Полночь в Эвервуде - М. А. Казнир

Мариетта откусила кусочек от своего пирожного, она слишком хорошо понимала, что обе женщины полагаются на нее. Она очень сомневалась, что сможет убедить капитана им помочь, и ей очень не нравилась мысль о том, чтобы просить его рисковать ради нее. Она оглядела бальный зал, рассеянно макая пряничного человечка в глазурь и поедая его, блестки лопались у нее на языке, одновременно сладкие, бархатистые и с привкусом дыма. Вокруг все мерцало, становилось еще более ярким и золотым, чем всегда.

Крошечные крылатые создания на мгновение появлялись в поле ее зрения и исчезали, их прозрачные крылышки опровергали логику. Глядя на эти эфемерные создания, она рассеянно прикончила пирожное, гадая, где капитан. Сознает ли он, что король Гелум задумал вторжение? Должен сознавать. Как бы Деллара и Пирлипата ни пытались убедить ее в обратном. Как бы она втайне ни трепетала и ни дрожала, когда они говорили о нем, вспоминая, как темнели его глаза, когда он смотрел не отрываясь и стоял слишком близко, словно в любой момент между ними могло не остаться никакого пространства. Она покачала головой. Предательские мысли.

Неожиданно капитан Легат очутился рядом с ней. Мариетта прочистила горло, надеясь, что ее мысли не отразились у нее на лице. Он был одет в костюм, сшитый из сгустков ночи, от лацканов шел аромат темного шоколада. На его скулы и волосы была нанесена золотая краска, по которой кое-где были рассыпаны черные звездочки.

– Вы не надели свой мундир. – Мариетта посмотрела на него снизу вверх, в тронном зале все еще толпились мириады странных иллюзий. Возможно, она выпила слишком много ликера из снежной голубики, и теперь алкоголь ударил ей в голову, искушая и заставляя погружаться в мечты.

Он нагнулся к подносу, чтобы выбрать для себя напиток, и коснулся ее рукой.

– Я сегодня не на службе.

– Я думала, вы считаете, что солдат всегда на службе? – Мариетта усиленно заморгала, пытаясь не обращать внимания на созвездия, которые упали с ночного неба и смешались с танцующими на балу.

Капитан странно посмотрел на нее:

– Сегодня я не на службе.

– Почему вы на меня так смотрите? – Мариетта подняла руку, чтобы проверить, не передвигаются ли золотые листики по ее лицу. Ее рука взлетела вверх помимо ее воли, кожа на ней блестела от сахара. Она смотрела, как крошечная пикси [23] танцует по руке, собирает гранулы сахара и складывает их в свой рюкзачок из цветочных лепестков.

– Вы, случайно, не угощались заколдованными пирожными?

Мариетта перевела взгляд с пикси на капитана.

– Мне не сказали, что они заколдованы!

Он улыбнулся. Она невольно смотрела на него, на ямочку, появившуюся на одной щеке, на теплый свет в его глазах. С некоторым усилием она поняла, что он продолжает говорить.

– Не беспокойтесь, на них наложено сильное галлюциногенное заклятие, но оно быстро слабеет. Через минуту это пройдет.

После того как медведи-акробаты застыли в воздухе и растаяли, к Мариетте вернулась способность воспринимать действительность. Несмотря на это, она была уверена, что на мгновение заметила промелькнувшие серебряные волосы над знакомым лицом. Она резко обернулась.

Мимо проплывала в танце пара женщин, одетых почти одинаково; их наряд состоял из одной-единственной ленты, обернутой вокруг тела и завязанной в бант в стратегически важном месте. Одна лента золотая, другая черная. Они пристально смотрели на Мариетту и капитана. Она попыталась понять, как давно они стоят вместе. И почему капитан к ней подошел. Слабый голос внутри нее разжигал ее воображение, шептал ей: «Может быть, может быть…» Она прогнала его. Необходимо было спросить у капитана, сможет ли он им помочь, а не купаться в его взгляде.

– Мы мешаем танцевать гостям, перекрываем им движение, – сказала она, вспомнив щелкунчика. – И привлекаем к себе нежелательное внимание.

Капитан посмотрел на нее:

– Что вы предлагаете?

– Потанцуйте со мной.

Глава 32

Она не думала, что он согласится. Она предполагала, что он откажется, придумав какое-нибудь правдоподобное оправдание, и уйдет. Она не предвидела, что он шагнет вперед и обнимет ее. И начнет с ней танцевать вальс, ритмично кружась среди других пар. И каждый раз, когда его глаза встречались с ее глазами, они обжигали.

– У меня еще не было случая поблагодарить вас за лекарство, – сказала Мариетта.

– Мне было приятно вам помочь, – ответил он, голос его звучал как нежный шелк.

Она чувствовала жар от его ладони сквозь атласную ткань на спине. Интересно, подумала она, растает ли ее сахарная пудра. И закроется ли снова капитан, если она попросит его о помощи. Возможно, ей не стоит даже поднимать этот вопрос. Но потом она заметила, как он смотрит на нее, когда думает, что она этого не видит. Как его взгляд проникает в ее глаза, глубоко, до самой души. Как он танцует с ней. Она провела достаточно много лет под руководством мадам Белинской, чтобы распознавать эмоции, проявляющиеся в танце. И мадам одобрила бы то, как синхронно с ней движется в танце капитан.

Мариетта привстала на пуантах, чтобы шепнуть что-то ему на ухо. Она увидела, что прежде, чем ее слова проникли в его сознание, он с трудом сглотнул. Его взгляд смягчился. Потом до него дошел смысл ее шепота, и на его лицо снова опустилась маска.

У нее внутри что-то сжалось. «Мне нужно попросить вас об одолжении» – вот что прошептала она. Однако сейчас она старалась не думать о том, чего он ожидал.

– Вам уже известно, что не в моих силах дать вам то, что вам нужно. – Он говорил тихим голосом, который проникал в ее волосы. Держа ладони на его плечах, она откинулась назад, кружась в танце, и послала сахарную улыбку королю, который, как она заметила, наблюдал за ними. Мариетта надеялась, что никогда не узнает, с какими намерениями он сунул ей под подушку того щелкунчика. От одной мысли об этом ее кожа покрылась мурашками. Как будто под нее заползло какое-то коварное насекомое. Она понимала, что играет с огнем. Но даже если бы ей не нужна была помощь капитана, она охотно согласилась бы сгореть ради этого танца.

– Это совсем другое дело, не бойтесь. Я не прошу вас меня спасти.

Его взгляд скользнул по ее губам.

– Тогда о чем вы меня просите?

– О сущем пустяке, правда. Мне нужна кое-какая одежда.

Они завершили еще один круг по тронному залу, музыка изменилась, стала более мрачной, приглушенной, более интимной. Капитан сбавил темп танца,