Вещий князь. Книга 6. Властелин Руси - Андрей Посняков

Все ладьи уже двинулись в бухту, выстраиваясь плотными рядами возле цепи; Снорри дал знак подождать. Ладожские суда застыли.

— Что такое? — забеспокоился боярин Мистислав. — Как они посмели не подчиниться? Ерем, выясни!

Боярин ткнул носком сапога молодого холопа, и тот, скинув рубаху, проворно нырнул в воду.

На ладье Снорри во все глаза следили за быстро приближающимся ярлом. Темно-голубой плащ уже промелькнул совсем рядом, за оливами.

— Кажется, за ярлом кто-то бежит, — Лашк всмотрелся в берег. — Ну да, бежит — и как быстро!

Ага, запнулся… Во-он как покатился с горы! Наверное, сломает шею… Нет, вроде не сломал. Шевелится… Ха! Да это ж Дивьян!

— Ничего удивительного, — усмехнулся Снорри. — Именно его я и посылал к ярлу для связи… А ну, давай к берегу!

Весла разом вспенили воду…

— Догнать, — ступив на борт судна, скомандовал Хельги и посмотрел на выдвинувшийся далеко вперед флот — маленькие юркие ладьи, даже не снеккьи, и уж тем более не драккары — гордые пенители моря.

— Дивьян, давай руку! — Перегнувшись через борт, Лашк помог приятелю забраться в ладью.

Новгородско-ладожские суда быстро догнали основные силы, распылившиеся вдоль закрывавшей гавань цепи.

— Наши суда легкие. — Снорри посмотрел на ярла. — Думаю, цепь их не очень задержит.

— Так же думают и ромеи, — в тон ему с усмешкой отозвался Хельги. — Или ты считаешь их всех глупцами?

Снорри пожал плечами, наблюдая, как тысячи небольших ладей растягиваются в несколько линий. Дул легкий бриз, поднимая небольшую волну, не способную стать препятствием для кораблей русов. А те, остановившись, замерли, словно перед прыжком.

И ведь может получиться! Сейчас крайние ладьи помогут средним, те благополучно перевалят через цепь, а в бухте длинные и мощные ромейские суда будут лишены всех своих преимуществ, юркие ладьи накинутся на них с разных сторон, словно волки на крупную дичь. И порвут! Порвут же! Но неужели этого не понимают ромеи? Выходит, это все сказки о мощи имперского флота? Да, нет, похоже, не сказки. Вон наконец зашевелились.

Из гущи ромейского флота, стоявшего недалеко от причалов, отделился десяток быстрых и мощных кораблей с двумя рядами весел. Корабли быстро приближались; большие, очень большие, куда больше обычного драккара, вот уже хорошо видны надстройки на носу, широкий, обшитый пластинами таран, наполовину погруженный в воду. Вытянутая морда корабля чем-то напоминала змеиную голову, сверху, над украшенной продолговатыми щитами надстройкой, торчала непонятная круглая труба.

— Сейчас они прорвут своими таранами цепь, — глядя на вражеские суда, довольно улыбнулся Снорри. — Вот тут-то мы и накинемся, время терять не станем, нас же куда как больше! На что они рассчитывают, ярл? На своих воинов, прячущихся за надстройками и щитами? Всего-то десять кораблей, пусть и больших… А у нас — сотни!

— Назад, Снорри! — внезапно побелев, воскликнул ярл. — Всем назад!

— Что такое, мой ярл?

— Это огненосные дромоны, Снорри. Помнишь, Никифор как-то рассказывал? Еще чуть-чуть — и они сожгут нас, как молния сухое жнивье! Назад, все назад!

Ладьи русов зашевелили веслами. Видно, многие уже знали, что такое огненосный имперский флот…

Кто-то успел… А кто-то и нет!

