, распахнув дверь, вышел на улицу.

Вокруг царила ночь. Двор был большой, но, кажется, отбежав от каменной кладки здания на десяток саженей, он обрастал деревьями, а дальше и вовсе просто превращался в лес.

Легкий ветер, словно тяжелый, горестный вздох, пробежал по кронам серебрящихся в лунном свете деревьев, и в лицо Глебу пахнуло холодом. Он сжал в руке меч и остановился. Что-то ждало его в темноте. Что-то страшное и смертельно опасное. На лбу у Глеба выступили крупные капли пота, по спине пробежал холодок.

– Ну, давай, – прошептал он, напряженно вглядываясь в темноту. – Давай!

Ждать пришлось недолго. Черные тени отделились от темного месива деревьев и стали быстро надвигаться на Глеба.

И снова Глеб погрузился в странную дрему. Он как будто вышел из своего тела и парил где-то рядом. Он видел, как из леса вышли две темные фигуры, как подхватили его на руки и понесли к деревьям. Видел, как заботливо они уложили его в возок и накрыли сверху рогожей. Видел, но ничего не мог сделать. И ничего не мог сказать. Тело не подчинялось ему.

Потом Глеб устал, и на смену дреме пришел настоящий мрак. Изредка мрак рассеивался, и Глеб снова мог что-то видеть. Он словно выныривал из черного омута. Он не понимал, где находится, и не узнавал тех, кого видел. Его окружали какие-то колышущиеся тени. Иногда эти тени принимали форму людей, иногда – деревьев. Когда сознание его прояснилось в очередной раз, Глеб увидел над собой чье-то смуглое лицо.

– Кто ты? – с трудом проронил он.

– Я Рамон, – последовал ответ. – Твой друг. А это – Хлопуша.

Рядом возникло еще одно лицо, круглое, покрытое веснушками.

– Что… – Глеб облизнул языком разбитые губы и поморщился от боли. – Что происходит?

– Ты болен, – мягко сказал Рамон. – Мы везем тебя к целительницам.

И снова тьма засосала Глеба, втянула в себя, как трясина. Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем сознание вновь вернулось к нему. Как бы сквозь сон Глеб слышал негромкий ритмичный стук бубна, видел два обнаженных стройных женских тела. Распущенные русые волосы девушек рассыпались по голым плечам.

Голые сестры втирали в его тела пахучие мази, кропили его ароматной водой, бормоча тихими, монотонными голосами заклинания.