Ограбление в «Шотландском соколе» - Майя Г. Леонард

– Остановитесь, графиня! – крикнул дядя Нэт. – Не надо этого делать! Всё равно вам некуда бежать!

– Я не сяду в тюрьму! – крикнула графиня и стала спускаться по лесенке. Ступив на землю, она спустила собаку с рук и взяла её на поводок. Бейли просто встал и остался стоять. Она его резко дёрнула, когда побежала.

Леди Лэнсбери бежала по рельсам назад, туда, откуда только что пришёл поезд, и практически тянула за собой собаку. На каблуках бежать было очень тяжело. Рельсы, шпалы и щебень между ними не давали ей больших шансов на то, что она когда-нибудь оторвётся от преследователей. Думая, что там будет легче, она перешла на соседний путь и теперь быстро шла по нему, часто взмахивая одной рукой, чтобы сохранить равновесие, а другой сердито дёргая поводок с отяжелевшим и всё отстающим белым шпицем.

Хол хотел спуститься на землю, но дядя Нэт его остановил:

– Не надо, Хол, здесь очень опасно. Мы сейчас где-то между Чиппехэмом и Суиндоном. – Он окинул взглядом жёлтые поля. – Здесь очень длинный перегон и двухколейное движение. Поезда тут разгоняются до сотни миль в час и даже больше. Человека может сбить даже ветром. Давай лучше предоставим это дело полиции. Графиня всё равно далеко не убежит.

– А что она там делает? – спросила Ленни и показала рукой.

Хол прищурился:

– Остановилась, стоит. Кажется, она за что-то зацепилась.

– Застряла нога?

– Нет, что-то с Бейли.

Графиня ожесточённо дергала поводок, но собака оставалась на месте. В этот момент раздался отдалённый гудок. Графиня не видела, как по параллельному пути очень быстро приближается поезд. Это был встречный поезд по отношению к «Шотландскому соколу», но к ней он приближался сейчас со спины.

– Это, наверное, электричка! – в испуге воскликнула Ленни. – Они здесь ходят каждые несколько минут.

Хол её уже не слышал. Он спрыгнул на землю и теперь бежал по шпалам туда, где белела собака и над ней возилась эта ужасная женщина.

– Хол, стой! Стой! – кричали Ленни и дядя в один голос, но он ничего не слышал.

Он бежал вперёд не оглядываясь. Потом он понял, что времени почти не остаётся, и начал кричать и махать рукой:

– Уходите оттуда! Уходите!

Графиня услышала его и увидела.

– Я тебе уйду, – пробормотала она и снова начала дёргать поводок.

Но Бейли уже отказывался идти. Он лежал на земле и вновь и вновь норовил свернуться в клубок, когда его тянули за ошейник. Ему было плохо, он хрипло дышал, глаза его помутнели.

Хол уже видел, что с собакой что-то не то, а главное, когда леди Лэнсбери особенно сильно потащила его, он положил голову на рельс.

– Отпустите его! Уходите! Уходите! – кричал Хол на бегу.

Графиня вдруг тоже увидела быстро приближающуюся электричку и… растерялась. Она стояла столбом и совсем не понимала, куда бежать и что делать.

Электричка была совсем рядом, когда Хол метнулся наперерез, одной рукой схватил Бейли за ошейник, а другой хотел оттолкнуть леди Лэнсбери, только поскользнулся на щебне и врезался графине в живот головой. Все трое кубарем покатились под откос, в густую траву. Электричка с длинным истошным гудком, бешеным стуком колёс и всё сметающим ветром пронеслась мимо. Ударная волна положила траву на землю, пыль и мелкие камешки больно царапнули по лицу.

Потом на какое-то время наступила полная тишина.

– Хол, ты где? – услышал Хол голос дяди. – Хол! Хол!

– Он здесь, – раздался возле самого уха скрипучий голос графини. – Он жив. Я тоже.

Хол вдруг почувствовал у лица что-то мягкое и пушистое, потом мокрое. Это Бейли облизывал ему нос своим шершавым языком. Хол крепко обнял его. Всё как-то сразу стало хорошо.

– Что ты творишь! – набросился на Хола с упрёками его дядя. Он сильно запыхался и держался за грудь. На глазах были слёзы, которые он быстро смаргивал. – Я думал, что ты погиб. Что бы я сказал тогда твоей матери?

– Собака могла погибнуть, – только и сказал Хол.

Дядя Нэт присел рядом с Холом и крепко обнял его.

Полиция была уже рядом. Сержант Праттл держал за локоть сына графини, Терренса, который был уже в наручниках.

– Мама! – Терренс встал на колени и заплакал.

Леди Лэнсбери протянула руку и погладила сына по щеке. Терренс уткнулся в её ладонь и заплакал ещё сильнее. Он рыдал.

Хол, дядя и даже все полицейские отвернулись. Вдруг Хол услышал, что к нему обращаются.

– Спасибо вам, – сказал Терренс, повернув к нему своё заплаканное лицо. – Вы спасли мою мать. Я знаю, мы делали плохие вещи, но она всё же моя мать, она старалась для своих детей, и я её люблю.

Когда они возвращались обратно к поезду, в оранжерее было не протолкнуться. Там собрались все пассажиры и многие из обслуживающего персонала.

Кто-то накинул на плечи Хола одеяло, но он пытался его скинуть и всё оглядывался на инспектора Клайд, которая несла на руках Бейли. Все уже поняли, что находится в животе у этой собаки.

Дядя Нэт не позволил полиции задавать племяннику какие-либо вопросы, пока они не доберутся до своего купе. И они ещё шли по коридорам, когда поезд снова начал двигаться. Следующая остановка была Лондон.

Под высокими арочными сводами Паддингтонского вокзала их уже поджидала большая толпа. Как и в прошлый раз, на вокзале Кингс-Кросс, здесь толпились возбуждённые люди и была расстелена красная дорожка. Она начиналась от двустворчатых дверей вагона-столовой. Хол ступил на неё не в числе первых пассажиров и опять немного застеснялся своей жёлтой толстовки и школьного рюкзака за спиной.

Однако сейчас всё было по-другому. Он чувствовал себя грустно, но это была хорошая грусть. Всего четыре дня назад он садился на этот поезд, а сегодня уже приходится расставаться. За это время, чувствовал Хол, поезд стал для него каким-то родным и близким. Захотелось попрощаться с ним как со старым другом.

Дядя Нэт стоял рядом, держа в одной руке чемодан, в другой – зонтик, и, судя по его лицу, испытывал те же чувства.

Хол повернул голову к началу поезда и увидел, как из будки машиниста на платформу спрыгнула Ленни. Она быстро подбежала:

– Папа хочет сказать тебе спасибо. Он сейчас подойдёт.

Моханджит Сингх появился из облака пара вокруг паровоза и степенно приближался к ним. Последний раз, когда Хол его видел, он был в наручниках и тюрбан на его голове укоризненно раскачивался. Сейчас мистер Сингх широко и радостно улыбался.

– Харрисон Бек! – Он потряс Холу руку. – У меня нет слов, чтобы выразить вам признательность за всё то, что вы сделали для меня и моей дочери. Всегда буду рад приветствовать вас у себя дома и у нас в паровозном депо. Однако… – и он как-то очень строго, по-отцовски, посмотрел Холу прямо в глаза, – если когда-нибудь я услышу, что вы снова бегаете по крышам вагонов…