Неукрощенная - Элизабет Лоуэлл

– Только некоторые.

– Тебе повезло, – вздохнула Мэг.

– Расскажи, что ты помнишь. Или это тайна Глендруидов?

– Я… я не знаю, – сказала Мэг. – Ни Старая Гвин, ни мама никогда не говорили со мной об этом. Но они тоже видели их.

– Так, родовые сны Глендруидов.

Доминик решил не прекращать допрос, пока не узнает всего.

– Да, – прошептала Мэг.

– Расскажи мне все, соколенок.

Голос Доминика был нежен, но настойчив.

– Моя жизнь никогда не была спокойной, – начала Мэг. – Отец… то есть лорд Джон, сколько я себя помню, пытался выдать меня замуж за какого-нибудь могущественного шотландского тана или саксонского лорда.

Доминик погладил ее по волосам.

– Саксы воевали между собой, воевали с норманнами – постоянно с кем-то воевали.

– Как Риверсы?

Мэг кивнула.

– Лорд Джон, – продолжала она, – был сыном норманнского рыцаря. А мать у него была наполовину саксонка. Отец с сыном все время воевали, и поместье пришло в запустение. Тогда лорд Джон решил жениться на женщине из рода Глендруидов, чтобы поправить дела за ее счет. Он хотел содержать как можно больше рыцарей.

Доминик откинул со лба Мэг прядь золотисто-рыжих волос.

– Но бесприданница не принесла в дом богатства, а раба родового проклятия не родила сыновей.

– Но родила дочь.

– Разочарование, – ответила Мэг.

– Нет. Ты спасла меня, – просто сказал Доминик. – Для меня ты не разочарование, а радость.

– Что-то ты раньше не очень радовался.

Доминик мудро промолчал.

«Я подчиняюсь моему долгу и отдаю людям плоды древнего знания. Но никто никогда не спрашивал меня о моих желаниях».

– Чего ты хочешь, Мэг? – спросил Доминик наконец. – Почему ты согласилась выйти за меня замуж? Почему ты не отдала руку и сердце Дункану из Максвелла? Ведь ты любишь его.

Доминик почувствовал, как тело Мэг расслабилось.

– Я устала от войн, – тихо произнесла она. – Мне и замку нужен был сильный и храбрый защитник, чтобы на нас перестали нападать. А ты как раз такой человек.

Мэг прерывисто вздохнула и продолжала:

– Теперь все обвиняют меня в супружеской измене, хотя я никогда не касалась ни одного мужчины, кроме своего мужа. Моего господина отравили – опять обвиняют меня. Рыцари рыщут по всему замку в поисках врагов.

– Я не подозреваю тебя, – прервал ее Доминик.

– Я исцеляю людей. Ненависть тоже болезнь, которую нужно вылечить. Я хочу принести мир на эту землю!

Доминик затаил дыхание. Мэг как будто читала его мысли! Он посмотрел ей прямо в глаза.

– Я хочу того же, – твердо проговорил он. – Будь моим соратником, жена. Помоги мне установить мир.

– Но как?

– Соедини норманнскую кровь с кровью рода Глендруидов. Дай мне сына.

Из глаз Мэг закапали слезы.

– Это не в моей власти, – прошептала она. – Ты можешь быть сильным, мудрым, храбрым… но ты не можешь любить.

Доминик не пытался возражать. Он сам думал, что его душа зачерствела в плену у султана. Он жаждал иметь потомство, но он не жаждал любви.

Он мог только приручить, но приручают для своих нужд собак и соколов.

– Ты права, – сказал Доминик. – Я силен, но я не могу любить. А ты – целитель, и ты не можешь ненавидеть. Значит?..

Мэг не поняла.

– Старая Гвин объяснила мне, что женщины вашего рода прокляты. Они видят души людей и читают их мысли, – сказал Доминик. – Только Бог способен любить, видя все грехи людские. Знание убивает любовь.

– Да, – согласилась Мэг.

Она плакала, не глядя на воина, который не умел любить.

– Не может быть, чтобы мудрые жены вашего рода были так холодны, – рассуждал Доминик, путая мудрость с огнем души. – Тому, кто принесет на эту землю мир и процветание, будет отдана любовь, и родится долгожданный сын. Посмотри на меня. Я – мир в поместье Блэкторн, в других твоих землях. Полюби меня, Мэг.

– Ты просишь невозможного, – прошептала Мэг. – Я смотрю в твою душу и вижу ее холод.

– Я должен просить. У нас нет выбора.

Мари заканчивала отделку нового платья Мэг. Церковные колокола звонили, призывая людей на время прервать работу на полях, помолиться и пообедать.

Под этот звон Мэг вспомнила, как они с Домиником стояли в церкви в то утро, когда хоронили лорда Джона, властителя Кемберленда. Похороны были очень простые.

Тогда Доминик сказал: «Не нужно так грустить, он не был твоим отцом». Доминик увел Мэг от могилы, они шли сквозь густой туман, который не пропускал к земле ни дождь, ни солнце.

Мэг казалась подавленной, ей была тяжела мрачная атмосфера кладбища, но она чувствовала огромное облегчение. Со смертью лорда Джона окончилась старая эра войн и насилия, наступали новые времена. Но к надежде примешивался страх. Доминик больше не спал в ее постели. Он все реже и реже виделся с ней.

Остались в прошлом разговоры о любви, о мире, о сыновьях. Только однажды он напомнил ей об этом. Доминик подарил Мэг великолепное шелковое платье. Оно было прохладным и удивительно гладким на ощупь. Его цвет летней листвы вторил глазам Мэг. Платье было похоже на то свадебное одеяние Мэг, которое дала ей Старая Гвин, но серебристо-белое облако старуха забрала и унесла куда-то на другое же утро после свадьбы, а зеленое принадлежало Мэг.

Доминик видел, что его подарок обрадовал жену, и сам был обрадован этим. Но его глаза остались холодны и серьезны, и он сказал Мэг: «Подумай хорошенько, о чем мы с тобой говорили. Ты должна полюбить меня. Должна ради мира на этой земле».

Но сам Доминик не любил Мэг, и она это знала. Наверное, он никогда не полюбит ее. Доминик для этого слишком практичен и расчетлив. «Конечно, он нежен с женой, – с горечью думала Мэг, – но это потому, что ему невыгодно ссориться с той, на защиту которой встанет все поместье».

Обвинить Доминика в холоде было так же несправедливо, как обвинять птицу со сломанным крылом в неспособности летать. Мэг закрыла глаза и провела ладонью по нежному зеленому шелку. Движение руки заставило запеть золотые колокольчики.

– Платье очень красивое, – сказала Мэг.

– Ваша кожа гораздо лучше, – беспечно бросила Мари.

Мэг посмотрела на маленькую проворную женщину. Норманнка была загадкой для Мэг. Все рыцари замка рано или поздно попадали под очарование ее откровенно манящей внешности, экзотических запахов и тонкого ума. Пока только Доминик и Саймон, казалось, не поддались этому дурману. Но, подумала Мэг, стоит им только поманить Мари пальцем, и она будет на их стороне. Мари хорошо разбирается в том, кто хозяин замка.