Очарованная луной - Сара Эдисон Аллен

на ступеньки. Она опустила голову и попыталась сосредоточиться на чем-нибудь отвлеченном. Так… «Летологика – временная неспособность вспоминать имена собственные».

В конце концов перед глазами у нее перестали мелькать цветные пятна, и она подняла голову. От страха Эмили бросило в холодный пот, и теперь ее бил озноб.

– Я не хотел спровоцировать у тебя панику, – произнес за ее спиной Вин. – Прости.

Она порадовалась, что у нее пока есть законный предлог не поворачиваться и не смотреть на него.

– Там где-то зрители? Нас снимают на пленку? Ради чего вообще ты все это затеял?

– Это не фокус, – сказал он, и в его голосе слышался океан боли. – Просто я вот такой.

Она сделала глубокий вдох и утерла лоб тыльной стороной ладони. Если это правда… тогда она понимает, почему весь город был так потрясен, когда в ту злополучную ночь ее мать вытащила дядю Вина на сцену.

Вот уж воистину – «о вещах странных и поразительных»…

– Как ты себя чувствуешь? – забеспокоился он. – Может, тебе что-нибудь принести?

– Не надо. Просто стой там. – Она наконец поднялась и снова повернулась лицом к эстраде. – Все в городе об этом знают?

– Все, кто был там в ту ночь, – отозвался он из темноты. – Мои родные позаботились о том, чтобы с тех пор больше никто этого не видел.

– Но они в курсе, что огонек в лесу – это ты?

– Да. Я занимался этим с самого детства, но многие мои предки делали это и до меня.

– Зачем тебе понадобилось показывать это мне?

Он заколебался, как будто теперь и сам до конца не был уверен. Эмили внезапно почувствовала себя последней дрянью, которая не оправдала его ожиданий. Не такой ее воспитывала мама. Она учила ее принимать и уважать других, помогать людям в беде и никогда не оставаться в стороне. Вся жизнь Эмили была подготовкой к этой ночи, а она не справилась. Она подвела Вина. Подвела маму.

Она не смогла вырваться из замкнутого круга истории. Ей стало страшно – за себя, за Вина. Она ведь знала, чем все закончилось в прошлый раз.

– Я никогда не представлял, как это – выйти к людям и сказать: «Вот он я. Принимайте меня таким, какой я есть», – произнес наконец Вин. – Как только я увидел тебя, то сразу понял: мне предначертано открыться тебе. Я думал, тебе предначертано помочь.

– Как? – спросила она без промедления. – Как я могу тебе помочь? Я не понимаю.

– Ты можешь сказать мне, что теперь, когда ты все видела, твои чувства ко мне не изменились. Вот и все.

Она распрямила плечи и отошла от сцены.

– Вин, иди сюда.

– Ты уверена?

– Да.

Вин вышел из тени, и его кожа снова засияла в лунном свете. Казалось, он в любой миг готов нырнуть обратно, в спасительный мрак в глубине сцены. Эмили усилием воли заставила себя стоять спокойно, хотя в животе у нее все скручивалось в тугой узел.

Когда он наконец подошел к ней, она без колебания взяла его за руку, и неизвестно, кому это было нужнее – ему или ей самой. К ее изумлению, ладонь у него оказалась просто теплой, точно такой же, как и всегда, а вовсе не обжигающе горячей.

– Это не больно? – спросила она.

– Нет.

Эмили сглотнула. Ее била дрожь. Интересно, он это чувствовал?

– Я думаю, это прекрасно. В жизни своей не видела ничего прекраснее.

Он стоял на газоне перед сценой, сияя, как солнце, и смотрел на нее с таким видом, как будто не верил своим ушам. Потом, не выпуская ее руки, приблизился к ней, и чем больше сокращалось разделявшее их расстояние, тем плотнее окутывало ее исходившее от него сияние. Она словно вышла из тени на солнечный свет. Сияние окружало их обоих плотным коконом, подпрыгивая на месте, как будто ликовало: «Вместе, наконец-то вместе!» Вин чуть склонил голову набок.

«Сейчас он меня поцелует!» – пронеслась вдруг у нее в голове лихорадочная мысль. Эмили и сама не знала, откуда взялась эта уверенность. Так бывает, когда, проснувшись, вдруг непостижимым образом понимаешь, что впереди тебя ждет очень хороший день. Она много раз думала о том, как это будет, хотя ни за что не согласилась бы в этом признаться, но почему-то в ее воображении это никогда не происходило таким образом. Реальность не имела ничего общего с тем, что Эмили рисовала в своих мечтах. И все-таки… это было на удивление восхитительно.

Но прежде чем этому суждено было случиться, они в испуге отпрянули друг от друга. Донесся звук чьих-то торопливых шагов – через парк к ним со всех ног бежала сестра Вина.

– Вин! Ты что творишь?! – запыхавшись, выпалила она и едва не поскользнулась на росистой траве. – Папа требует, чтобы ты вернулся в дом. Сию секунду!

Вин с Эмили переглянулись. Никогда еще она не видела его таким неуверенным.

– И что теперь будет? – спросила она.

– Теперь мы справимся с последствиями и будем жить дальше. Как в прошлый раз, только…

– Только лучше, – закончила она за него.

Он коснулся ее щеки и улыбнулся, а потом побежал через парк к дому. Эмили с Кайли проводили его взглядом. Зрелище было завораживающее.

– Красиво, правда? – вздохнула Кайли.

Эмили настороженно обернулась к ней, удивленная такой резкой переменой в отношении.

– Да, – произнесла она негромко.

– Эх, хотела бы я тоже так уметь. Он и не подозревает об этом. – Кайли помолчала. – Всю жизнь я слышала рассказы про ту злополучную ночь с моим дядей и твоей матерью. Я думала, ты окажешься такой же, как она. Рада, что ошиблась.

Она улыбнулась, как будто только что сделала комплимент. Эмили понимала, что ею двигало, но подумала, что никогда не привыкнет к мнению, которое сложилось в городе о ее матери. Разорванный круг истории должен был положить конец их враждебности, но так и не положил. Пожалуй, теперь ее могут здесь принять. Но ее мать не приняли бы никогда.

– Пойду-ка я лучше посмотрю, что там делается, – добавила Кайли. – Думаю, я еще тебя увижу. Вместе с Вином, без сомнения.

В отличие от брата с его светящейся кожей, Кайли слилась с темнотой практически сразу же. Эмили еще немного постояла на месте, потом наконец пошла домой.

Проснулась Эмили оттого, что кто-то дубасил в дверь дома. Она торопливо уселась в постели. Когда она ложилась, ее слишком переполняли усталость и потрясение, и ее MP3-плеер остался невыключенным. Эмили огляделась по сторонам и на миг опешила, наткнувшись взглядом на новый узор в виде фаз луны