Криминал на лабутенах - Дарья Калинина

– Ладно бы, – рассуждала про себя Мариша, – народу пришло человек сто, тогда только ресторан. Но ведь придет от силы десятка два. А на поминки и того меньше народу поедет. Может быть, всего пять-шесть человек и придут.

И Мариша окончательно решила, что поминать они будут дома. Но вернувшись назад, с удивлением и даже некоторым раздражением обнаружила, что Алиска весь день била баклуши и ровным счетом ничего в квартире у папы не прибрала. А когда Мариша напустилась на нее с упреками, лишь глаза выпучила:

– Я думала, что ты насчет поминок у папы дома просто пошутила.

– Вовсе нет.

– И кто все это будет готовить? А потом убирать?

– Я… и ты.

– Я не буду! – тут же отказалась Алиса. – Еще не хватало! Я и готовить-то не умею. Мама меня к плите никогда не подпускала.

– Значит, будешь убирать, – жестко произнесла Мариша. – Хоть что-то ты для проводов отца должна сделать. Ты же его дочь!

Она видела, что Алиске эта идея пришлась сильно не по душе, но спорить со старшей сестрой она не стала. И вздыхая, принялась помогать Марише с уборкой. А убирать тут было что. За ночь и день Алиска успела так основательно разворошить все вещи в квартире отца, словно бы действительно искала среди них клад.

Вытирая пыль с компьютера, Мариша случайно задела клавиатуру, и находящийся в режиме сна процессор ожил. Экран осветился, и на заставке Мариша увидела своего папу и еще одно знакомое лицо.

– О, это же Элеонора! – воскликнула она. – Алиска, иди сюда, посмотри, с какой красавицей наш папа перед смертью успел замутить.

Алиска пришла и взглянула на экран.

– И чему ты радуешься? – хмуро спросила она у сестры. – Видела я ее.

– Жаль бедную, – вздохнула Мариша.

Но Алиска не спросила, почему Элеонора бедная и почему Марише ее жаль. Не выразила по этому поводу никакого интереса.

И на Маришу взглянула еще более мрачно.

– Между прочим, еще чуть-чуть, и отец мог оставить все ей!

– Ей? Элеоноре? – удивилась Мариша. – А с какой стати?

– С такой. С такой, что она с нашим папочкой в последнее время очень даже часто виделась.

– И что? Допустим, они виделись. Папе было одиноко. Элеонора его навещала.

– Навещала… И чем они, по-твоему, занимались?

– Беседовали о поэзии, ходили в театры, гуляли.

– Поэзия! – передразнила ее Алиска. – Да что бы ты знала, отец-то у нас был еще о-го-го!

– Чего «о-го-го»?

– А то! Мама мне рассказывала, что он до последних дней не давал ей по ночам спать спокойно. И гулял от нее напропалую.

– Думаешь, у них с Элеонорой все было… серьезно?

– Вот именно! По-взрослому! Смекаешь, кто мог стать нашей мачехой?

– А он… он тебе об этом говорил, когда с ней знакомил?

– Видела я ее, – буркнула Алиска. – Пару раз. Мне хватило, чтобы понять, что дело плохо. Папа так на нее смотрел… Так… Тебе этого не передать! Выключи, видеть ее не хочу!

И протянув руку, Алиса выключила компьютер. Экран тут же погас. Но Мариша еще долго смотрела на темный экран, пытаясь сформулировать то неясное чувство, которое появилось у нее.

– А ты давно узнала про то, что у папы кто-то появился?

– Давно! Почти месяц, как я почуяла, что дело неладно.

– И ты поэтому и приехала в Питер, да?

Алиска кинула на нее острый взгляд.

– Я же тебе говорила, с мамой поссорилась.

Но Маришу было теперь невозможно так легко провести.

– Ты почувствовала по изменившимся разговорам нашего папочки, что у него появилось очередное увлечение, и увлечение серьезное, и потому приехала! Но почему ты не у отца поселилась?

– Он сам этого не захотел. Сказал, что ему это будет неудобно. Пришлось мне квартиру снять. Но я сразу поняла, почему он не хочет, чтобы я с ним жила. Из-за этой… Боялся, что я стану их интимным встречам мешать. Но теперь с этим покончено!

– Конечно, покончено. Элеонору-то убили.

Но Алиска не испугалась, не охнула, даже не вздрогнула. Вместо этого она воинственно тряхнула головой и сказала:

– Вот и прекрасно!

Мариша вздрогнула. В голосе сестры было столько злобного торжества и ненависти, что Марише даже стало как-то не по себе. И чтобы заглушить тревогу, она еще усерднее принялась махать тряпкой. От этого занятия ее отвлек звонок в дверь. Недоумевая, кто бы это мог быть, вроде бы они с Алиской никого не ждали, Мариша пошла открывать.

Взглянув в глазок, Мариша еще больше изу-милась. За дверью стоял следователь Милорадов. И увидев Маришу, произнес:

– Мне необходимо видеть вашу сестру. Она тут?

– Да. Дома.

– Разрешите мне войти в дом?

– Заходите, конечно.

Милорадов шагнул через порог и, не отвечая на вопросы, молча отстранил Маришу в сторону и прошел дальше. И уже по тому, как решительно он выглядел, Мариша поняла: дела у них с Алиской плохи. У следователя есть к ее сестре какой-то серьезный разговор, а серьезные разговоры со следователями обычно добром не кончаются.

Если вернуться на пару часов назад, то мы застанем следователя Милорадова за размышлениями о природе взаимоотношений Анджика и покойной Элеоноры. Он раздумывал уже довольно долго, но пока что не слишком продвинулся в своих изысканиях.

В том, что Анджик и те карточные шулеры, которых так боялся Заболотников, на самом деле никакие не враги, а хорошие знакомые, которые сообща развели лоховатого Заболотникова, у следователя не было ни малейших сомнений. Анджик был парень хитрый, морально нечистоплотный и, вероятно, жестокий. И вот именно степень его жестокости сейчас больше всего интересовала следователя. Мог Анджик быть причастен к убийству Элеоноры или же все-таки там работал кто-то другой?

И еще следователь не мог понять, чего ради Анджик прицепился к Элеоноре? Отказала она ему, что ли? Так других девок полно, зачем из-за одной огород городить? Отказала, и ладно. Следователь категорически не понимал, какой у Анджика мог быть мотив, чтобы преследовать бедняжку Элеонору и даже просить приятеля о такой услуге?

– Не понимаю, – бормотал Милорадов. – Нет, не понимаю.

И вдруг замер. Ему показалось, что в голове у него сверкнула какая-то идея.

– А ну-ка… – прошептал он. – Кто там был у Элеоноры в опекаемых последнее время? Какой-то старик, правильно?

И следователь замолчал. В голове билась одна-единственная мысль, но весьма важная. Не этого ли старичка здоровье столь сильно заботило Анджика?

– Он ведь сказал, что у старика слабое сердце. Это явно могло быть сказано про покойного папу Мариши. Покойного. Покойный старик знал Элеонору, а она знала его. И знала достаточно близко. Много времени проводила с ним. А Анджику по какой-то причине очень не нравилось, что эти двое в последнее время стали много времени проводить вместе.