Месть Лисьей долины - Марина Серова

Женщина натянула рукава черной кофты до кончиков пальцев.

– Я позвонила Анне Валерьевне и сообщила, что Тина в больнице. Разговор был вполне деловым и дружелюбным. Но спустя каких-то полчаса Анна примчалась в клинику, обвинила меня в некомпетентности и всех грехах и уволила со скандалом. Одновременно она вышвырнула из Семирадова нанятую мной охрану, заменив их сотрудниками агентства «Альбатрос», с которыми прежде уже имела дело. Я все никак не могла понять, что произошло. Оказывается, Анна защищала сына. Она только что поняла, кто причастен к взрыву на яхте, и теперь никак не могла допустить, чтобы я пришла к тем же выводам.

Анна молчала, отвернувшись. С ней все было ясно, материнская любовь – жуткая штука. А вот к остальным в этой комнате у меня еще оставались вопросы.

– Лиза, не могли бы вы повторить мне свое признание, которое сделали полчаса назад? Ну, то самое, что вы убили вашего дядю?

До этого момента Лиза сидела, не поднимая глаз, крепко держась за руку сестры. Ей бы еще белые носочки и короткое платьице – ну просто примерная дошкольница. Глядя на нее, ни за что не поверишь, что эта девочка уже совершеннолетняя и недавно едва не вышла замуж. Но тут Елизавета Горенштейн обвела присутствующих горящим взглядом и воскликнула:

– Послушайте, почему вы ей позволяете?

Присутствующие молчали.

– Вы сидите тут и смотрите, как эта… эта… оскорбляет меня, обвиняет нас всех в каких-то кошмарных вещах. Может быть, пора поставить эту охранницу на место? Может быть, среди вас есть настоящие мужчины?

В голосе сиротки появились незнакомые мне женственные ноты, девушка облизнула розовые губы и скользнула взглядом по лицам, пропустив Вадика, но задержавшись на физиономиях Ващенко и Базарчука. Мне показалось, или два давних деловых партнера взглянули друг на друга с легким неудовольствием?

Игра была стара как мир, но все так же увлекательна. Взгляд Лизы Горенштейн означал: «Избавьте меня от неприятностей, господа, и я стану наградой тому, кто справится с этим лучше всех».

– Действительно, Евгения, вам не кажется, что это слишком? – укоризненно покачал головой Базарчук и поправил галстук. Не знаю, откуда Илью Ивановича выдернули телефонным звонком, но уж явно не из супружеской постели. Скорее всего, с затянувшегося за полночь совещания. Костюм тарасовского воротилы был слегка помят и скорее подчеркивал, чем маскировал солидное пузо и обвисшие плечи, но, несмотря ни на что, Базарчук смотрелся очень представительно. Если не принимать во внимание, что Елизавете он годится скорее в дедушки, чем в папочки, то они с Лизой составят красивую пару.

– Вы переходите границы допустимого! – Холеное лицо Ващенко искривилось от гнева. Кажется, Дмитрий Юрьевич вступил в игру, так сказать, в извечную погоню за сладкой морковкой – эта награда маячит перед носом послушных ослов, но возможность схрупать ее получает обычно какой-нибудь жеребец со стороны.

– Вас наняли с одной целью – обеспечить безопасность девочек, – по старой памяти Базарчук именовал близнецов именно так, – а не учить нас жизни.

– И вообще, Евгения, – протянул Дмитрий Юрьевич, проводя по мне сверху вниз оценивающим взглядом, – что-то мне подсказывает, что в этом городе вам больше не работать. Вы, кажется, закончили какое-то очень специальное учебное заведение? И приехали к нам из столицы?

– Вот туда и возвращайтесь, – добродушно пробасил Базарчук. – В Москве места много, есть где потеряться…

Лиза подарила благодарный взгляд сначала одному, потом другому потенциальному покровителю. Базарчук снова поправил галстук. Ващенко втянул живот.

Так, еще минута – и они прикажут Малюхе выстрелить мне в голову прямо здесь. Нужно немедленно прервать эту отвратительную сцену.

– Скажите, Лиза. Это правда, что вам пришлось переспать с тем матросом… как его там… Алексом Шамраевым, чтобы уговорить его пронести бомбу на борт «Счастливчика»?

Вопрос, что называется, угодил прямиком в яблочко. Лиза прикусила губу и стрельнула глазами в сторону сестры. Лучшего признания вины и не требовалось. Базарчук вытаращил глаза. Да, дядя, а ты думал, у тебя под крылышком ангелочки подрастают? Ващенко не сумел сдержать гримасы отвращения, на секунду скользнувшей по холеной физиономии. На этом месте Дмитрий Юрьевич, кажется, вспомнил, что дома его ждет молодая жена.

Анна выглядела так, будто ее вот-вот стошнит. Я не врач, но мне показалось, что женщине не помешает измерить артериальное давление. Вадим попросту заржал.

– Что, мисс «смотри, но-не-трогай», доигралась?

Самой непосредственной и честной была реакция Тины – младшая из близнецов попросту вцепилась старшей в волосы и повалила на диван.

– Ты, гадина, ты говорила, что он тебе совсем не нравится! – кричала Валентина, норовя побольнее заехать сестре кулаком в нос.

– Уберите от меня эту ненормальную! – визжала Лиза. – Сделайте что-нибудь, она меня убьет!

Тут я спохватилась и сообразила, что девушка права. Насколько я знаю Тину, сгоряча она способна если не убить сестру, что причинить тяжкие телесные повреждения точно.

Малюха пришел к такому же выводу. Не дожидаясь команды, Дэн подошел к девочкам, дерущимся ни диване, точно пара кошек, и ловко расцепил близнецов. Оторвал брыкающуюся Валентину от плачущей соперницы, подержал на весу и мягко сжал девушке шею. Тина всхлипнула и обмякла в руках киллера.

– Эй, аккуратнее! – заволновался Ващенко.

– Я свое дело знаю, – огрызнулся Малюха.

Я задумалась, на кого же из этой компании работает наш ручной убийца.

Дэн усадил Тину в кресло подальше от сестры. Девушка выглядела сонной, заторможенной и потирала шею. Я бросила взгляд на часы, стоящие в углу кабинета. Они мелодично пробили четыре раза. Мне показалось, или в окнах посветлело?

Малюха вдруг подошел к часам и подтянул старинные тяжелые гири. Что-то у него там не заладилось, потому что киллер закинул короткоствольный автомат за спину и обеими руками в черных перчатках что-то подкрутил в механизме.

– Прекратите! – поморщилась Анна. – Тоже, нашли время.

Малюха отошел и вернулся на прежнее место.

– С самого начала, с момента знакомства с сестрами Горенштейн меня поразило, насколько они разные, – проговорила я. – Вежливая, воспитанная, сдержанная Елизавета и резкая, избалованная, своевольная Валентина. Конечно, Лиза вызывала у окружающих больше сочувствия и симпатии. К тому же Тина принимала сильнодействующие препараты, что не делало общение с ней более приятным.

– Что, и до меня дошла очередь? – хрипло рассмеялась Валентина.

– Но, узнав сестер получше, я поняла, что Тина нравится мне больше. Неврозы, срывы – все это было реакцией на пережитую в детстве трагедию.

Тина сглотнула и отвела взгляд.

– Пожалуйста, не надо об этом, а? – попросила девушка внезапно севшим голосом.