Мужчины не ее жизни - Джон Ирвинг

— Как зовут вашу жену? — спросил Тед Эдуардо.

— Кончита, — сказал ему Эдуардо.

В конечном счете Кончита будет готовить для Коулов, она станет главной нянькой для Рут, а когда Тед будет уезжать куда-нибудь, Кончита и Эдуардо будут жить в доме на Парсонадж-лейн и заботиться о Рут так, как если бы они были ее родителями. А внучка Гомеса, Мария, ровесница Рут, станет для нее подружкой в годы взросления.

Увольнение у миссис Вон обернулось для Эдуардо удачей и благополучием; скоро главным его источником доходов стал Тед Коул, который обеспечивал и основные доходы Кончиты. В качестве работодателя Тед оказался куда более любезным и надежным, чем в качестве мужчины. (Пусть и не для Эдди О'Хары.)

— Ну и когда вы сможете начать? — спросил Тед Эдуардо в то едва начавшееся субботнее утро августа 1958 года.

— Когда скажете, — ответил Эдуардо.

— Вы можете начать сегодня, Эдуардо, — сказал ему Тед. Не глядя на Эдди, который стоял подле них во дворе, Тед сказал: — Вы можете начать с того, что отвезете этого парнишку на паром в Ориент-Пойнте.

— Конечно, — сказал Эдуардо. Он вежливо кивнул Эдди, который кивнул ему в ответ.

— Ты можешь отправляться немедленно, Эдди, — сказал Тед шестнадцатилетнему парню. — Я хочу сказать — до завтрака.

— Меня это устраивает, — ответил Эдди. — Я только возьму вещи.

Вот как получилось, что Эдди уехал, не простившись с Рут, — ему пришлось уехать, когда девочка еще спала. Эдди успел лишь позвонить домой. Он разбудил отца и мать, позвонив им ночью, теперь он снова поднимал их с кровати — еще не было и семи часов.

— Я прибуду в Нью-Лондон первым и буду ждать тебя у причала, — сказал Эдди отцу. — Не торопись.

— Я буду там! Я встречу тебя! Мы оба приедем, Эдвард! — на одном дыхании сказал Мятный сыну.

Что же касается списка всех экзонианцев, живущих в Гемптонах, то Эдди почти упаковал его, но потом разорвал все страницы на длинные, тонкие полосы и скатал в комок, который оставил в мусорной корзине в своей спальне. После отъезда Эдди Тед обшарил комнату и обнаружил эти листы, которые принял за любовную переписку. Тед долго и мучительно складывал обрывки в единое целое, пока не понял, что ни Эдди, ни Марион не могли сочинять таких «любовных писем».

Наверх в чемодан Эдди уже уложил семейный экземпляр «Мыши за стеной» — тот самый, на который Мятный О'Хара хотел заполучить автограф мистера Коула, но Эдди не мог (при сложившихся обстоятельствах) заставить себя попросить об этом знаменитого автора и иллюстратора. Вместо этого Эдди украл одну из ручек Теда — авторучку с перышком, какое Тед любил использовать для автографов. На пароме, решил Эдди, он попытается в наилучшем виде изобразить каллиграфическую подпись Теда Коула. Эдди надеялся, что его мать и отец никогда не разоблачат подделку.

Прощание на подъездной дорожке, формальное или неформальное, было коротким — говорить особо было не о чем.

— Ну… — Тед замолчал. — Ты хороший водитель, Эдди, — выдавил из себя он и протянул руку.

Эдди протянул свою. Он неловко извлек левой рукой помятый, в форме батона пакет — подарок для Рут. Ничего не оставалось, как отдать его Теду, что Эдди и сделал.

— Это для Рут, но я не знаю, что это такое, — сказал Эдди. — Это от моих родителей. Он пролежал в моей дорожной сумке все лето, — объяснил он.

Он видел брезгливое выражение, с которым Тед разглядывал помятый, практически разорвавшийся пакет. Подарок как будто требовал, чтобы его раскрыли окончательно, хотя бы для того, чтобы освободиться от этой жуткой упаковки. Эдди, конечно, было любопытно узнать, что там такое, хотя он и подозревал, что смутится, увидев подарок. Эдди видел, что Тед тоже хочет распаковать его.

— Мне его открыть или отдать Рут? — спросил Тед у Эдди.

— Почему бы вам не открыть его самому? — сказал Эдди.

Когда Тед сорвал упаковку, внутри обнаружилась маленькая футболка. Что такого привлекательного может быть для четырехлетней девочки в футболке? Если бы этот подарок вскрыла Рут, она была бы разочарована тем, что это не игрушка и не книга. И потом, маленькая футболка была уже мала Рут; к следующему лету, когда снова настанет сезон футболок, она даже не сможет натянуть ее на себя.

Тед полностью развернул футболку, чтобы Эдди увидел ее. Тема Экзетера не должна была бы удивить Эдди, но парень — впервые за свою шестнадцатилетнюю жизнь — провел почти три месяца в мире, где с академией на устах не вставали и не ложились. На груди футболочки Эдди прочел надпись бордовыми буквами на сером поле: «Экзетер 197_».

Тед показал Эдди и приложенную записочку от Мятного. Его отец написал: «Не то чтобы существовала вероятность — во всяком случае на нашем веку, — что в академию будут принимать и девочек, но я подумал, что как экзонианец вы бы не возражали, будь у вашей дочери возможность поступить в Экзетер. Примите мою благодарность за то, что вы дали моему мальчику первую работу в его жизни!» Подписано было: «Джо О'Хара, 36».

«По иронии судьбы, — подумал Эдди, — 1936 год был не только годом окончания академии его отцом, но и годом свадьбы Теда и Марион».

По еще большей иронии судьбы Рут Коул поступит-таки в Экзетер, невзирая на убеждение Мятного (и многих преподавателей Экзетера), что совместное обучение в старой академии маловероятно. На самом же деле 27 февраля 1970 года попечители заявили, что Экзетер осенью этого года будет принимать и девочек[12]. Тогда Рут и оставит свой Лонг-Айленд ради почтенной школы-интерната в Нью-Гемпшире. Ей тогда будет шестнадцать. В девятнадцать лет она закончит Экзетер, с выпуском 73-го года.

В тот год Дот О'Хара, мать Эдди, пошлет сыну письмо, сообщая, что дочь его работодателя лета 58-го года закончила академию вместе с сорока шестью другими девушками, которые были одноклассниками двухсот тридцати девяти парней. Дот призналась Эдди, что соотношение, возможно, еще более непропорционально, потому что она посчитала нескольких мальчиков как девочек — у многих парней были такие длиннющие волосы.

Так оно и было на самом деле: судя по выпуску 73-го года, у мальчиков в моде были длинные волосы; у девочек тоже были модными длинные волосы с пробором посредине. В то время Рут не была исключением. Учась в колледже, она носила длинные, прямые волосы, разделенные посредине, но в конечном счете сама стала хозяйкой своих волос и постриглась коротко — так (она сама об этом говорила), как она всегда этого хотела, и не только для того, чтобы насолить отцу.

Летом 73-го, когда Эдди О'Хара ненадолго заехал домой к родителям, он лишь мельком просмотрел ежегодник, в котором Рут была выпускницей. (Мятный просто всучил ему эту книгу.)