Красиво, как на параде, затормозив веслами, дромоны остановились точнехонько перед самой цепью и выплюнули из труб огненную смесь! Несколько неосторожно приблизившихся к цепи ладей вспыхнули, их экипажи с криками ужаса попрыгали в воду. Дромоны произвели еще один залп — и теперь запылало уже само море — огненосная смесь горела и на воде. Многие пытались сбить огонь веслами, но это лишь усиливало его всесокрушающий пыл.

Огромный боевой селандр — размером примерно как два дромона — медленно повернулся боком. Ухнули катапульты, и высоко над водой пронеслись сеющие смерть снаряды — глиняные амфоры, начиненные все той же смесью, «греческим огнем», как ее называли. Вслед за амфорами полетели тяжелые стрелы.

Одна из амфор разбилась прямо на носу флагманской ладьи Хельги. Вспыхнуло гудящее пламя. Бросив весло, Лашк зачерпнул шлемом воду, плеснул — пламя вспыхнуло еще больше, разлилось вокруг, попав незадачливому пожаротушителю на кольчугу. С воплем парень быстро стянул ее вместе с рубахой и прыгнул в воду.

— Парус! — приказал ярл. — Быстро накройте парусом пламя! И, заклинаю всеми богами, не лейте больше воды.

Дивьян перегнулся через борт:

— Ты как, Лашк?

— Уже не так горячо. — Силясь улыбнуться, Лашк подплыл к самой ладье. — А ну, дай руку.

В воздухе со свистом проносились стрелы.

Дивьян нагнулся еще ниже, протянул другу руку, впрочем, тому уже и не требовалась особая помощь: взявшись за борт, он подтянулся — мокрый, смеющийся… И вдруг вытянулся, как-то беспомощно дернув шеей. Огромная стрела, вонзившись точно между лопатками, вышла из груди, пришпилив его к борту, точно жука.

— Лашк!!! — Вскочив, Дивьян в ужасе обнял друга за плечи. Тот в последний раз улыбнулся и затих, исторгнув ртом черную кровь. Светлые глаза отрока недвижно уставились в даль.

— Лашк, — Дивьян не чувствовал, как текут по щекам горячие злые слезы.

Эх, Лашк, Лашк — и на что бросил ты свои родные леса и нивы, озера, полные сладкой воды, и многорыбные реки — Капшу, Пашу, Пяльицу? Зачем понесло тебя в далекие чужие страны? За славой? Богатством? Честью? А сам-то ты, Дивьян?

— Мы похороним его, — обернувшись, посмурнел лицом ярл. — Но не сейчас. Дивьян, на тебе рог! Дуй общий сбор!

— Но я не знаю как.

— Просто дуй — и все.

Дивьян дунул — вырвавшийся из тяжелого рога звук напоминал рык медведя и крик раненой рыси. С соседней ладьи тоже отозвался рог, и со следующей, и чуть дальше…

На мачте ладьи Хельги-ярла взвилось синее боевое знамя.

— Где Мистислав? — оглядывая воинов, спросил ярл.

— Погиб с честью.

— Дурень… Слушайте мою волю. — Он вдруг улыбнулся, выпрямился и словно даже стал выше ростом, хотя и так был не маленький, — все ладьи, кои нельзя починить, а также те, кои чинить долго, сожжем сами, да так, чтобы горели как можно ярче.

— Не будут они ярче, — покачал головой Снорри. — Разве что хворосту с берега притащить?

— Вот-вот, — закивал Хельги. — Пошлете людей — пусть притащат. Оставим около горящих ладей нескольких человек — пусть поддерживают пламя. Надеюсь, ромеи не замедлят доложить своему императору о полном разгроме нашего флота. А мы заставим их в это поверить… Все остальные — уходим в обратный путь!

— Как так? — захлопал ресницами Снорри.

— Так, — рассмеялся ярл. — Идем до тех пор, пока не скроется из виду самая высокая башня Царьграда. Паруса не подымать, таиться берегами, я очень не хочу, чтобы ромеи нас видели. Уж больно ловки их соглядатаи!